Не оглядываясь, первый маг кивнул второму, и тот встал рядом, а потом оба склонились над вампиром. Словно из ниоткуда в руках первого появился нож, чьё лезвие опасно блеснуло в зарнице, сорвавшейся с дома на соседней улице, а в руках второго – нечто небольшое, вроде фиала. Быстрые надрезы, сильное надавливание на них, и фиал наполнился густой тёмной жидкостью. Маги не остановились на этом: осмотревшись и поняв, что у них есть ещё время, оба быстро наполнили все пустые сосуды вампирской кровью. А потом один шёпотом попенял, что сосудов захватили маловато.

- Зачем вам это? – удивился Гароа, сидевший возле них на цыпочках и с изумлением следивший за их действиями. – Насколько я помню, у вас уже есть нужное количество крови для ритуала.

Первый, более старший, поднял на него глаза и, продолжая жать на тело вампира, выдавливая из него последние капли крови, довольно снисходительно объяснил:

- Свежая кровь будет действовать сильней и жёстче. Да и потом она пригодится, потому как входит во многие алхимические составы

Гароа заподозрил, что маги, отобранные для ритуала Катэйром, в основном являются некромантами. А потом пожал плечами: а разве не так и должно быть?

Тем временем от полуоткрытой двери дома, которую держал в поле зрения второй воин-охранник, отделилась почти невидимая тень, то и дело исчезающая в порывах метели. Гароа насторожился, но шёпот воина-охранника подсказал, что это свой.

- Дома пусто, - прошептал разведчик, опустившись на корточки рядом с Гароа.

Все четверо затем поднялись и быстрыми перебежками добрались до крыльца дома, чтобы ввернуться в узкий дверной проём.

Здесь Гароа быстро разослал воинов по постам – следить, чтобы во время подготовки к ритуалу и его проведения никто из вампиров не захотел бы облюбовать этот дом под собственное укрытие. Сам остался в помещении и в первую очередь помог магам убрать с середины земляного пола всё, что помешает создать магический рисунок, лишающий вампиров крыльев. Работать старались тихо, чтобы даже плохонький шорох не привлёк к дому враждебного внимания. И, наконец, маги попросили Гароа отойти в сторону и не мешать тем, кто готовит убийственный сюрприз для врага.

Астигар магов не сторожил, пока воины его группы проверяли отобранный для ритуала дом с точки зрения безопасности. Он вынужденно сторожил Таллию. Как-то так получилось, что отец девушки вновь пропал. Астигар подозревал, что тот стал частью одного из охранных отрядов. А ещё подозревал, что тот сбежал от любимой, но своевольной доченьки. Так что сама Таллия естественным образом стала заботой Астигара. Сначала он понять не мог, почему решительная, но осторожная девушка вдруг превратилась во взбалмошного подростка. Она лезла во все опасные дыры, рвалась убивать всех встречных вампиров, а те, радостные, – её.

Потом Астигар постепенно начал прозревать: девчонка не просто лезет в потенциально смертельные порой ситуации – она яростно доказывает старшему сыну правителя Итерри, что имеет полное право стоять рядом с ним. Как воин с воином. На равных, как было во дворах оружейных мастерских.

В общем, когда пришли к нужному дому, Таллия даже не подумала о том, что опытным воинам она доставляет огромное беспокойство, пока не отстаёт от них.

Так что уже на крыльце дома, у входной двери, воины умоляюще взглянули на Астигара. Даже Колдо, который вроде как смирился с присутствием Таллии, выглядел довольно плачевно: в смысле – он уже старался держаться от неё подальше. Хотя Астигар видел, что человеку хочется помочь другу с девушкой и он с трудом удерживается, чтобы не сделать ей замечание. Как сейчас, например, когда девчонка-то немедленно рванула к входной двери и теперь копошилась над запором, пыталась вскрыть его, для чего просовывала лезвие ножа между плохо пригнанными поскрипывающими досками.

Призывавший Таллию к соблюдению дисциплины ещё во время пути к этому дому, Астигар больше не стал дожидаться, подчинится ли она его увещеваниям. Жестом показал одному из разведчиков спуститься с крыльца и временно занять место рядом с магами, ожидавшими, когда им обезопасят место будущего ритуала. А сам поднялся на крыльцо, к расступившимся воинам, вздохнул, глядя на склонившуюся перед запором девчонку, – и в два жеста жёстко обездвижил её, ко всему ещё и прижав её к себе мёртвым захватом, чтобы не дрыгалась. От неожиданности Таллия только удивлённо пискнула.

Таща её с крыльца всё так же прижатой к себе, Астигар ровно сказал:

- Мы с тобой сторожим магов!

- Но я хочу убивать вампиров! – строптиво возразила девушка.

Астигар поставил её на ноги и тяжело надавил на плечи, заставив сесть на корточки, как и остальных.

- Разница между ребёнком и взрослым, - монотонным менторским тоном начал он, - в том, что ребёнок стремится делать то, что ему нравится. В то время как взрослый выполняет поставленную перед ним задачу.

Колдо, отвернувшись и улыбаясь, сделал вид, что смотрит куда-то в сторону, как и воины-эльфы.

Девушка, только что открывшая рот что-то выпалить, сердито замолкла, а Астигар усмехнулся про себя: его старый учитель письма и числосложения любил приговаривать, что дитя видит узко, и только взрослый может понимать происходящее в целом. Тогда, будучи юнцом, Астигар и впрямь не больно-то вслушивался в нравоучения старого учителя. Цепляло главное: его (ребёнка!) противопоставляли тем взрослым, на которых так хотелось походить! На которых так хотелось равняться! Манёвр старого учителя всегда срабатывал на юном ученике, порой слишком энергичном во вред учёбе.

А теперь Астигар вспомнил ворчание своего учителя и повторил его для нетерпеливой девчонки. Сработало и на ней. Он присел рядом с ней и с магами в ожидании, когда вернутся разведчики, после неудачной попытки войти через дверь ушедшие куда-то за дом, и доложат о положении внутри здания. Недовольно примолкшая Таллия навела на странные мысли: они лишь недавно познакомились, а он уже почему-то очень боится отпускать её куда бы то ни было от себя – и даже не только в бойню с вампирами. Странное впечатление: отпусти он девчонку с глаз долой или очутись она на другой стороне крыльца – у него сердце изноется, как она там да что с нею. На Колдо он мог бы положиться, случись доверить ему девушку. Но подчинится ли Таллия, захочет ли послушаться человека, если он потребует от неё необходимых действий?

В горестном воздухе города ближе к ночи слышалось меньше страдальческих криков и воплей о помощи, свирепого визга и треска пожираемого огнём дерева. Особенно здесь, под высокими кустами палисадника, ещё утром наверняка занесённого целым сугробом. Сейчас нетронутый снег сохранился только на согбенных ветвях, под которыми и прятались эльфы и единственный человек среди них. Вся надежда на то, что заснеженные ветви хорошо маскировали от вампиров, пролетающих над ночными городскими улицами в поисках добычи либо места, где укрыться на ночь. По дорогам крылатые твари ходить не любили. Строение уродливого тела не позволяло им чувствовать себя комфортно в прямостоячем положении.

- Что они там так долго? – с досадой пробормотала Таллия, тяня шею из короткого мехового воротника увидеть, что происходит вокруг дома. Шея у неё тонкая, так девушка при этом движении походила на птенца, который выглядывает из гнезда птицу-мать. Из-за чего Астигару о-очень хотелось сжать в кулаке без перчатки комок снега и аккуратненько опустить его затем за шиворот Таллии.

Хоть они и сидели на корточках, Астигар на всякий случай всё равно прижимал её к себе, почти обнимая. Очень уж непредсказуемая и порывистая… И в ответ, хоть того и не требовалось, проворчал сам:

- Лучше бы ты с отцом осталась…

Таллия высокомерно объяснила:

- Не получилось бы. Он теперь знает, что я под твоим приглядом. Поэтому держится от меня подальше.

Астигар, несмотря на свой капюшон, расслышал приглушённый смешок. Скорей даже – фырканье. Кажется, опасная обстановка всё же не помешала магам и Колдо, который присел к ним, оценить характер нетерпеливой девицы, подтверждённый её же словами об отношении отца к ней… Едва он это понял, как в ненадёжной тишине, в которую вкрапливались далёкие, а оттого чаще невнятные крики, раздался тихий, но отчётливый скрип.