— И ты не думала стать кем-то другим?

— Сложно сказать, — задумалась я, — Я родилась в этом мире, он мной. И мне нравится в нем жить. Я в нем… свободнее.

— Но ты же мечтала о чем-то другом? Все люди мечтают, — не унималась Лами.

— Конечно, мечтала! О большой и чистой… прибыли, — усмехнулась я. Девушка отмахнулась от меня, поняв, что большего не добьется, однако, она заставила меня задуматься о том, о чем я не любила думать.

Дорога, как ни странно, была проста и легка. Не попадался ни один разбойник, орудовавший в этих лесах. Белка была спокойна и, о Светлейшие! Анри молчал. Давненько у меня не выдавались такие прогулки, обычно ястреба не заткнешь, а Белка хоть и спокойная лошадь, но иногда выдает такие фокусы, что начинаешь сомневаться в ее неодержимости!

Как-то мы остановились на ночлег перед одним прибыльным заданием. Пока я готовила себе ужин, Белка ходила недалеко, но стоило мне уснуть, она отправилась бродить по окрестностям. Я проснулась от беспокойного крика Анри.

Лошадь я нашла неподалеку в компании лешего. Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Белка с удовольствием уминала свежие ростки, а леший с удовольствием подсовывал ей новые. Но я ему отчего-то не понравилась! Начал кидать в меня сухими палками и шишками, еле отбилась, но вытащила-таки свою лошадь на путь верный. В итоге опоздала на задание и лишилась прибыли! Ох, как я была зла на Белку в тот вечер!

Мы остановились на ночлег недалеко от маленького водопада, в корнях трех дубов, образовывающих круг. Уютненько. Анри, молодец!

Мужчины начали разводить костер и готовить лагерь, а я и Лами отправились к водопаду купаться. Однако местный водяной ни в какую не хотел пускать нас в свои владения.

— Что делать будем? — расстроено спросила Лами.

— Можете спеть! — предложил водяной, — только что-нибудь веселое.

— Частушки знаешь? — уточнила я у девушки, та кивнула. Ну, что ж. Частушки так частушки.

Водяной сжалился над нами после пятнадцати минут увеселительного концерта. Мы с удовольствием встали под ниспадающую волну и синхронно выдохнули:

— Прелесть…

Вода была еле теплая, но мягкая, мне нравилось. По спине, извиваясь, пробежал мой черный локон. Все это время он был туго вплетен в косу, а сейчас почувствовал свободу и нежится в потоках теплой водички вместе со мной.

— Ой, а это нормально? — удивленно заметила Лами, указывая на локон. Я засмеялась и объяснила, что он – магический накопитель, умолчав при этом, откуда он у меня взялся. Девушку объяснение удовлетворило, но интереса не убавило.

Я подставила голову под воду и вновь улыбнулась. По телу теплыми волнами разливалось умиротворение. Вечно б так стояла под струями теплого водопада. Через какое-то время локон нежно приполз по моему плечу к ключице, а потом поднялся, словно змея, и указал мне за спину. Я обернулась.

Вэстейн собирал дрова для костра под звуки весьма неприличных частушек и усмехался. С таким он еще не сталкивался. Кому они там поют? Или девчата всегда занимаются народным творчеством, когда моются?

Мужчина шел к лагерю, и вышел с другой стороны водопада, совершенно этого не ожидая. От удивления он чуть не выронил хворост, но быстро спрятался за дерево. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Вэстейн посмеялся над собой. Отреагировал, как мальчишка! Однако успел разглядеть все, что не планировал.

Лами сидела спиной к нему и грелась о камни, а вот Алира стояла под водопадом во всей красе. Весьма привлекательное зрелище. Может, глянуть еще? Проклятый Бог, откуда такие мысли? Алира, кажется, заметила его и в первый раз. Собрав всю свою порядочность, Вэстейн отправился к лагерю, продолжая улыбаться.

Ужинали мы молча, наслаждаясь тишиной и теплом августовского леса. Не знаю, заметили ли Мирон и Лами, но я еле сдерживала свое смущение, сидя напротив Вэстейна. А этот… оборотень кажется и не испытывает хоть каплю угрызений совести. Ведет себя совершенно спокойно, лишь слегка улыбается, когда наши взгляды пересекаются. И от этого я просто схожу с ума!

Минор, закончив с ужином, начал играть. Спокойная, непринужденная музыка завлекла к нам на огонек лесных нимф.

— Что это? — удивилась Лами.

— Нимфы. Им понравилась музыка, вот и прилетели! — я лучезарно улыбнулась Минору, а тот весело засмеялся.

Нимфы очень малые существа. Если не приглядываться, то они похожи на огоньки размером с ладошку. Их маленькие ножки в полете сливаются с развивающимся полупрозрачным платьем, а когда лесные духи ступают на землю, оно мигом укорачиваются и взору открываются нежно зеленые, маленькие ножки.

Одна из таких милых девочек с голубыми волосами, похожими на огонек свечи, села мне на ладонь и начала с интересом меня разглядывать. Я делала то же самое: у этого духа была нежно голубая кожа, заостренные ушки, большие синие глаза и синие волосы. Давно я их не встречала. Нимфочка засмеялась и упорхала. Я слышала, что если их разозлить, ты можешь наблюдать очень острые зубы и когти. Но кто захочет злить духа интереса ради?

Вокруг нас сгустилось множество нимф. Минор взял веселый мотивчик, и они закружили в танце. Пестрый хоровод их платьев завораживал. Развлекались все.

Минор весело смеялся с нимфочкой, сидящей у него на плече, и согласно ей кивал. Вэстейна облепили со всех сторон, мужчина нежно им улыбался. А вот Лами наблюдала за девочками с детским восторгом. Я захихикала. Какая прекрасная атмосфера! Часть лесных духов окружили и меня, с интересом разглядывая локон, который решил претвориться мертвым безопасности ради.

Минор заиграл медленную, полную нежности мелодию. Духи подхватили этот мотив и начали петь. По коже пробежали мурашки от перелива голосов ветра и самого леса. Я вспомнила детство. Песню леса я впервые услышала с отцом на своей полянке. Он рассказывал мне былины о лесных жителях, мы смеялись, а потом прилетели нимфы. В груди невольно защемило от воспоминаний об отце. Он умер очень рано. Мне было только семнадцать.

После папиной смерти я не осталась одна, меня приютил Скольд, папин напарник и друг. Скольд любил меня не меньше своего сына Ронта, но что может заменить любовь отца? Ничего… Свою маму я не знала, и папа никогда не говорил о ней. Лишь однажды, когда я спросила, почему у Ронта есть мама, а у меня нет, папа с неописуемой грустью сказал, что она умерла, когда мне был год. Больше этой темы мы не касались.

Я почувствовала, как меня тянут за палец. Опустила взгляд на руку и умилилась. Маленькая девочка с желтыми волосами всеми силами и стараниями пыталась меня поднять. На ее личике пролегла маленькая складочка от усердия. Тут же я почувствовала, как меня толкают в спину. Сжалившись над этими «всесильными» духами я встала и столкнулась с Вэстом. Он озорно улыбался и протягивал мне руку. Я сделала шутливый реверанс и приняла предложение. Когда-то жена Скольда — Диара — учила нас с Ронтом танцевать.

Вэст положил свою руку мне на талию, и я почувствовала, какая она горячая, а второй аккуратно обхватил мою ладонь — она утонула в его. Положив сою руку ему на плечо, я тут же созналась себе, что мне безумно нравится, когда у мужчины широкая спина! Вэст снова улыбнулся, и мы поплыли в танце. Между нами было недопустимо маленькое пространство для вальса, но, похоже, мужчину это не смущало. Двигался он хорошо, плавно, чувствовалось, что он лорд.

Мы кружили вокруг костра, и вместе с нами кружили огни нимф. Они пели, Мирон играл, а я заворожено смотрела в глаза Вэста. Какой насыщенный цвет. Лишь по глазам можно сказать, что мужчина оборотень. Вэстейн так же неотрывно смотрел на меня, словно изучал. Он был немного напряжен, но это не мешало танцу. Когда Мирон закончил играть, стихла песня леса, и схлынула моя смелость. Сердце в груди вздрогнуло, и я тут же отошла на шаг.

— Спасибо за танец, — Вэст поклонился и поцеловал мою руку. Нимфы захихикали и разбежались, а мне оставалось лишь вернуться на свое место, пряча краску на щеках.