— Что надо? — теперь Лиза скрещивает руки на груди, она не очень-то рада моему визиту.

Хороший вопрос. Что мне надо? Зачем я здесь, черт побери?

— Презентация, — говорю я и думаю о том, какой я дурак, смог из себя выжать одно-единственное слово.

— Ладно, заходи, холодно, — Лиза жестом торопит меня и захлопывает за мной дверь.

Я медленно снимаю куртку и бросаю на неё короткий взгляд. Она видит своё отражение в зеркале, и ее брови ползут вверх. Она поспешно распускает волосы, а я делаю вид, что разглядываю свою обувь. Когда я рискую на неё посмотреть, ее лицо уже, как всегда, невозмутимо.

— Родители дома? — спрашиваю.

— Мама, — отвечает она и протягивает мне женские голубые тапочки с мехом. Я не могу сдержать смешок и отрицательно качаю головой. Она пожимает плечами и швыряет тапки на место.

— Хочешь прикол? — спрашивает она и замирает напротив кухни.

Я киваю. Пусть будет прикол, я ещё не пришел в себя от домашнего вида Лизы. А что я, собственно, хотел? Думал, что она и дома разгуливает на шпильках и в мини-юбке?

— Мам, тут пришел Ник, и мы идём ко мне в спальню! Ты вроде хотела внуков. Одобряешь?

Я чувствую, как краска заливает мое лицо, глаза выкатываются из орбит, мне становится жарко, сердце гулко стучит где-то в пятках. Что она вытворяет?!

Я поднимаю глаза и готовлюсь все отрицать. Мама Лизы, худенькая женщина в домашнем вязаном платье цвета варёной колбасы, сидит за столом спиной к нам. Она сосредоточенно барабанит по клавиатуре ноутбука.

— Хорошо, дочь, — рассеяно бубнит она, и Лиза толкает меня локтем в бок, ее лицо кривится от беззвучного смеха, но глаза спокойные, даже грустные.

— Всегда так, — объявляет она, пропуская меня в свою комнату, — забавно, правда?

Нет, думаю я, совсем не забавно. Но все равно киваю. Она быстро улыбается, закрывает дверь и садится на кровать.

Ее комната сверкает идеальной чистотой. Здесь очень уютно, пол устлан серо-белым пушистым ковром, стены — бежевые, очень светлые, покрывало на кровати тоже какого-то светлого оттенка, идеально сочетается со стенами, на нем золотой нитью повсюду вышиты маленькие разнообразные цветочки.

— Я чуть не обделался, — говорю я, чтобы что-то сказать.

Лиза хихикает, но ее лицо мигом превращается в знакомую холодную маску. Она поправляет очки и щурит глаза.

— С формальностями покончено, — произносит она равнодушно, — а теперь скажи правду: что ты здесь делаешь?

— Я же сказал, — нервно отвечаю я, — эта работа важна для меня. Мне нужно получить высший балл.

— Презентацию можно сделать и в школе, — отмахивается Лиза. — Кто тебе сказал?

Я морщу лоб, пытаюсь понять, о чем она говорит. Резко понимаю. Она хочет узнать, кто мне сказал ее адрес.

— Директор.

Она удивленно взмахивает ресницами.

— Он знает, что у меня день рождения?

Я молча таращусь на неё. Так и стою возле двери. Лиза безукоризненно вписывается в эту обстановку, я — нет.

— У тебя день рождения?

Лиза роняет голову на руки и смотрит в пол. Ее босые ноги тонут в ковре.

— Господи, — стонет она.

— Извини, — я забываю о том, какая она самовлюбленная эгоистка, сейчас я вижу перед собой печальную маленькую девочку, у которой день рождения. — Извини, извини. Я сейчас же уйду. Ты ведь ждала курьера, у тебя тут вечеринка намечается, а я приперся без приглашения, ещё и заниматься тебя заставляю, извини, ладно?

— Хорош извиняться, — огрызается она и прожигает меня взглядом. — Никакую вечеринку я не планировала. Никто не вспомнил про мой день рождения, можешь злорадствовать. Я думала, ты пришел, чтобы испортить мой праздник своим присутствием, но я ошиблась. В любом случае, он уже испорчен.

Мне совсем неловко, я переминаюсь с ноги на ногу, не знаю, что мне делать. Нет, я не злорадствую. Почему-то меня не радует эта ситуация, даже странно.

— А мама?

Я позволяю себе подойти к Лизе ближе, но на кровать сесть не решаюсь, усаживаюсь прямо на ковёр в позу лотоса. Она больше не смотрит на меня, уставилась куда-то в пустоту.

— Даже не вспомнила. Ай, да и ладно. Заниматься так заниматься. Сейчас возьму ноутбук.

— Отец изменял моей матери, — неожиданно говорю я, нет, это говорит кто-то другой, но моим голосом. — Артём — плод запретной любви. Его мать умерла, и отец притащил его к нам. А теперь сюсюкается с ним каждую минуту, а про меня забыл.

Пока этот незнакомец распахивает мою душу, Лиза, успевшая вскочить за ноутбуком, медленно опускается на ковёр рядом со мной. Она гипнотическим взглядом следит за мной.

— Ну и ну, — спустя несколько мгновений тишины, объявляет она.

— Да, — легкомысленно киваю я и зачем-то улыбаюсь, — фигня.

— Фигня, — повторяет она.

— Как думаешь, есть ли жизнь после смерти? — спрашиваю я, когда Лиза возвращается с горячей пиццей в руках. — Веришь, в ад и рай?

— Я думаю, ад — здесь и сейчас, — закусив губу, говорит Лиза так просто, будто размышляет об этом каждую ночь. При этом она открывает коробку с пиццей, и ее глаза сияют.

Не думал, что такие, как она, едят такую калорийную еду.

— То есть, не прямо сейчас, — Лиза отрывает кусок пиццы, но он не поддаётся, она хмурит брови и отрывает сразу два, складывает их друг на друга бутербродом, — а в целом. Мы отбываем наказание. Кто справится лучше, отправится дальше.

— На следующий круг ада? — уточняю я.

— Нет, глупый. Жить настоящую жизнь.

Мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и вижу сообщение от Стеллы. Лиза тоже его видит, ее лицо перепачкано соусом. Стелла пишет три буквы: SOS. Лиза ухмыляется, и я все вспоминаю. Как она унижает Стеллу, как пользуется ей, как заставляет ее красть у отца-директора ответы на контрольные. Мои глаза наполняются яростью.

Ник сидит в моей комнате и мило болтает со мной. Я явно наговорила лишнего, жаловалась ему на жизнь непонятно, зачем. В какой-то момент меня переклинило. И его, судя по всему, тоже. Потому что он в ответ делится со мной очень личным. Мы разговариваем, как давние друзья. Это странно, но приятно. Внутри каждого из нас ломается какой-то барьер, нам больше не нужно притворяться. Мы не в школе, думаю, дело в этом.

А потом все резко меняется. Нику приходит смс. Он смотрит в экран телефона, и его лицо становится мрачным. Стелла просит о помощи. Стелла. Я и забыла о ней. Не могла ведь не вмешаться, маленькая стерва! Я думаю о том, что мне почти удалось понравиться Нику. А я даже не прикладывала усилий, все вышло случайно. Если бы не Стелла…

Глаза Ника наливаются кровью.

— Вытри лицо, — жестко говорит он, — ты испачкалась.

Мы больше не друзья. Я это чувствую. Он это чувствует. Мы вернулись в реальность.

Я смотрю на него, не шевелясь.

— Беги к ней, чего же ты? — непроизвольно вырывается у меня. Черт возьми, я веду себя, как ревнивая жена!

Ник сжимает телефон, смотрит в горящий экран.

— Ты запачкалась сама и пачкаешь других, — задумчиво выдаёт он.

— Я — грязнуля, — констатирую я, и на моем лице расплывается насмешливая улыбка, по крайней мере, мне хочется так думать. — А ты — подкаблучник. Вроде бы все выяснили. Теперь можешь идти.

Ник буравит меня взглядом, медленно поднимается на ноги, убирает телефон.

— Зачем тебе это? — спрашивает он, уже приоткрыл дверь и держится за ручку. — Почему именно она — твоя жертва? Могла бы тусить в компании таких же пустоголовых девок!

Я смеюсь, откладываю пиццу обратно в коробку, вытираю руки и лицо салфеткой.

— Герой, — говорю я, — настоящий герой. Спасаешь невинную принцессу от злой колдуньи. Ты сам подумай, Ник, ты только что назвал любовь твоей жизни пустоголовой. Она ведь тусит со мной. У неё своей головы на плечах нет? А может, есть, но пустая?

Ник захлопывает дверь и подлетает ко мне, все его мускулы напряжены. Ну, что ты сделаешь? Что?

— Она — беззащитная девочка, — цедит он сквозь зубы. — Она подражает тебе, восхищается тобой. Она не видит, что ты — само зло. А я вижу. И я заставлю ее увидеть это. Я не позволю ей запачкаться.