Четырнадцать дней. Не знаю, на какой срок я рассчитывал, но уж точно не на столь смехотворный. Если бы врач объявил, что мне осталось две недели до смерти, я бы забросил все дела и перестал отвечать на звонки клиентов. Провел бы время с дочерью, родственниками или друзьями, а последние дни, быть может, упивался бы до беспамятства.

Однако Кургин не был врачом. Он был обвиняемым, доведенным до крайности, в руках которого было смертельное оружие. И средство защиты от него.

– Мне нужно заново разобраться в доказательствах. Подготовить и направить в суд заявление. Да само заседание будет назначено через месяц, если не больше! – упирался я изо всех сил. – Как можно уложиться в такой короткий срок?

– Не моя проблема, – заявил Кургин. – Я не разбираюсь в юриспруденции и судебной системе, не знаю сроков и правил обжалования, но для того и нужен адвокат, верно? Думаю, задача тебе понятна, поэтому обсуждать здесь больше нечего. Но ты приходи, если что. В изоляторе царит такая скука, что любой собеседник будет кстати.

Сказав это, он подошел к стене и нажал черную кнопку. Через мгновение дверь распахнулась, и в комнату заглянул охранник.

– Закончили? – осведомился он. – Адвоката прошу на выход. Обвиняемый пока остается на месте.

Уже возле выхода из комнаты у меня вдруг возник еще один очевидный вопрос, ответ на который я жаждал получить немедленно:

– Почему ты не потребовал у прокурора отказаться от обвинения? Не наложил проклятие на него? – я покосился в сторону охранника, но он будто бы и не заметил моих слов. – Отказ от обвинения означает автоматическое прекращение дела. Разве это не проще, чем заставлять меня доказывать что-либо?

– О, я просил, – усмехнулся Кургин. – Но он не стал сотрудничать. Я бы на твоем месте поинтересовался, все ли у него в порядке. Все ли в порядке с человеком, обвинившим невиновного в убийстве?

Охранник потерял терпение, принялся нас торопить, а я перечить не стал. Моя голова была занята другим. Погруженный в мысли, я не заметил, как покинул изолятор, сел в кресло автомобиля и оказался на полпути в кабинет.

Ветер заметно усилился, его завывания были слышны даже в салоне «Форда». Погода на Среднем Урале всегда отличалась своей непредсказуемостью, но сегодня она решила удивить даже тех, кто многое повидал в жизни.

Впрочем, что думать о погоде, когда осталось всего пару недель до того, как проклятие должно было меня прикончить? И все же, несмотря на расползающееся черное пятно и кошмарный сон, я не спешил отчаиваться. Что бы там ни болтал Кургин, слепо идти у него на поводу не входило в мои планы.

Я твердо решил показать пятно врачу, сдать анализы и получить нормальное лечение. В современном мире принято поступать именно так, а не бегать на побегушках у несущего бредни нойда. Может быть, все и обойдется.

Кроме того, история Кургина о невиновности и ошибочном осуждении могла оказаться вздором. Стоило заново проверить доказательства и только после этого начинать что-либо делать.

Отвлекшись от дороги, я едва успел заметить, что к машине стремительно приближался темный силуэт. Вывернул руль в сторону, но слишком поздно: мгновение спустя раздались грохот удара и треск битого стекла. Хотя моя нога упиралась в педаль тормоза, «Форд» по инерции продолжал двигаться вперед. Он остановился, лишь воткнувшись в ограждение у дороги. Из-под смятого капота поднимался серый дым.

Я выскочил из машины и первым делом убедился, что никого не задел. Редкие прохожие пялились на аварию или снимали ее на мобильные телефоны, но ни один из них не пострадал.

«Форд» представлял собой печальное зрелище. Из остатков лобового стекла торчал металлический рекламный щит, который, по-видимому, бросило в машину порывом ветра. Бампер был разбит, решетка радиатора смята, а на асфальте растекалась лужа маслянистой жидкости.

Мой лоб горел огнем. Я коснулся его и увидел на пальцах кровь. Вокруг продолжал выть ветер, и в этом завывании я чувствовал ненависть к себе.

Когда я вошел в кабинет, измотанный разбирательством с ГИБДД и службой эвакуации, Динара едва не сбила меня с ног. Она бросилась ко мне, повисла на плечах, затем отпрянула назад, смутившись собственной бурной реакции.

– Что с тобой произошло? Ты ранен? – сыпала она вопросами. – Мог бы и подробнее рассказать по телефону!

– Погода записала меня в число своих врагов, – отшутился я. – Ветер оторвал рекламный щит от креплений и швырнул в «Форд». А я не справился с управлением и добил его окончательно. Почти не пострадал, разве что лицо поцарапало. Жить буду, обещаю.

– Вот и прекрасно. А я чуть было не подумала, что мне придется искать себе другую работу, – шутливо заметила Дина. – Хорошо, что все обошлось. Кстати, если ты пропустил обед, то можешь угоститься пиццей, которую я заказала. Правда, там немного осталось. Надо же было чем-то заедать стресс.

Она махнула рукой в сторону огромной коробки, в которой остался одинокий треугольник пиццы.

– Больше твоего аппетита меня поражает только то, как ты умудряешься оставаться такой худой, – заметил я с улыбкой.

– У меня чудовищный метаболизм, – ответила Дина. – А еще я слишком энергичная и не сижу без дела. Давай рассказывай, как прошла встреча в изоляторе?

Я решил не говорить о том, что мой организм на полном ходу мчался к конечной точке, а стоп-кран находился в руках отчаявшегося обвиняемого. Не собирался даже упоминать о нойдах или вепсских проклятиях. Мне попросту не хотелось нагружать Дину лишними проблемами, к тому же она могла понять все неправильно. С другой стороны, этим делом нам определенно придется заняться вдвоем, поскольку время было не на моей стороне.

– Кургин почти убедил меня в том, что не совершал убийства. По крайней мере, он рассказал достаточно, чтобы появился повод заново изучить дело и подготовиться ко второй инстанции как следует, – я сел в свое кресло, почувствовав рабочий настрой впервые за день. – Возможно, по моей вине человек ошибочно был приговорен к восемнадцати годам строгого режима. Но еще остался шанс все исправить.

– Успеваем подавать апелляционную жалобу?

– Да. Во время поездки на такси, я успел посмотреть на сайте суда дату приговора Кургину. Нам повезло, что для подачи жалобы осталось два дня.

– Целых два дня? Бывало и хуже, – заметила Дина. – Мне составить проект?

– Нет, я займусь этим сам. А тебе предстоит отменить встречи со всеми клиентами на ближайшие две недели.

– Со всеми? – ее лицо выражало неприкрытое удивление.

– Кроме тех дел, где я участвую по назначению. С ними мы ничего поделать не можем. Кстати, много у нас таких?

– Сейчас поглядим, – Дина взглянула на экран своего ноутбука. – Всего одно. Некий Спесивцев. Обвиняется в двух убийствах, причинении тяжкого вреда здоровью и разбое. Должна заметить, что тебе очень везет с клиентами, Марк.

Этого парня я помнил. Спустя три дня после освобождения из колонии он вновь совершил серию преступлений. Дело было расследовано и передано в суд. Я был назначенным защитником и не мог отказаться от клиента, так как в противном случае мой статус адвоката был бы прекращен.

– Ничего, с ним я как-нибудь справлюсь, – заверил я. – А вот по делу Кургина мне придется дать тебе парочку поручений. Одному мне везде не успеть.

– Для того и нужна помощница, не так ли? Говори, что требуется.

– Рабочий день скоро подойдет к концу. Как можно скорее съезди в областной суд и сделай копии всех материалов дела по Кургину. Он толком не рассказал о том, как защищался самостоятельно. Кто знает, что он наговорил во время процесса?

– Поняла, – Динара взглянула на часы. – Завтра уже суббота, но если я побегу прямо сейчас, то успею попасть в суд до закрытия. Что-нибудь еще?

Я собирался отпустить ее, однако вспомнил один важный момент. «Все ли в порядке с человеком, обвинившим невиновного в убийстве?» – спросил Кургин перед моим уходом. К несчастью, вопрос мог быть риторическим.