Нирина сгребла камни в пригоршню и поднесла вплотную к глазам:

– И впрямь адаманты. И он так просто отдал их тебе? – настоятельница с недоверием покосилась на сестру. Та пожала круглыми плечами:

– У него их полный кошель.

Нирина явно колебалась. Адаманты были крайне дороги, за один камень среднего размера давали целую меру чистого золота. Их ценили не только ювелиры за исключительную красоту, но также мастеровые разных специальностей за невероятную прочность. Нож, покрытый крошкой из адаманта, мог резать любой камень или металл и даже, говорят, чешую дракона. А уж о магических свойствах этого минерала была написана не одна заумная книга.

– Ладно, – наконец, жадность пересилила, и Нирина сдалась. – Примем гостя, раз он такой щедрый. Где он?

– У главных ворот дожидается вашего решения, – Кетти нервно теребила юбки, то и дело поглядывая на камешки, что она так опрометчиво выпустила из рук.

– Идем, приветим странника, а потом закончим начатое. – Нирина повернулась к Тае, – сейчас пойдешь со мной, да только смотри, стой тихонько и не высовывайся. Немножко времени у тебя еще есть.

И с этими словами Нирина быстрым шагом направилась к главному въезду в обитель.

***

Тая семенила за настоятельницей, словно преданная собачонка. Ей было страшно, Полнолуние близилось, а тут так некстати в пансион приехал чужак. Да еще мужчина. На территорию обители мужчин пускали крайне неохотно. Девушки, что постигали в ее стенах магические премудрости, должны были хранить чистоту, физическую и моральную, и любые соблазны могли негативно сказаться на результативности их обучения или даже привести к беде. В истории Илларха были случаи, когда магическая энергия юной послушницы, что нарушила обеты невинности, выходила из-под ее контроля, и учиняла неприятности. Потому мужчины были редкими гостями в стенах пансиона. Исключение составляли только мэтры магической науки, которые приезжали отбирать дипломированных магичек для будущей работы, да родственники послушниц. Да и то, последних не жаловали, выделяя ученицам для свиданий с семьей два-три дня в учебном году.

Таю встреча с представителем противоположного пола пугала по своим причинам. Хоть прошел уже целый год после той трагической ночи, когда пятеро жестоких насильников лишили ее невинности, воспоминания по-прежнему приносили ей боль. Даже просто звуки низких мужских голосов, принадлежавших охотникам, которые привозили дичь к воротам пансиона, заставляли ее непроизвольно замирать от страха.

Ночной визитер поджидал настоятельницу, стоя в воротах и не смея переступить порога без ее дозволения. Нирина замерла перед незваным гостем, маленькая и кругленькая против высокого широкоплечего незнакомца. Увидев мать-настоятельницу, мужчина сделал шаг вперед. На нем был темный дорожный плащ с капюшоном, полностью скрывавший его лицо, на поясе угадывались ножны с оружием, что, впрочем, было неудивительно. Все взрослые мужчины, даже крестьяне и ремесленники, если хотели сохранить свою жизнь и добро, носили при себе оружие, особенно в дороге.

– Покажи лицо, незнакомец, – Нирина не пыталась строить радушную хозяйку.

Мужчина молча откинул с лица капюшон, и Тая непроизвольно попятилась, прижимая к груди узелок со своими вещами. Незнакомец был красив, но эта красота пугала девушку. Первобытная дикость мешалась во внешности ночного визитера с непривычной Тае порочной страстностью. В свете факелов блеснули его светло-карие глаза, похожие на две капли расплавленного меда. Он заговорил, приветствуя Нирину, и голос его оказался глубоким и тягучим, словно густое вино, и таким же пьянящим.

– Приветствую тебя, матушка. Я простой путник, мое имя Дар Ветер. Ночь застигла меня в дороге. Могу ли я просить скромного ночлега в твоей обители?

– Простой путник? – Нирина недоверчиво подняла брови. – Который расплачивается адамантами?

– Мне сопутствовала удача в делах, – Дар Ветер ответил уклончиво.

А Тая чувствовала, как кружится ее голова от звуков этого мужского голоса. Или всему виной было приближающееся Полнолуние? Она с трудом фокусировала взгляд на незнакомце, сердце ее бешено колотилось у самого горла, грудь вздымалась, словно после быстрого бега. Ее состояние не укрылось от глаз сестры-хозяйки:

– Тая, девочка, с тобой все в порядке?

Тая судорожно кивнула, понимая, что коленки ее ослабли, и она едва стоит. Нирина бросила на Таю быстрый озабоченный взгляд. Проговорила со вздохом:

– Обычно мы не пускаем незнакомцев за ворота пансиона, но… – она красноречиво покосилась на висящий на поясе Дар Ветра кошелечек. – Ты можешь остановиться во флигеле, путник. Кетти, – настоятельница кивнула на пухленькую сестру-хозяйку, – позаботится о тебе.

Кетти посмотрела на Нирину со смесью мольбы и страха. Все старшие послушницы, что оставались при пансионе, принимали обет и хранили девственность до конца жизни, отказавшись от плотских утех и возможности иметь семью. И потому сестра-хозяйка, точно также как и Тая, смущалась и побаивалась красивого мужчины.

Дар Ветер бросил быстрый неприязненный взгляд на полненькую немолодую сестру, после чего перевел глаза на замершую в сторонке Таю:

– Я бы хотел, чтобы обо мне позаботился кто-то из сестер помоложе.

– Исключено, – в голосе Нирины послышались ледяные нотки. – Ученицам этого пансиона запрещено видеться с мужчинами вплоть до момента выпуска из его стен.

– Но ведь она меня уже увидела, – незнакомец кивнул на Таю, и у девушки резко засосало под ложечкой от его взгляда, такого манящего, обещающего нечто невероятное, сладостное и запретное.

– Эта девушка нездорова, – Нирина по-прежнему упрямилась, но невероятный животный магнетизм ночного гостя действовал и на нее, и настоятельнице все труднее было возражать ему.

– Разве? – мужчина приблизился к Тае, и она даже не смогла отшатнуться от него, ноги совсем ее не слушались. Низ живота налился неожиданной тяжестью, и между ногами вдруг стало очень мокро.

Дар Ветер внимательно посмотрел в лицо Таи, скользнул взглядом по уродливому шраму, пересекавшему ее щеку, ноздри его точеного носа затрепетали, словно мужчина принюхивался к чему-то. Затем неожиданно он наклонился и поцеловал девушку в лоб.

За стенами обители тоскливо завыли волки.

Тая почувствовала, как муть в ее голове развеивается, и тревога, что каждое Полнолуние гнала ее в лес, отступает.

– С вашей служанкой все в порядке. Она вполне сможет принести мне ужин и застелить постель.

Нирина открыла было рот для последней попытки возражения, но гость не дал ей сказать:

– А чтобы у вас не возникало сомнения в чистоте моих намерений, вы тоже можете составить мне компанию. Мне долго пришлось скитаться в диких краях, и я буду рад услышать последние новости.

Нирина отправила гостя во флигель отдыхать с дороги, а сама давала Тае последние наставления перед непростым для нее испытанием.

– Матушка-настоятельница, вы хотите, чтобы я его ублажала? – в голосе Таи было столько отчаяния, что Нирина с трудом сдержала сочувствующий вздох.

– Не нужно никого ублажать. Будешь прислуживать за столом, пока я развлеку нашего гостя беседой. А потом застелешь ему постель и пожелаешь доброй ночи. На, вот, – настоятельница протянула девушке блестящий камешек, – это больше, чем все, что ты заработала здесь за год. Плата за труд и волнение. Припрячь, деньги всегда пригодятся.

Тая дрожащими пальцами приняла драгоценность. Повертела адамант перед глазами. Грани самоцвета переливались и блестели даже в скудном свете факелов. Камешек был очень красив и действительно стоил целое состояние. Уж если Нирина так расщедрилась и отдала его Тае, можно было лишь гадать, сколько подобных камней получила она сама от неожиданного постояльца в уплату за ночлег.

Очень странный это был гость, что разбрасывался драгоценностями, недвусмысленно намекал, что ему нужна молоденькая подружка на ночь и при этом совсем не был похож на разбойника, хоть, по его же словам, долгое время провел в глуши.