– Я не могу быть погибшим принцем, это все дурные мысли, ты чего-то путаешь.

– Не путаю, ты – Луна и единственное Солнце этой империи, последний выживший принц, которого так упорно все ищут, и ты та тайна, из-за которой погибло сорок человек около постели императрицы. Все это ты! Именно тебя император защищал до последнего вздоха, не позволяя солдатам проникнуть в ее спальню раньше времени, именно тебе он выбивал время на побег, для тебя сложил голову и потом трое суток висел над городской площадью. Ради тебя Ранель не позволила себе умереть и с презрением смотрела на захватчиков, истекая кровью в окружении горы трупов, которым лично отдала приказ о смерти. Только спасая тебе жизнь, императрица год провела в заточении, а в канун первой годовщины совершила самый опасный грех из всех, покончив жизнь самоубийством, осквернив свою душу и тело. К тому моменту она была на шестом месяце и не пожелала делить твою кровь с безымянным уродом кого-то из стражников. Все это твои родители делали только ради тебя, и это то, чем ты хочешь им отплатить. Потушив единственную надежду всего народа? Тех, кто еще готов сражаться и пойти за тобой? Так ты хочешь уничтожить остатки империи Тенебрии?

– Да я девочка! – не выдержала я такого издевательства с ее стороны.

– Потому что в императорской семье родился не принц, а первая за три тысячи лет принцесса!

– Что? – мои глаза едва из орбит не вылезли от такого заявления.

– Императрица той ночью родила не мальчика, а девочку. Вот какую тайну собственной смертью искупили сорок человек, включая ее саму, – факт твоего рождения. Пока весь мир искал мальчика, я двадцать один год несла на себе печать молчания. Сегодня ночью мой контракт истек, и магия перестала мне указывать, что делать, так что больше я не обязана тебе ничем, я и так отдала последние годы тебе, не видела ни семьи, ни любви. Прозябала в этом богом забытом месте, где несет помоями и трупами. Думаешь, мне этого хотелось? Столько лет сидеть с тобой? Я нанималась в няньки к принцу, который должен был жить в золотой комнате и есть деликатесы, а стала прислугой у глупой девицы, которая собственную жизнь обезопасить не может. Вместо поклонения и власти я получила плевок в лицо, и теперь ты, дура, не собираешься возвращать мне положенный комфорт. Собирайся, мы плывем к твоему деду, хоть там я обязана получить миллион золотых, которые мне задолжала императорская семья за двадцать один год моего верного и преданного служения.

– Что ты такое говоришь, бабуль, все знают, что императрица не могла родить девочку, наши бывшие правители были прокляты, у них рождались только мальчики, хватит тебе. Давай я сейчас сделаю тебе вкусную кашу на льне, и мы пойдем повяжем, надо будет что-то продавать в столице, а наше с тобой кружево даже госпожа градоуправительница ценит дороже добываемых минералов. Тебе просто не верится в мое совершеннолетие, ты просто не хочешь меня отпускать. Сейчас мы покушаем, и все будет хорошо.

– Замолкни, идиотка, ты хоть слышишь, что я тебе говорю? Ты – последняя выжившая из императорского рода, какая к черту каша из льна, меня, герцогиню Шакма, никто не смеет обвинять в том, что я недостаточно строго к тебе относилась. Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Мой муж второй раз женился на какой-то вертихвостке из бывшего царства Дели и увез моих детей на другой конец континента, из-за тебя я не видела их больше двадцати лет. Ты обязана мне всем, так что собирайся, сейчас же отплываем. Я не намерена больше прозябать в нищете. Так и знала, что ты такая же упертая дура, как и твоя покойная мамаша. Кто ей мешал сбежать с пузом к своему отцу? Так нет же, она себя святой мученицей решила выставить и сдохнуть в застенках политической тюрьмы с нагулянным от не понятно кого уродцем в утробе. Хочешь так же кончить?

– Что ты такое говоришь? – я резко отшатнулась в сторону.

– Собирайся, кому говорю, нам пора покинуть страну, пока по твоему следу не пустили всех ищеек королевства. Принца найдут, будь ты хоть сто раз девочкой. Твоя внешность слишком приметная, и пока нас скрывало только то, что никто и помыслить не мог, что в теле венценосного юнца будет сидеть избалованная истеричка. Жаль, я не могла тебя пороть в детстве, ты была достойна всех розг, какие только бывают. Мои дети должны быть на троне, а не такая мелкая потаскушка, как ты. Или думала, я не узнаю, что ты спуталась с этим жалким выродком из семьи мельников? Думала, мне не доложат кумушки с лавочек? Не тут-то было, моли господа, чтобы ты свое единственное ценное не попортила.

– О чем…

– Не говори мне, что ты позарилась на его жалкую душонку и пошла вместе с ним на сеновал в поисках этих глупых и нелепых рассуждений о любви до гробовой доски? Я тебя прямо сейчас придушу, если ты это сделала. Твой дед и гроша ломаного не даст за девку, которая посмела раздвигать свои ноги. Вся ценность в тебе – последняя капля крови, и если ты ее уже отдала этому жалкому пареньку из этого забытого богами городишки, то я прямо сейчас пойду и обменяю твою дурную голову на сорок золотых, которые король платит за тебя.

– Я ничего…

– И не строй тут милую и наивную дурочку из деревеньки, а то я не знаю, как ты жадно на Лидтидку смотрела, когда та, в девятнадцать пузатая, замуж выскочила, и было бы за кого, за жалкого политментера, еще и нижнего ранга. Тьфу! И вот с такой дурой я жила столько лет. Да в тебе должны говорить грация, дворянская выправка и томный взмах ресниц, а что получилось в итоге? Даже нормально разговаривать не умеешь, только блеешь. Да даже твоя бабка и та могла четче мысли формулировать, а ее бывший император приволок из священных земель Андера. Да что сейчас толку горевать, почему ты еще не собираешься? Живее, до отплытия всего девять часов, а нам еще нужно добраться да порта Соль.

– Я никуда не поплыву, – затрепетала я всем телом, – это полнейший бред. Императрица родила сына, и это все знают, а обманывать правящие семьи себе дороже. Я не собираюсь расплачиваться за глупые фразы, я всегда знала, что вы, бабушка, меня не жаловали, считая недостойной. Но, признаться честно, я всегда думала, что это из-за ситуации…

– Замолкни, дрянь! – звонкая пощечина огласила комнату.

Прижав руку к вспыхнувшей болью щеке, я с сомнением рассматривала того самого родного человека, без которого я не представляла свою жизнь. Вроде бы ничего не изменилось, но сейчас я замечала мелкие детали, на которые раньше бы и внимания обращать не стала. То, как сидит и двигается моя бабушка, с какой надменностью обводит наш уютный домик. Как кривит губы от мыслей обо мне, и все это тяжелым грузом падало мне на сердце. Меня словно на части сейчас разрывали. Медленно убивая и погружая в настоящий ад.

– Если ты сейчас же не начнешь делать то, что тебе говорят, я на самом деле подумаю над тем, чтобы выдать такое жалкое создание страже. Думаю, за историю о тебе и твоей семейке король мне еще сверху накинет, и получу я больше сорока золотых, хоть миллион, конечно, был бы предпочтительнее, но за подпорченный товар вряд ли столько дадут. У тебя последние десять секунд, пошла прочь с глаз моих. Не увижу сумки через час – пеняй на себя, милочка, я и так с тобой столько лет задарма возилась!

Бабушка, или та женщина, которую я всю жизнь считала родной и единственной близкой, звонко фыркнула, поднялась с кособокого, наспех сколоченного стула и поспешила куда-то по неизвестным мне делам. А у меня в душе словно обрывалось что-то очень ценное, такое личное, без чего я точно не смогу существовать в этом мире. Горечь и отчаяние медленно начали заполнять мою душу. Так вот, ради чего было все, что она делала: ради денег, власти и возможности использовать меня! Как низко, как мерзко, как страшно.

Я слышала истории про прекрасные дворцы, в стенах которых происходят еще и не такие зверства, но я даже в самом страшном сне не могла себе представить, что их руки могут дотянуться до моей крохотной деревеньки, которая давно была потеряна на картах. Как же смешно осознавать, что все, во что я верила долгие годы, вот так просто рухнуло, развалилось на мелкие осколки и развеялось по ветру воздушным замком из сухого песка.