Но парень не упал, а ловко спрыгнул на землю, перекувыркнулся несколько раз и полоснул кинжалами по икрам пробегающего бандита.

Когда тот упал, поставил на него ногу, снял с пояса стеклянный штырь – ещё одно особое оружие летающих воинов – и вогнал его в плечо контрабандиста, пригвождая того к земле. Потом сорвал с пояса жертвы коробочки кристаллов, чтобы тот не смог себе помочь или вылечиться. И победоносно посмотрел на Маджу Патунга, которая всё ещё гналась за своей жертвой, размахивая мочи-кой.

– Чё сидишь? – заорал мне в лицо Хаки. – Отряд Эрну уже двоих поймал! Погнали и мы ловить низких! Мы не должны проиграть.

– Но Илиин приказал нам только смотреть…

– Дурак, что ли? – ответил Хаки. – Как мы можем смотреть, когда отряд Эрну обыгрывает нас?

Схватив копьё, Хаки выбежал из кустов. Я нехотя вынул из футляра мочи-ку и поплёлся вслед за ним.

Примерно два месяца назад я пафосно и самоуверенно объявил родителям Самирана, что избрал военное предназначение. И это – мой окончательный и бесповоротный выбор.

Некоторое время я горделиво ходил по Дому Опыта в компании с остальными будущими воинами. Пока… пока не началась настоящая военная учёба.

И всё время этой учёбы я тщательно скрывал от товарищей по отряду свою одну маленькую проблемку… я боялся воевать.

Я боялся драки на озарениях. Боялся дуэлей на мочи-ках, кинжалах и копьях. Противоборства на топорах тоже опасался. Избегал даже обычных кулачных поединков, так как многие ученики использовали озарения, типа «Удара Грома» или «Удара Молнии». А мне было страшно получить удар грома и молнии в лицо. Или в живот. И вообще в любую часть тела.

Именно поэтому я всё ещё не усвоил ни одного боевого озарения, хотя прилежно изучал все их узоры.

Отсутствие усвоенных боевых озарений пока что оберегало меня от участия в дуэлях и драках «отряд на отряд», которые устраивали молодые воины.

Но больше всего я боялся того, что не смогу долго скрывать свой страх. Все воины моего отряда косо смотрели на меня. Спасало только владение легендарной мочи-кой, которую я получил в качестве вознаграждения за ущерб. Это считалось большим воинским достижением.

Но так как я за всё время учёбы не проявил ни храбрости, ни желания биться с другими учениками, то кредит уважения почти исчерпался.

А мой учитель искусства боя на мочи-ке, славный воин Урсаг из рода Намеш, недавно спросил:

– Самиран Саран, ты уверен, что военное предназначение – это твой Путь? Быть может, тебе стоит восстановить хорошие отношения со своим родом и стать лекарем в отряде?

Я помотал головой и ответил:

– Просто я хочу изучить как можно больше узоров и выбрать своё озарение. Вот выучу, потом, как начну драться…

Урсаг Намеш, словно догадываясь о моей излишней осторожности, заметил:

– Лучше отступить, пока никто не видит, чем позорно сбежать у всех на виду. Тебе пора усвоить озарение. Или покинуть наше предназначение с позором.

Я притворно оскорбился:

– Защищать Путь – это моё предназначение!

– Ну, хорошо, хорошо, – с недоверием покачал головой Урсаг Намеш.

Единственным моим успехом за эти месяцы можно считать успешное овладение наследованным озарением «Живая Молния». Я мог использовать все его особенности светлой ступени, которой я достиг благодаря благоволению.

«Живая Молния» считалась целительским озарением только из-за того, что она как бы ненадолго оживляла даже сильно раненного. Действуя как целебный электрошок, «Живая Молния» поднимала на ноги воина с переломанными ногами и заставляла его резво бежать обратно в бой. По крайней мере, мне так сказали учителя. Мне же ещё не приходилось поднимать на ноги настолько раненных. И тем более не представлял, как можно бегать на переломанных ногах?

Целебный электрошок имел дополнительные эффекты. Например, действовал превентивно. Если применить «Живую Молнию» к здоровому и полному сил воину, то на короткое время все его Линии, кроме Морального Права, упрочнялись. Члены приобретали большую гибкость, и получали некоторую степень защиты от воздействия других электрических озарений.

Таким образом, я стал кем-то вроде юнита поддержки, который подстёгивал товарищей целительными электрошоками.

И это была не самая почётная должность.

Презреннее меня считался только целитель. Но отряд Маджи Патунга ещё не обзавёлся собственным лекарем, обходясь услугами целителей со стороны.

Зато эта роль в отряде позволяла мне держаться поодаль от травмирующих тренировок или драк «отряд на отряд».

✦ ✦ ✦

Следуя за Хаки Энгатти, я привычно вызвал озарение «Живая Молния», сложил его узоры в стопку и применил к бегущей фигуре товарища.

Он дёрнулся, бодро вскрикнул, будто его окатили ледяной водой, но даже не поблагодарил за поддержку. Все воины отряда Маджи Патунга считали себя достаточно сильными для того, чтобы обойтись без моей «Живой Молнии».

Мимо меня пробежал Инар Сарит, один из тех двух братьев-качков, которые первыми вступили в отряд Маджи Патунга. Двумя руками он держал топор на длинной рукоятке. У топора довольно редкая для Дивии форма – узкое лезвие и широкий шип на обухе, отчего он больше походил на кирку, чем на топор.

Я хотел подстегнуть качка электрошоком, но он отмахнулся:

– Мне не нужна твоя помощь, трус.

Второй брат-качок, Вибол Сарит, пробежал метрах в двадцати от меня. И держал точно такой же, похожий на кирку топор, что и первый брат.

Инар и Вибол не родные братья. Даже не двоюродные. Но происходили из одного рода, который славился тем, что на протяжении многих поколений поддерживал выбор одного и того же оружия и одного и того же набора озарений для всех своих воинов.

Озарённые мужчины и женщины этого рода одинаково мускулисты, одинаково одеты и одинаково вооружены. Из-за них в Дивии все топоры с узкими лезвиями так и назывались «сарит-топор». И род Сарит лучше всех умел обращаться с этим нестандартным оружием.

Что Вибол и продемонстрировал.

Он уже догнал одного беглого нелегала. Широкоплечий мужчина, одетый во что-то вроде длинной, ниже колен рубахи, решил дать отпор врагу. Перестав убегать, остановился и выставил свой широкий и ржавый меч остриём навстречу Виболу.

Не сбавляя скорости, Вибол раскрутил топор-кирку, держа его почти за самый кончик рукоятки, и одним ударом не просто выбил меч из рук низкого, но и отрубил саму руку по плечо.

Отрубленная конечность, разбрызгивая вязкую кровь, взлетела в жаркое небо. Мёртвые пальцы разжались и меч со свистом воткнулся в землю недалеко от меня.

Вибол, продолжая вращать сарит-топором, словно лёгкой игрушкой, нанёс ещё два удара по корчащемуся на земле врагу.

Соревнуясь с братом, Инар догнал другого нелегала и тоже рубанул его по шее топором. Рассчитывал одним махом снести человеку голову, но не получилось – мёртвое тело несчастного нанизалось на топор, и Инару пришлось снимать его с лезвия, отталкивая ногой.

Вибол нашёл это комичным и громко засмеялся:

– Тебе нужно больше тренироваться, братец.

Я же, сдерживая тошноту при виде разрубленных людей, побежал дальше.

«Живая Молния» восстановилась. Сложив все узоры стопкой, я искал, кого бы осчастливить электрическим бустом. Но Маджа Патунга, которая была не против моей поддержки, далеко – соревновалась с Эрну Кохуру в ловле контрабандиста. Тот, используя «Проворство Молнии», быстро перемещался от преследователей, не давая себя поймать.

Остальные молодые воины нашего ещё малочисленного отряда – два парня и девушка – были слишком далеко от меня. Но и они уже не раз демонстративно отказывались от моей помощи. Слово «трус» ещё не произносили, но раз Инар Сарит сегодня открыто назвал меня трусом, то это начало моего конца. Я должен буду или вызвать его на поединок, или промолчать, признав его правоту.

Да уж, сегодня не только контрабандисты попали в засаду. Я – тоже.