Двухмоторный самолет «Эйр Канада» сделал несколько кругов над ванкуверским аэропортом, прежде чем приземлиться. Чем ближе самолет подъезжал к гейту, тем больше энергии струилось по венам Шона. К тому времени, как он нашел бар, кончики его пальцев почти потрескивали. Светящиеся постеры с Хенриком Седином и Брэндоном Саттером приветствовали его, пока он шел к стойке менеджера зала. Девиз ресторана был «Мы все Канадос». Шон натянул бейсболку пониже. Не все из них были канадос, и он почувствовал себя предателем. Он занял место у барной стойки и быстро заказал стейк, овощи на гриле и воду с долькой лимона. Обслуживание было отличным, а еда оказалась еще лучше. Над баром висели пять телевизоров, по двум из них показывали игру «Брюинс» против «Джетс» в Виннипеге, а еще два показывали футбольный матч между «Гигантами» и «Пакерами». По пятому транслировали «Си-Эн-Эн».

Хоть звук и был выключен, Шон почти слышал стук шайб по льду и треск, когда Маккуид зажал Элера в углу и жестко припечатал его в бортику. В третьем периоде Марчанд забил гол в одно касание в «гамак» Хеллебаку и зажег фонарь над воротами. Вот, подумал Шон, разрезая стейк, что заставляло его сердце учащенно биться. Прицельный удар в «гамак» наполнил Шона таким количество электричества, что показалось, будто у него волосы встали дыбом. Добывание очков никогда не казалось ему ответственностью. Это было весело. Он наслаждался этим. Был одним из лучших снайперов в НХЛ. Забросить шайбу в ворота — это вызов. Тот, который Шон всегда с радостью приветствовал.

Бармен узнал Шона и налил ему крафтового пива. Может, Шон и не играл за Канадос, но он был канадосом по рождению и когда-то играл за Эдмонтон. Шон с барменом поболтали несколько минут, пока тот не ушел смешивать мартини.

По двум телевизорам матч «Брюинс» — «Джетс» прервала реклама «Будвайзера», и Шон взглянул на экран с «Си-Эн-Эн», засовывая большой кусок мяса в рот. Внизу экрана шли субтитры, а три диктора обсуждали пластиковые бутылки, всплывшие на пляже Калифорнии. Вот только что экран был заполнен белым пластиком, а в следующее мгновение в новостях появился длинный причал. У края которого покачивался знакомый зеленый самолет.

«Король 5 находится на месте событий».

Пока шли субтитры, дверь самолета открылась и кто-то выбрался наружу. Даже если бы на женщине не было штанов для йоги и коричневой рубашки Шона, рыбная шляпа все равно выдала бы ее. Казалось, сначала Лекси не обратила внимания камеры и персонал новостей. Ее внимание было приковано к телефону, и она не заметила, что попала в прицел камер телевизионщиков. Затем внезапно подняла голову, ее глаза расширились, как у оленя, пойманного светом фар. Утреннее солнце сверкало на туфлях, которые Лекси надевала в первую ночь их встречи. На секунду Шон задумался, что она сделала со своими ботинками, а потом завертелось.

«Лекси? Мисс Ковальски, вы можете сказать нам, где были?» — высветилось в ленте субтитров.

Светлые волосы под рыбной шляпой разлетелись вокруг головы Лекси, когда она промчалась мимо репортеров. Ее длинные ноги мерили причал, груди под рубашкой подскакивали, как футбольные мячи, и Шон подумал, что Лекси наверняка упадет и сломает ногу.

Он отрезал кусок стейка и возблагодарил Бога, что не оказался в центре этого хаоса. В голове Шона подобно субтитрам на экране телевизора пронеслись две мысли. Первая — Лекси не следовало так убегать. Это выглядело удручающе, и она могла покалечиться. Вторая — четырнадцать часов теперь не выглядели так уж плохо. Шон положил кусок стейка в рот и потянулся за пивом. Сейчас четырехчасовая пересадка в Ванкувере выглядела так, будто он избежал пули.

В любви и на войне все средства хороши

Везение Лекси закончилось в тот самый момент, когда «Морской кузнечик» приземлился в Сиэтле. Она попросила Мари забрать ее у причала озера Юнион, но это оказалось еще одной ошибкой, которая добавилась к растущей куче. Лекси не хотела втягивать в это подругу больше, чем необходимо. Мари сейчас была законопослушной гражданкой, которая учила первоклассников в респектабельной вальдорфской школе. И последнее, в чем она нуждалась, — это чтобы ее увидели в пятичасовых новостях за рулем машины со сбежавшей невестой. В первый раз Мари удалось ускользнуть. Второй был слишком рискованным.

Если бы отец Лекси сейчас находился в городе, он бы встретил ее с парой хоккеистов, чтобы не допустить вмешательства репортеров и блокировать их. Кто-то сообщил информацию, что сбежавшая невеста запрыгнула на летающую «древесную лягушку», улетела из города, а теперь возвращается. Лекси подозревала Джимми. Он не упомянул во время полета в Сиэтл, что ее ожидает, и этот факт делал его главным подозреваемым. Плюс он мог много получить от бесплатной рекламы и внезапной огласки. Не то чтобы Лекси сильно винила его. Для своего бизнеса она бы сделала то же самое. Потому и не смогла накричать на него, что он оказался предателем, поскольку по большому счету помог ей.

Если Джимми был тем, кто рассказал все репортерам, Лекси решила, что теперь они квиты. На половине пути по причалу она заметила, как телевизионщики рванули к ней с плавучей веранды к пункту оформления пассажиров. Чуть раньше Лекси вступила в дыру с грязью одной ногой, и пришлось устроить целый забег на Лабутенах. Она едва успела добраться до парковки, где стоял «мини» Мари, прежде чем ее догнала толпа. Пока они неслись прочь, уклоняясь от репортеров и папарацци, Мари уголком глаза взглянула на Лекси.

— Что за хрень на тебе? — спросила, когда они начали ночную гонку по Фейрвью.

Лекси опустила взгляд на сверкающие Лабутены, штаны для йоги и клетчатую рубашку Шона. Поскольку Шон не показался на борту «Морского кузнечика», Лекси решила, что теперь рубашка принадлежит ей. Но Шон был последним, кого она хотела обсуждать с Мари или любым другим человеком.

— Я вляпалась в замерзшую лужу, и мои туфли…

— Нет, — перебила Мари. — Эта штука у тебя на голове.

— О. — Лекси сняла рыбную шляпу и положила ее на колени. — Это купил мне Джимми, чтобы никто меня не узнал.

— Джимми? Король дурного вкуса? — Мари посмотрела в зеркало заднего вида и перестроилась на другую полосу. — Ненавижу утверждать очевидное, но ничто не говорит «Посмотри на меня» громче, чем женщина с рыбой на голове.

Шон сказал почти то же самое. Лекси уперлась рукой в торпеду, чтобы удержать равновесие и провела пальцами по спутанным волосам.

Кроме семьи только пятеро знали, что она прячется в Сэндспите, Британская Колумбия. Лекси считала, что из этих пяти должна беспокоиться только насчет Джеральдины Браун, но очевидно, переоценила лояльность Джимми.

— Я так устала, — зевнула она.

— Бегать от желающей поймать тебя толпы утомительно, — сказала Мари, лавируя между машинами, как будто они действительно убегали от закона.

Это и ночной секс с мужчиной, которого знаешь два дня. Лекси подумала, что поспала всего около четырех часов, прежде чем солнце пробралось в щель между шторами и упало на пустую подушку рядом с ней. Она умудрилась подремать несколько часов в «Морском кузнечике», но проснулась с чувством еще большей усталости.

Она не знала, что сделал Шон:

1. Остался со своей матерью.

2. Поскользнулся и упал.

3. Был похищен инопланетянами.

Что она знала наверняка, так это то, что он поцеловал ее волосы и сказал, что заедет и отвезет на причал. В итоге так и не явился, а Джимми лишь сказал, что Шон с ними в Сиэтл не полетит. Лекси не стала спрашивать Джимми, опасаясь, что тот тоже начнет задавать ей вопросы, на которые она не захочет отвечать.

— Буду спать до следующей недели.

В конце концов, мотивы Шона не имели никакого значения:

1. Он ничего ей не должен

2. Ей было все равно.

И все же… какая-то маленькая нерациональная часть Лекси хотела бы увидеть Шона снова. Может быть, поужинать вместе и продемонcтрировать ему, что она не сумасшедшая. Может быть, впечатлить его своей настоящей жизнью. Она могла бы взять его на хоккейный матч, а после игры познакомить с отцом. Ей казалось, что у него не очень благоприятное мнение о Джоне, но все, кого она знакомила с отцом, были рады встретиться с Джоном «Стеной» Ковальски.