Спустя неделю Крюков и неразлучная пара — Миня и Гриня — получили новое задание. Они должны были следить за подъездом дома на набережной возле Киевского вокзала и фиксировать всех входящих и выходящих. Крюков вызвался дежурить первым и в течение двух с лишним часов старательно фотографировал фотоаппаратом с длиннофокусным объективом жителей подъезда и их гостей.

Погода стояла промозглая и он изрядно продрог. Каково же было удивление Крюкова, когда он увидел идущего по набережной в его сторону Ляха.

— Эй, театрал, далеко собрался?

— А ты что тут делаешь? — удивился Лях.

— Сижу в засаде, тебя поджидаю, когда на дело пойдешь — сострил Крюков, не догадываясь, насколько он был близок к истине.

В это время с другой стороны показалась смена — Миня и Гриня. Оба выглядели сытыми и довольными. Им за дежурства в ОКОДе шли отгулы.

— Ну как, много нашпионил? — спросил Гриня.

— Так, есть кое-что, — Крюков сунул ему в руки фотоаппарат. — Я тут друга встретил. Так что вы заступайте на пост, а мы пойдем в тепле посидим. В КПЗ. Седому потом сам доложишь.

Они прошли дворами к бульвару, перешли дорогу и оказались в КПЗ. Так в народе называли Киевский пивной зал из-за его соседства с Киевским же вокзалом.

В зале было тепло, даже душно. Крюков с Лешкой взяли по паре кружек пива, по тарелке креветок и забились в угол. Поблизости шумела компания молодежи. Были они сильно пьяные, нечесаные, одетые в черную кожу и увешанные металлическими побрякушками.

— Может найдем место потише? — предложил Крюков.

— Нет, — возразил Лешка. — Я хочу рассказать тебе кое-что интересное, а так меньше шансов, что нас подслушают.

Они осушили по кружке и принялись щелкать креветки. Наконец Лешка спросил.

— Скажи честно, кого вы там пасли?

Крюков задумался.

— А ты куда шел? — спросил он в свою очередь.

Лешка назвал номер дома.

— А подъезд?

Лешка ответил. Это был тот самый подъезд, который отслеживали Крюков и его соратники.

— Точно не знаю, но может быть мы пасли тебя, — предположил Крюков. — К кому ты шел?

Лешка неопределенно пожал плечами. Отвечать ему не хотелось.

— Так, к одной подруге детства. Предупредить хотел.

— О чем?

Лешка еще немного помялся.

— Собственно, я с тобой об этом и хотел поговорить. Знаешь, что-то странное сейчас стало творится. Я тебе рассказывал, что подламываю квартиры. Моя работа тихая и аккуратная. А тут уже не первый раз слышу — в наглую хаты кидают, причем давно. В основном евреев, которые на выезд документы подали. А теперь и до артистов добрались и прочих деятелей, у которых антиквариата полно. И разгоном не брезгуют.

— Что такое разгон?

— Когда на дело идут в ментовской форме. А это уж совсем впадлу. Кстати, в двух случаях хозяев квартиры завалили наглушняк. Говорят, у них забойщиком грузин. Кликуха — Квали. В переводе на русский значит "шрам".

— Шрам, говоришь? — нахмурился Крюков. — Кажется я попал в говно.

— Мужик, поделись пивком!

К соседнему столику, за которым тихо квасили несколько солидных мужчин, подвалил сопливый юнец в черной коже и ухватил со стола сразу две полных кружки.

— Куда?! — заорал было тот, кто находился ближе всех к похитителю.

— Понял, не хочешь. А зря.

Сопляк с удрученным видом поставил кружки на стол и без размаха, но резко ударил ближнего своего в челюсть. Тот схватился за подбородок и медленно сполз на грязный пол. Металлист снова ухватил кружки и потащил их к своему столу. Соратники приветствовали его радостным гоготом. Ограбленные позорно молчали, пытаясь помочь подняться избитому.

Ободренный успехом победитель плюхнул добычу на стол, орлиным взглядом окинул помещение и направился грабить новые жертвы. Ближе других оказались Крюков и Лешка.

— О нет, ну почему снова я? — заныл Крюков.

— Ты о чем? — Лешка стоял спиной к сцене и не видел разыгравшейся трагедии.

Черный стервятник решил провести обманный финт. Он сделал вид, что проходит мимо, потом резко метнулся к столу, за которым Лешка готовился продолжить свой рассказ. Но Крюков был на страже. Он подпустил противника на расстояние вытянутой ноги и тут, не оборачиваясь, лягнул его в пах.

Удар был так силен, что отбросил незадачливого крадуна на несколько метров, прямо на стол его собутыльников. Крюков не стал упускать инициативу. Он испытанным приемом швырнул одну за другой пустые кружки в смешавшегося противника и потащил Лешку на выход.

— Пошли на воздухе добазарим.

Из кучи выбрался один из облаченных в черную кожу и с диким визгом бросился на Крюкова, размахивая тесаком приличных размеров. Тот подхватил со стола одну из полных кружек, плеснул нападавшему в лицо, а потом заехал донышком прямо в лоб. Больше преследовать их никто не осмелился.

Детско-юношеский спортивный клуб "Атлет" принадлежал нищему обществу "Спартак" и располагался в старинном, много раз перестроенном соборе. Узенькие окошки в толще стен пропускали так мало света, что свет в залах горел даже днем. Залов было три: боксерский, борцовский и для занятий штангой. Последний постепенно заполнился невиданными раньше, по большей части самодельными, тренажерами для накачки мышц.

Сильвер постучал в дверь с надписью "Директор ДЮСШ".

— Входи, кого там принесло? — негостеприимно отозвался голос хозяина кабинета.

Сильвер вошел.

— А, это ты, — в голосе директора не было слышно радостного энтузиазма. — Хреновые, Гена, у тебя дела. Наше спортивное начальство на тебя сильно взъелось за тот случай с избиением тренера. О восстановлении и речи быть не может.

— Я не за этим, — успокоил Михалыча Сильвер. — Мне для вечерней школы справка нужна с места работы.

Михалыч развел руками:

— И насчет работы ничем помочь не могу. Была тут одна непыльная должность, директорская. Так я сам на ней сижу, — пошутил старик. — Есть у меня, правда, полставки сторожа, но я их уборщице доплачиваю.

— Денег мне не надо, я работать не собираюсь, разве что иногда потренироваться зайду. А денег я и сам доплатить могу.

Тренер заинтересованно усмехнулся.

— Тогда какой разговор! Справку оформим. Оно, конечно, не трудно, но хлопотно…

— Хлопоты оплачиваю по отдельной графе, — предложил Сильвер.

Михалыч просиял:

— Ловлю на слове. Мне-то самому ничего не надо, а вот инвентарь — сам видишь — пообносился. Перчатки, мешки, груши — все по много раз латанное — перелатанное. Посильнее ударишь — опилки летят и песок сыпется. В магазинах сейчас инвентаря всякого — завались. Но только за наличные, по безналу ни шиша не дают.

Сильвер хлопнул тренера по плечу.

— Нет проблем, Михалыч, едем хоть сейчас. Заодно и бумажки подпишем.

По дороге Михалыч оживленно вещал:

— Вот в борцовский зал ковер бы еще обновить, а то дзюдоисты на матах тренируются — вата совсем свалялась. Тут в "Динамо" два татами прямо из ФРГ завезли. Их в Киев для соревнований купили, а менты перехватили.

Сильвер охладил его пыл.

— Хорош, Михалыч, имей совесть. Размечтался.

Но про себя подумал, что неплохо было бы натянуть мусорам нос. Вечером он позвонил Нодарику. Через неделю в борцовском зале лежал новенький ковер-татами из зеленых прямоугольников. Михалыч выглядел самым счастливым человеком на свете.

Седой постучал в дверь и вошел.

— Разрешите?

В кабинете генерала Цыгуна работал телевизор. В новостях освещался визит в Советский Союз чемпиона по боксу среди профессионалов и борца за дело мира Мохаммеда Али.

Правда еще недавно все советские газеты писали, что он просто дебил и хулиган. Но после отказа от службы в армии придурок и бандит вдруг превратился в посла мира для всего прогрессивного человечества и стал лучшим другом советских физкультурников. Чемпион широко улыбался во весь экран и заявлял: