Грубый тычок под ребра. Мышка упал, откатился в сторону и слился с тенью подворотни. Стражник растерянно почесал затылок, приподняв шлем. Был доходяга и словно испарился…

Мышка смотрел ему в спину с другой стороны улицы. Дождавшись, пока уйдет восвояси, бросил взгляд на коновязь. Белый все еще был на месте. Протектор необычайно задерживался, нужно навести справки… Краем глаза вакшамари увидел знакомых беспризорников, пытающихся слиться с толпой. Большие карие глаза с интересом пожирали протекторского скакуна, и Мышку осенило. А этот Кеан просто нарасхват, осталось только выяснить, кому еще понадобилось следить за ним. Это могут быть и Кривой Шимс, и Мару Податель, и Висельники, а может и сам Морок, что б ему пусто было.

***

Едва прогремели жестокие слова, ноги сами метнулись прочь из кухни, сбивая на пути зазевавшихся разносчиков. Уже в проходе, запыхавшись от рывка, Эстев растерянно остановился. Куда бежать? Ниже только погреба, колодец и слив, а выше путь закрыт. При всем желании бежать было некуда. Вот—вот нагрянет стража, а дальше темнота неизвестности.

– Господин! – послышалось за спиной.

Брэдли, пустоголовый аделлюрский помощник, бежал следом. Зачем он увязался?

– Господин, – прерывающимся голосом крикнул догнавший. – Куда же вы? У нас в запасе мало времени. Скорей к сливу! – он схватил Эстева за локоть и потянул в противоположный проход упирающееся грузное тело. – Ну же! – прикрикнул Брэдли. – Вам жить надоело?

Последняя фраза сделала ноги послушными. Эстев не знал, что задумал этот недоумок, но позволил увлечь в тупик. Соле помнил расположение слива, сам частенько бегал к нему, чтобы проверить, хорошо ли надраили посудомои его бесценные формы. Каменное кольцо с воротом, поворот к холодным кладовым, зловонная дыра: все, как и в любом другом палаццо. Сливной канал спускался в зловещую темноту. Брэдли пихнул пекаря к этой дыре в полу:

– Полезайте!

Эстев непонимающе обернулся к дурачку. Неужели он не видит, что слив, хоть и широкий, но явно узковат для его фигуры? И пусть даже он каким-то чудом пролезет – канал заканчивался решеткой. Одолеть ее голыми руками невозможно. Хотя откуда такому неотесанному деревенщине знать об этом?

Эстев заикнулся было, что это дохлый номер, но его отвлек пугающий до трясущихся поджилок топот множества ног.

– Ну, скорей же! – наседал Брэдли.

Ощутимый толчок в спину лишил Соле равновесия, грузное тело накренилось, и он с ужасом осознал, что падает прямо в зловонное отверстие. Послышался треск материи, болью обожгло лодыжку, тело заскользило по резкому скату. За спиной все громче шумели шаги, и крик Брэдли, оборвавшийся на вдохе, начал затихать.

К удивлению, Эстев не застрял, а бойко заскользил вниз. В попытках затормозиться, он растопырил руки, но ладони, касающиеся скользких стен, не находили точек опоры. Омерзительно! Эстев отдернул кисти и тотчас заскользил еще бодрее. Почему так скользко, разве так должно быть? Он опасливо поднес пальцы к носу. Отчетливо несло тухлой водой, помоями и экскрементами, но к этому примешивался запах масла. Оливковое. Эстев не спутал бы этот аромат ни с чем другим, сам заказывал лучшее для выпечки и не понаслышке знал, насколько оно дорогое. Прогоревшее масло ни за что не вылили бы в помои, но все же тоннель был щедро сдобрен этим продуктом.

Спуск занял не больше десяти секунд и закончился болезненным ударом о железную решетку. Резкий скрип, щелчок, верхняя часть ковки отошла от камня. Еще одна невероятная удача! Несколько ударов по решетке, и она со звоном отвалилась. Эстев вывалился из слива и, не удержав равновесие, покатился по крутому склону. Резкий удар о камни наполнил голову каленой болью, белое зарево застлало глаза, рот наполнился металлическим вкусом. Прикосновение холодной влаги к лицу, вода залила ноздри, обожгла ссадины. Эстев с трудом приподнялся на коленях и посмотрел на возвышающуюся над ним стену палаццо и зев сливного отверстия, чернеющего в предрассветных сумерках. Он выбрался, а что дальше? Куда ему бежать? Ближе всего было до особняка, но там будут искать в первую очередь. Лучше всего было покинуть город, бежать как можно дальше, туда, где власть Протектората не так сильна. Мысли все еще перепугано скакали и путались.

– Эй, сюда!

Эстев шарахнулся от подбежавшего к нему мальчишки, поскользнулся и рухнул на живот. Чумазый семилетка с торчащим хохолком потянул его за рукав пропитавшегося маслом дублета:

– Да живей же, че расселся? Увидят!

Откуда здесь мальчишка? Эстев не ожидал встретить здесь кого-то еще. Разве что стражу, что подхватит его под белы рученьки…

– Не считай ворон! – возмутился мальчишка. – Ну же!

– Ты кто? – проблеял Соле, поднимаясь на ноги.

– Святой Гаудо! – фыркнул тот, зло сощурив глаза. – Ты головой, что—ли, пришибся? Или хочешь здесь остаться?

«Нет, я не хочу!» – подумал Эстев. «Бежать-то и некуда», – мелькнула вторая мысль, и ноги сами понесли по скользким камням, к маленькой, спрятанной между скал лодочке. На веслах сидел старик—нерсианин. Лысый, сморщенный, узкоглазый, в провонявшей одежде прибрежного мусорщика. Однако от Эстева пахло не лучше.

– Ложись, – распорядился старик, подняв рваную мешковину со дна лодки. – И чтобы ни звука.

Эстев снова засомневался. «Так просто довериться им? – промелькнуло в голове. – Первым встречным людям?».

– Куда вы меня отвезете? – спросил он.

– Туда, где никто не достанет, – старик воровато оглянулся. – Живей. Светает, надо успеть, пока туман.

Можно было бы и дальше упрямиться, только Эстев не видел в этом никакого смысла. Сам он не выберется. Соле шагнул на шатающуюся лодку, лег под рваную мешковину и безмолвно помолился Всеблагому. Лодка еще раз качнулась, когда мальчишка примостился у кормы, и двинулась в долгое путешествие.

Волны умиротворяюще качали Соле в своих объятиях, и он вдруг беззвучно разрыдался. Соленые слезы не давали никакого облегчения. Зачем он убежал? Только продлил неизбежную агонию. Ему ни за что не выбраться из этого города. А эти люди? Они легко могли причалить где-нибудь в Медном, сдать его в руки стражи или протекторов. При мысли о рыцарях веры Эстев ощутил животный ужас, слезы моментально смешались с испариной страха, в голову полезли отчаянные мысли. «Что, если прыгнуть за борт и выплыть к берегу?… Ох, дурак!, – оборвал он себя. – Из тебя же пловец, как из топора. А если завладеть лодкой?» – и снова себя остановил. Плеск волн смешался с горечью осознания, что он не посмеет взять на душу такой страшный грех, как убийство. Бессильный что—либо изменить, он остался заложником обстоятельств.

Через некоторое время к шуму волн прибавились крики чаек и человеческий гомон. Нерсианин тоже что-то закричал. Эстев осмелился глянуть в прореху мешковины. Лодка нырнула в толчею Медного порта, между других барок и стоящих на якоре судов. Окружающие гнали мусорщика с пути, отпихивали его лодку веслами. Эстеву показалось, что сейчас судно перевернется и пойдет на дно, запаниковал, но его проводник, похоже, ничего не боялся. Потанцевав на волнах, лодка снова вынырнула в спокойные воды. Эстев, обессиленный от переживаний, закрыл глаза и на какое-то время впал в забытье.

Он очнулся оттого, что днище лодки проскрипело по гальке, и старик бесцеремонно хлопнул по мешковине.

– Вылазь.

Эстев опасливо высунул голову.

– Вылазь скорей! – пробурчал старик. – Времени мало.

К ужасу Эстева, лодку обступили семеро мужчин, похожих на бандитов с большой дороги. «Вот здесь-то меня и убьют» – промелькнуло в голове, но бойкий мальчишка тотчас деловито распорядился:

– Вещи давайте, надо переодеть его.

Вялого и немого от ужаса Соле поставили на ноги, быстро избавили и от туфель с золотыми пряжками, и от пояса, украшенного крупицами полудрагоценных камней. Последним с плеча пополз дорогой зеленый дублет, безнадежно испорченный маслом и помоями. Тут Эстев, наконец, пришел в себя.