К счастью, высота была небольшой, как и масса Розмари, поэтому парнишка отделался испугом и парой синяков. Неудобно подвернутая нога заболела, но Дилан быстро выпрямил её и растёр ушибленное место.

– Прости, Дилан, я не хотела. Тебе очень больно? – робко спросила малышка, отодвинувшись немного от шипящего от боли брата и жалобно глядя на него из-под длинной волнистой челки. Её голубое платьице потерлось о траву и покрылось яркими зелёными пятнами.

– Нет, все нормально, – он махнул свободной рукой. – Больше только не стой на качели, договорились? – Дилан мирно улыбнулся и подмигнул сестре. Его нога слегка покраснела в месте, куда стукнула коленкой при падении девочка, но вид его не выдавал сильной боли.

– Хорошо, – Розмари активно закивала. Она обрадовалась, что с братом всё в порядке. У забора вдруг послышались голоса мальчиков с соседней улицы, с которыми за лето девочка сильно сдружилась. – О, Дилан, там же Стивенсоны! Можно пойти к ним?

Глазки Розмари расширились от восторга, и, несмотря на обиду, что снова останется один, старший брат одобрительно кивнул.

– Конечно, поиграйте. Мне всё равно ещё нужно сделать домашнюю работу, – Дилан изобразил на лице неестественную улыбку, которая, тем не менее, вполне устроила девочку.

Розмари весело побежала к забору, где вскоре раздался весёлый смех нескольких детей. Дилан вздохнул. Снова он был сам с собой. Один. Ребята его возраста не воспринимали никакие попытки восстановить репутацию, а с малышами общаться было бы только хуже для имиджа. С одной лишь Розмари они были вместе одинаково веселы и увлечены, но у неё появлялась собственная жизнь и увлечения.

Пока Дилан расстроенно плёлся домой, прихрамывая, у калитки вдруг появился мистер Малоун. Он постоял в нерешительности у входа несколько секунд, после чего набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул, надув щёки. Это придало ему решимости зайти на территорию. Мальчик поразился этому визиту так, что даже замер на месте и стоял, пока мужчина не зашёл в дом. Как и неделю назад на пляже, учитель снова был одет не для жары. От одного вида рубашки и жилета Дилану стало душно и захотелось расстегнуться, хотя сам он и был в тонкой майке.

Должно быть, вам, как и нашему герою, жутко интересно узнать, чем же был вызван и в чем заключалась цель такого необычного визита в домик на холме. И я непременно расскажу обо всем в подробностях, но только при следующей нашей встрече, иначе мы слишком надолго покинем терпящее бедствие судно «Золотая Мечта».

8. Прояснение

Сквозь сереющую дымку то и дело прорывались всё новые голоса. Мужчины на корабле постепенно собирались в небольшие группы, которые сливались между собой и в конце концов собрали почти всех членов экипажа вместе.

Каждого нового встреченного Сачок осматривал с особым интересом, пытаясь разобрать какие-то черты в поведении, способные выдать, что кто-то ещё слышал плач за бортом. Но ни один из пиратов не выглядел, будто голос пробрался и в его голову, а потому Сачок хранил молчание, оставался в стороне и ждал своего часа.

Собравшиеся вместе пираты образовали небольшой круг. Кому попался ящик или бочка, сразу же уселись, утомлённые недолгим, но показавшимся бесконечным скитанием по темноте. Остальные же опирались на что могли. Все выглядели крайне измотанными. Немногие решались говорить после перенесённого потрясения и в предвкушении дальнейших неприятностей. Некоторые сходили с ума и бешено бормотали что-то.

– Здесь двадцать, – негромко сообщил сидящему на возвышении из двух ящиков капитану боцман.

Сачок прятался за баррикадой ящиков и бочек, на которой сидели все. Он расположился на полу, где было сыро и прохладно, его вытянутые ноги ещё скрывались в остатках тумана, но зато место было выгодным: он слышал разговор боцмана с капитаном.

– Кто отсутствует? – хмуро спросил капитан. Он и сам мог рассмотреть, кого среди присутствующих не хватало, но перечисление было будто ритуалом. Капитан снял свою бордовую треуголку и закрыл ладонью глаза, приготовившись выслушивать неутешительный список.

Первые мгновения не располагали к активным размышлениям. Все до одного ещё отходили от потрясения, надеясь найти выход немного позже. На время оглашения списка отсутствующих команда, никогда не замолкавшая, вдруг потеряла дар речи и замерла, отчего словно вернулась оглушающая тьма. Хотя ещё была надежда, что кто-то может найтись на корабле, веры в оптимистичный исход почти не было. А если кого она и сопровождала, те старались поскорее от этого избавиться.

– Отсутствуют, – громко начал боцман, – Вирджиль, верный навигатор «Золотой мечты» на протяжении последних семи лет. Бравые абордажники Оделл, Вестон, Талбот, Зак и Вилф, приходившиеся многим из нас друзьями, прошедшие много сражений славно и самоотверженно.

Сачок молча сидел, прислонившись спиной к ящикам. Он откинул голову и закрыл глаза. Пока команда отдавала честь погибшим, ему некому было сопереживать.

***

Первая попытка постучать выдалась не очень удачной. Звук еле услышал и сам мужчина. Набравшись храбрости для второй попытки, Лен осторожно заглянул в дом через открытую настежь дверь во время стука.

– Кто это? – Лили отложила полотенце, которым сметала со стола муку, рассыпанную для раскатки пирога. Она обернулась и оцепенела на месте.

Лили мельком видела его лишь пару раз после того, как Лен вернулся из столицы, когда тот приходил продавать дом усопших родителей. Впервые женщина смогла рассмотреть вблизи своего бывшего друга. Лен, как в детстве, был бледноват, но впечатление болезненного вида пропало. Он стал крепким и мужественным, каким и представить было бы сложно хилого мальчика из детских воспоминаний Лили. Когда-то болтавшиеся во все стороны его волнистые волосы теперь были аккуратно уложены с боковым пробором, и мало что во внешности давало понять, что перед ней тот же мальчик. Только чёрные глаза его блестели такой же детской страстью к жизни, даже когда особых поводов для этого не было.

Женщина тоже сильно изменилась. Во всех её чертах, хотя они и сохраняли былую грацию и утончённость, теперь читалась усталость и подавленность. Из внешности Лили пропало то упорство и уверенность, которые она излучала в юности. Глаза её поблекли, волосы утратили былой блеск. Но она всё ещё была очаровательно хрупка и мила, как в свои лучшие годы.

– Здравствуй, – первым голос подал Лен.

– Что ты делаешь здесь? – без долгих церемоний, Лили сразу перешла к делу, показав, что не всю былую силу она растеряла. Однако в лице женщины не было и капли ярости, какой ожидал Лен на пути к дому. Вместо этого его встретило удивление.

– Ты знаешь, что я бы не стал тревожить без повода, – мужчина продолжать стоять у порога. – Нужно поговорить.

– Тогда проходи, – тяжёлого труда стоило женщине изобразить, будто ничего не произошло, и встретить гостя. Она нервно сглотнула и отвернулась. Усиленно продолжив натирать стол полотенцем, Лили будто надеялась забыть о входящем в дом человеке и успокоиться.

– Ты одна? Не хотелось бы, чтобы кто-то слышал, что я хочу с тобой обсудить, – Лен чувствовал, как воздух искрил от бури невыплеснутых эмоций. Ему и самому было непросто сделать шаг в дом, который когда-то почти стал юному Малоуну родным, но с годами совсем забыл звук его шагов. Желваки под широкими скулами мужчины заметно напряглись.

Стоявшему у крыльца Дилану было достаточно услышанного, чтобы понять, что он выбрал не лучшее время для возвращения домой. Но любопытство одержало верх, и парнишка остался за дверью, чтобы незаметно узнать, что же за секретное дело было у учителя к его матери, и почему оба так нервничали от этой встречи.

– Одна, – коротко отвечала Лили, продолжая водить по одному и тому же месту рукой с нажимом, будто в нем сконцентрировались все её волнения, и их можно было стереть тряпкой.

– Может, прекратишь, Лили? – Лен приблизился было на шаг к женщине, но почувствовал, что ей будет лучше на расстоянии, поэтому замер. Он, чтобы унять тревогу, тоже был бы не прочь занять чем-нибудь руки, но не взял с собой полотенца, потому лишь переплел пальцы и сжал ладони друг с другом.