Лях передал ему обе малявы, свою и сынка. Рассказал о его смерти. Тимоха прочитал и внимательно посмотрел на Ляха.

— Знаешь, что тут прописано?

— В курсе.

— И что делать будем?

Лях разлил остатки водки.

— Зону поднимать. Кстати, Лорд тоже этого хочет.

Тимоха с сомнением покачал головой.

— Свежо предание, да верится с трудом.

Началось все случайно. На промку завезли большую партию краски для ремонта. Тимоха тут же сообщил об этом в караульную роту Земеле. Чекисты из охраны внешнего периметра зоны традиционно конфликтовали с "внутренними" сотрудниками колонии. Солдаты батальона охраны систематически подворовывали с промышленной зоны — промки. Земеля с парой однополчан тут же снарядили экспедицию на промку. Краска в армейском хозяйстве всегда нужна.

О налете на склад Лях уведомил анонимным письмом начальника производства колонии. Караульного Земелю и его соратников взяли с поличным на месте преступления и препроводили в одну из свободных камер карцера.

Начальник батальона охраны расценил задержание своих бойцов как личное оскорбление и на следующий день закрыл жилую зону, оцепив выход вооруженными солдатами.

Зеки-работяги вышли из проходной жилой зоны, чтобы следовать на промку, но были остановлены. Теперь все стояли, переминаясь и ожидая указаний, каждый от своего начальства.

Лях подивился ладному обмундированию арестантов, их относительно сытому виду и крепкому сложению. В сравнении с ними солдаты конвоя выглядели грязными заморышами-чуханами. Ждали долго. Начальство между собой так и не договорилось и заключенных загнали обратно в бараки.

Как говорят в армии — солдат, не занятый работой, есть потенциальный преступник. Что же тогда говорить о преступниках, собранных в кучу и томимых бездельем? К вечеру зону крутило. Зеки разогнули прутья в оградах локалок и стали ходить из отряда в отряд. Страсти накалялись.

Обеспокоенный Медведь вызвал Лорда. Тот презрительно покрутил холеный ус.

— Я их проучу! На колени поставлю! Они у меня говно жрать будут! — пообещал он.

Через час зона узнала, что от имени начальника зоны Лорд назначил хлеборезом опущенного петуха.

Сначала вся зона объявила голодовку. В ответ Медведь приказал выдать зачинщиков и отправить их в ШИЗО. Это вызвало вспышку ярости среди заключенных. Всем было ясно, что зачинщиков просто убьют. Арестанты баррикадировались в бараках, местами вспыхнули пожары.

Правильные арестанты гоняли по зоне активистов. Кто-то выволок из барака ШИЗО Папу Карло. На палача накинулись всем скопом и через пять минут его тело уже валялось за бараком с проломленной головой.

Лях, Тимоха и угловые из других отрядов собрались на совет.

— Надо выдвинуть наши условия, — предложил Лях. — Прекратить избиения, насилие и беспредел со стороны актива, прекратить поборы и воровство администрации, сократить рабочий день, запретить лишение пищи, убрать локалки, закрыть пресс-хаты!

— И пусть пришлют комиссию из генеральной прокуратуры и члена ЦК, — добавил Тимоха.

— Теперь нет никакого ЦК, — поправили его.

— Тогда из правительства или откуда-нибудь повыше.

К вечеру в зону, ярко освещенную огнями прожекторов и пожаров, вошло полсотни спецназовцев из числа офицеров внутренних войск. Они взломали наивную оборону заключенных и прошли по баракам как танк сквозь березовую рощу.

Через полчаса после начала силовой акции всех заключенных выгнали из их укрытий и согнали на плац. Перед столпившимися арестантами прохаживался Лорд, помахивая своей тростью из железного дерева.

— Что, залупнулись? — весело рычал он. — Сейчас вас хорошенько проутюжат эти ребята, — он кивнул на дрожавших от нетерпения спецназовцев. — А оставшихся я сам буду ходить по отрядам и добивать своей тросточкой!

Он смело приблизился к сбившимся в кучу арестантам и, злобно ощерившись, наугад нанес стоявшим с краю несколько ударов. Вдруг из их толпы взметнулась чья-то рука, перехватила трость и обрушила ее на голову Лорда. Раз, другой. Авторитет упал. Вокруг его головы мигом образовалась лужа крови. Поверх тела со стуком упала тяжелая палка.

— Собаке собачья смерть! — выкрикнул кто-то из задних рядов.

Все замерли. Начальник зоны Медведь, забыв об опасности, выбежал за линию спецназовцев. Он не верил собственным глазам.

— Кто это сделал?! — проревел он. — Не заставляйте ме6я снимать отпечатки пальцев.

Раздвинув плечом соседей, вперед выступил Лях.

— Допустим я.

Медведь стоял как в ступоре. Все ждали, что сейчас он даст команду спецназовцам к избиению, но этого не случилось.

— Этого ко мне, — указал он на ляха, — остальные по отрядам.

Лях спокойно проследовал за полковником, сопровождаемый лишь двумя зоновскими режимниками. В кабинете Медведя он, не дожидаясь разрешения, уселся на стул. К удивлению режимников Медведь не возмутился, а махнул им на дверь.

— Оставьте нас.

Когда они вышли, начальник обратился к Ляху.

— Знаешь, что тебе полагается за такую выходку? Вышка. Почему ты это сделал?

Лях спокойно посмотрел на полковника.

— Вы искали казачка, который работал на ГБшников? Так вот — это был Лорд. Он передавал информацию доктору в санчасти. А потом убил его, чтобы снять все сливки самому и отвести от себя ваши подозрения. Вы ведь подозревали его?

— Было дело, — буркнул Медведь.

— Лорд специально спровоцировал бунт. Хотел всех подставить, а самому выйти сухим из воды. Думаю, завтра надо ждать комиссию, — сказал Лях.

Утром специальным этапом Лях был спешно отправлен из зоны. Полковник Медведь не мог простить себе, что своими руками поставил над зоной комитетского стукача. Он не стал обвинять Ляха в убийстве. Но за попытку дезорганизации работы администрации колонии Лях был в судебном порядке переведен на тюремный режим.

Уже находясь на этапе, в пересыльной тюрьме, Лях получил прогон, где сообщалось, что решением краевой сходки он коронован заочно.

Автозак в последний раз дернулся и остановился. Они прибыли в ад. Кроме Ляха в тюремной машине находились вор-законник Кореец и человек десять крутых отрицал, о которых обломала зубы администрация лагерей строгого и особого режима. Всех их привезли сюда, в последнюю инстанцию перед преисподней, в "Чернодарскую крытую" на "разворовку", то есть для того, чтобы сломать и заставить отказаться от высокого воровского звания.

Тюрьма была известна в арестантском мире недоброй славой как красная пресс-зона "Черный лебедь", где царил полный беспредел. Отсюда уголовный авторитет выходил полностью перекованным полезным членом общества или не выходил совсем.

Кирпичную стену во дворе украшала надпись: "Сознательным — досрочное освобождение". Ниже чернела корявая полустертая и частично замазанная приписка: "А несознательным — медленный расстрел".

Пинками и ударами дубинок их выгнали из машины и под рычание беснующихся собак бегом прогнали во двор "этапки" — "приемного покоя" тюрьмы. Здесь вновь прибывших в полном составе ожидал комитет по встрече — полтора десятка крепышей в военной форме. Все были вооружены по последнему слову пенитенциарной техники — щитами и дубинками. Лица их, как у палачей или куклуксклановцев, прятались под масками.

Вперед вышел двухметровый гигант с погонами майора и честным открытым лицом. Лучше бы и он надел маску. Его улыбка была способна испугать некрупного медведя.

— Слушать сюда! — проревел майор. — Я заместитель начальника тюрьмы по режимно-оперативной работе майор Жук по прозвищу Канарис! Поздравляю вас, граждане особо опасные рецидивисты, с прибытием в наше краснознаменное, ордена Сутулого и медали "Мы спаслись", исправительное учреждение! Если кто-то из вас, отрицательно настроенных к требованиям администрации, желает жить по воровским законам и правильным понятиям, милости просим к нам. Здесь из вас эту дурь быстро выбьют. Ха-ха-ха! Это шутка юмора. Я полистал ваши дела. Есть среди вас и такие орлы, что прошли "Белый лебедь" и "Елец", но так ничего и не поняли. Имейте в виду, у нас не санаторий, не фабрика здоровья. Мы брака не выпускаем. Мы его здесь хороним. Не бывает арестанта, который не гладится, есть тюремщик, который не умеет прессовать! Это опять шутка юмора. Ха-ха-ха!