– Спокойной, пап.

Поднимаюсь к себе. Включаю свет. На манекене белоснежное платье с длинным шлейфом, открытыми плечами, кружевными рукавами. Поблескивает в свете ламп. Красивое. Самое дорогое. Мы с организатором его долго искали, а когда увидели – так я его и захотела. Представляла как пойду под венец в нем, как на меня будет смотреть Лейс. А сейчас оно меня раздражает. Белое, чистое как сама невинность. Притаилось тут как привидение. Душит, холодом обдает.

Переодеваюсь в спортивный костюм, кошусь на него.

Нужно проветриться. Мысли в порядок привести. Через главный вход нельзя. Наверняка отец еще не спит, ему мои ночные вылазки не понравятся.

Подхожу к каменной морде волка, что находится слева от камина. Дергаю за голову вниз. Стенки камина разъезжаются как объектив фотоаппарата и я шагаю внутрь. Об этом тайном ходе узнала случайно. Зацепилась тряпкой за ухо и потянула и голова и упала. Через него я тайком бегала на свидания к Лейсу.

Замок древний. Еще со времен первого оборотня. Люди устраивали за ним охоту, а он передвигался по черным ходам своего замка. И никто не мог подумать, что князь и есть оборотень. Все, кто строил замок, унесли эту тайну в могилу. Так же он слушал и подсматривал, что болтают о нем иностранные гости. Пригласит их в зал, а сам через черный вход и к зеркалу, которое с другой стороны казалось совершенно обычным.

Спускаюсь по каменным ступеням, подсвечиваю фонариком телефона. Представляю как точно так же князь Вознесенский бродил по многочисленным коридором. Мне даже чудятся турецкие слова.

Проходя мимо того самого зеркала, вижу отца в комнате. В другой комнате спящего в кровати Лейса.

Уже давно за полночь, а у меня ни в одном глазу. Мысли, что завтра я открываю новую страницу не дает покоя.

Выхожу во двор. Иду по саду, где ровными рядами стоят стулья в белоснежных накидках. Ступаю по ковровой дорожке мимо мраморной стойки регистратора, украшенного цветами, где мы будем давать клятвы о вечной любви и верности.

Накидываю на голову капюшон. Ёжусь. Сажусь на качели и как в детстве, качаюсь болтая ногами, любуюсь черным звездным небом и ярким месяцем.

Дьявол. Почему у меня не выходит из головы тот поцелуй? Ведь я ничего не должна чувствовать к оборотню, предавшему отца. Только ненависть.

Грубиян. Наглый захватчик. Просто так взял меня и поцеловал, хотя видит второй раз в жизни. Да как он посмел?

Сильно раскачала качели. Она взмывает параллельно земле. Капюшон спадает с головы, волосы развиваются от ветра. Я чувствую пристальный взгляд на себе. Всматриваюсь в темный сад, туда, куда не доходит освещение. Возле дерева замечаю темную фигуру. Мужскую. Он стоит, облокотившись локтем на массивный ствол векового дуба. От его взгляда мурашки бегут по коже.

– Кто здесь? Покажитесь! – мужчина отталкивается от дерева.

– Ты долго. Я ждал тебя раньше, – вальяжной кошачьей походкой идет ко мне. Снова голый по пояс. Твердые мышцы, пресс как гладильная доска, сильные руки с бугрящимися венками. Меня кидает в жар. Я хочу сбежать, но качели продолжает двигаться по инерции.

Ловко хватает за сидушку и останавливает качели. Притягивает к себе. Оказывается между моих ног. Щеки плавятся от двусмысленного положения. Его грудь такая горячая, что я даже чувствую ее жар сквозь ткань спортивного костюма. Золотистый свет глаз приковывает. Не моргаю, крепче сжимаю металлические цепи.

– Что ты тут делаешь? – он убирает растрепанные волосы в сторону, обжигая щеку и мочку уха.

– За тобой пришел.

– Что значит за мной? Отпусти меня! Я буду кричать!

– Кричи, – он сильнее притягивает к себе и я чувствую твердость его тела.

Ой, мамочки. Что такое упирается между ног? Догадки вгоняют меня в ещё большую краску.

– Что значит за мной? Кто тебе позволил вообще появляться здесь?

– Кто? Ты.

– Ложь! Ты изгнанник! Я тебя видела два раза в жизни. Я тебя не приглашала!

– Это слова. Твои губы говорят о другом, – проводит большим пальцем по нижней губе, сминает ее, оттягивает вниз. Чувствую вкус его кожи во рту. Давлюсь воздухом.

Хочу возразить, но язык меня не слушается. Это чертовски эротично. Вся в его власти. И тело не подчиняется.

Умом понимаю, что нужно заорать и кто-нибудь придет, спасет от плена золотисто-карих, голоса хриплого, завораживающего. Но не могу. Я не принадлежу себе. Мыслями я снова на берегу, в его руках, и до жути хочу повторить поцелуй.

– Твое тело дрожит и ждет моих прикосновений, чтобы взял грубо.

Его руки сжимают ягодицы и впечатывают в себя. В животе простреливает молния. В его глазах вспыхивает пламя. Порочное, манящее, обжигающее.

Он тянет на себя, заставляя обвить его ногами. Хватаюсь руками за шею, чтобы не упасть.

– Пусти меня! – бью кулаками в грудь. Каменная. Кожа нежная, волоски кудрявые щекочут кожу и одуряющий запах пряный. Его.

– Почему ты вечно полуголый? – нельзя ходить с таким телом сверкая кубиками и демонстрируя бицепсы. Это слишком. Соблазнительно. Невозможно оторвать глаз. Сами приклеиваются.

– А ты хотела, чтобы я был полностью обнажен? – фантазия рисует эту непристойную картинку и я забываю как дышать.

– Нет! Что за глупости ты говоришь?

– При обороте шмотки разорвались, стащил джинсы.

– Ты еще и вор?

– Да, Крольчонок. Я здесь, чтобы украсть тебя.

Пальцы хватают за шею и заставляют наклониться ближе. Наглый язык врывается в рот, подчиняет себе.

Боже. Как же кружится голова. Как сладко до умопомрачения он по-звериному вгрызается в меня, рычит в мой рот, а я позорно стону ему в губы, зарываясь пальцами в волосы. Ерзаю попой на нем. Он сжимает мою ее другой рукой. Отрывается. Зрачок, расширенный, темный, как сама преисподняя.

– Пойдем. Пока нас не засекли, – несет меня в сторону леса.

– Куда?

– Ко мне. Можем конечно и здесь, но боюсь нас прервут на самом интересном моменте. А я хотел бы закончить.

– Я никуда с тобой не пойду! Быстро отпустил меня на землю!

– Не-а. Ты сама не знаешь, что хочешь. Не переживай. Я подскажу.

– Я знаю чего хочу! Чтобы ты провалился в ад, где тебе и место! И горел там вечно, – зло шепчу, ерзая на нем. – Я замуж выхожу завтра. Уже сегодня!

– Нет. Ты хочешь меня, а не лошка Лейса. Ему нужно было лучше охранять такое сокровище, а не то придет волк и утащит, – нагибается и клацает зубами. Уголок губ ползет вверх. – Тебе понравится у меня. Там будем только мы вдвоем, – паника затапливает. У него непонятная власть над моим телом и если мы останемся вдвоем… Я совсем не смогу сопротивляться. Я уже практически капитулировала.

– Какой же ты подонок! Силой увести девушку в лес и надругаться.

– Силой? Надругаться? Ты только что стонала мне в рот и терлась как голодная кошка, – за секунду превращается из наглового соблазнителя в опасного зверя.

– Ложь! Я не стонала, а кричала! – он отпускает меня на землю. А мне того и надо. Я срываюсь на бег.

Глупо. Если папина машина не смогла его обогнать, то куда уж мне на своих двоих? Он догонит. Все равно поймает. Оборачиваюсь, чтобы проверить как скоро.

Сардор стоит, засунув руки в карманы джинс. На том же самом месте.

Разве не этого я хотела? К чему тогда обида царапает внутри?

– Платье загляденье, – восхищаются помощницы. Меня накрасили, нарядили. Стою перед зеркалом, как красивая кукла. Или дура, еще не поняла. Мысли тяжелые в голове ворочаю. И так тошно и противно от самой себя.

До самой свадьбы еще целый час, я при полном параде. За дверью слышны разговоры посторонних людей. Отец, как и обещал, пригласил полный дом гостей. Влиятельных оборотней со всего света. Они прогуливаются по коридорам, саду, попивая шампанское, слушая смех своих спутниц. Все незнакомые, абсолютно чужие люди. Они нужны отцу, не мне.

– А что это с настроением у невесты? – интересуется девушка.

А нет никакого настроения. Я себя чувствую, как овечка перед закланием. И все время прокручиваю ночной поход и нас с Сардором. Щеки вспыхивают от грязных картинок, я хмурюсь.