Вся кража заняла не более пятнадцати минут.

Пистолет-зажигалку Лешка спрятал дома в ящик с инструментами, рядом с подаренной финкой, и поклялся сам себе никому его не показывать. Рукоятку забавной игрушки украшала дарственная гравировка: "Дорогому Михаилу Моисеевичу Гольденблюму от коллектива сотрудников "Продснабсбыта" к пятидесятилетию". Лешке очень хотелось сохранить эту вещь в память о своем первом деле.

Добыча составила около восьми тысяч рублей. Волоха положил на стол тоненькую пачку денег и сказал Лешке.

— Твоя доля — штука. Тысяча, то есть. Но если я тебе ее сейчас отдам, ты помчишься покупать всякую ерунду и угощать девчонок шампанским и мороженным. Завтра утром об этом узнает весь двор, к обеду — вся школа, а к вечеру мы уже будем беседовать со следаком в уютной КПЗ. Матери твоей тем более нельзя деньги показывать. Так что пусть полежат у меня.

В дверь позвонили. Два длинных, один короткий.

— Открой, это ко мне, — велел Волоха.

Лешка впустил в квартиру двоих мужчин. Один был помоложе, другой почти старик. Лешка узнал молодого. Это он подарил ему финку. Сейчас он сделал вид, что видит парня первый раз. В руках у него был старый потертый чемоданчик.

Гости молча прошли в волохину комнату и закрылись там. Спустя час так же молча гости ушли, но уже без чемодана. Волоха позвал Лешку.

— Ну вот, думал долю со скачка в общак сдать, а вышло наоборот. Само благо воровское ко мне пришло, — Призрак указал на чемоданчик, оставленный таинственными визитерами. — Не думал, не гадал, что хранителем общака стану. Знаешь, кто это был?

Лешка отрицательно покрутил головой. Волоха понизил голос.

— Авторитетные люди! Старик — сам родский вор Паша Яхонт. А тот, что помоложе — Колька Писарь. Обложили обоих плотно, не сегодня-завтра заметут. Вот они мне общак и скинули. Учти, если со мной что случится, "угол" этот — чемодан то есть — отдашь только кому-то из них. А сейчас его затырить надо подальше. Знаешь надежное место?

— Ага, — кивнул Лешка. — Пошли покажу.

Он провел Призрака в свою комнату и раскрыл окно. Холодный ветер с колючими снежинками пробрал до костей. Карниз под окном отличался необычной шириной — под Лешкиной комнатой находился вход в нотариальную контору, украшенный аляпистым фронтоном. Он, собственно, и служил карнизом верхнего этажа. Лешка задрал железный лист водостока и продемонстрировал Призраку объемистую полость в стене. Лешка давно хранил здесь свои сокровища — первый самодельный нож и поджигу. Они опустили чемодан в нишу и закрыли сверху железным листом.

— До следующего ремонта сюда никто не сунется, — заверил вора Лешка и спросил: — А что такое общак?

— Общак для вора — это святое. Благо. Вроде кассы взаимопомощи. Каждый правильный уркаган со своей добычи обязательно долю в общак отстегивает. С этих бабок арестантам на зону грев идет — чай, марафет, курево. Без грева в карцерах не выжить. Ну и тем, кто с зоны откинулся, помочь надо на первое время. Это только в кино добрые менты их на работу устраивают. Но запомни главное — общак предназначен для людей. Самому хранителю с этих денег жировать западло.

Волоха осматривал комнату, поскольку раньше толком ее не видел. Его внимание привлекли два телескопа, стоявшие на шкафу. Один был черный, длиной метра два. Другой — небольшой и компактный.

— Что это за стволы? — спросил Призрак.

— Это мои телескопы, — с гордостью признался Лешка. — Длинный, рефрактор, я сам сделал из ватмана и очковых стекол. А маленький — менисковый, системы Максутова. Им меня во Дворце пионеров наградили.

— За что?

— Я комету открыл.

— Не свистишь?

— Да что б мне век воли не видать! В "Реферативном журнале Академии наук" сообщение было. "Комета Воронцова", координаты и резюме — "не подтвердилось".

— Это что значит? — не понял Волоха.

— С тех пор она больше не показывалась. Может рассыпалась, а может ее и не было. Технический блик на оптике. Такое в астрономии иногда случается.

Волоха взял менисковый телескоп, посмотрел в него на соседний дом и покрутил винты со знанием дела.

— Слушай, гастроном, а почему твоя труба все вверх ногами показывает? — спросил он.

— Так ведь в космосе все равно где верх, а где низ, — пояснил Лешка.

— Зато на земле не все равно, — отрезал Волоха. — Можно это дело как-нибудь поправить?

Запросто, — ответил Лешка. — Можно оборачивающую систему соорудить, а можно вместо окуляра отрицательную линзу поставить. Работы на пять минут.

— Сделай, — коротко приказал Волоха.

Переделкой прибора Волоха остался доволен.

— Красота, с биноклем не сравнить! Во сколько раз он увеличивает?

— Раз в пятьдесят, — ответил Лешка.

— Не слабо, — одобрил Волоха. — Теперь все хаты нашими будут!

Но на этот раз телескоп им не пригодился. Поздним вечером к Волохе зашел какой-то облезлый тип в черном пальто с петлицами железнодорожника. Они просидели почти до утра, выпили две бутылки водки и накурили так, что даже в коридоре щипало глаза. Когда гость ушел, Волоха позвал Лешку.

— Это мой наводчик по старым делам. Я вообще-то с чужими наколками не работаю, подставить могут. Но Сему я давно знаю. Кент проверенный. Когда мы с моим корешем Фомой начинали, он нам немало верных набоек дал. И сейчас, похоже, дело предлагает. Пойдем глянем. Дельце, похоже, забавное.

— А на фига нам дельце? — удивился Лешка. — У тебя же куча денег!

— Денег у меня даже больше, чем ты думаешь. Но все дело в том, что люди с понятиями воруют не для денег, а для души, — пояснил Призрак. — Это только фраера набушмаченные и гопники скорее украденное пропить да прогулять спешат, а на дело идут только когда бабки кончаются. И в спешке засыпаются. А работа спешки не любит. Каждый скачок готовить надо.

До намеченной квартиры добрались быстро. Призрак окинул взглядом надменный сталинский дом, неодобрительно покачал головой.

— Я первым пойду, — сказал он, — а ты следом на этаж ниже. Услышишь шухер — замри, развернись и спокойно выходи на улицу.

В такой последовательности они стали подниматься. Лешка прислушивался, стараясь уловить хоть какой-то шум сверху. Неожиданно он услышал голоса. Один принадлежал Волохе, другой был женским. Вопреки приказу Лешка не развернулся, а наоборот прокрался выше. Отсюда он смог разглядеть сцену возле квартиры, которую они собирались обокрасть.

Дверь в квартиру была заклеена полоской бумаги и опечатана. Сейчас полоска была разорвана. Рядом стояла перепуганная женщина, она сжимала в руках ключи. Волоха наезжал на нее шагающим экскаватором.

— Очень хорошо, — сурово чеканил слова Призрак. — Что же это получается, гражданочка? Мы входную дверь опечатали, а вас это вроде как не касается? По какому праву вы хотели проникнуть в опечатанное помещение?

Женщина была растеряна, она путалась и запиналась.

— Понимаете, а не нарочно… Так получилось. Викентия арестовали, а я прописана в другом месте, поэтому мне даже не разрешили забрать мои вещи.

— Вам что, негде жить?

— У меня квартира в Химках. Но здесь остались мои зимние вещи. А ваш капитан Ярославцев не разрешает мне их взять.

Волоха нахмурился.

— Я понимаю. Но и вы должны понять — если я разрешу вам что-то забрать, у меня могут быть неприятности. Капитан Ярославцев — очень вредный тип. Если он узнает, что я вас впустил, мне могут выговор влепить.

— Что вы, я никому не скажу! — пообещала женщина.

— Я вам верю. Но и вы должны дать мне слово, что до конца следствия сюда и носа не покажете.

— Конечно-конечно!

— А ключики у вас мне придется отобрать.

Волоха отпер дверь, аккуратно отклеил бумажную бандероль и пригласил женщину войти. Через десять — пятнадцать минут она торопливо выскочила, страшно довольная, сжимая в руках объемистый сверток и чемодан. Когда она вышла из подъезда, Призрак подозвал прятавшегося за лифтом Лешку.