Может, пора бросить эти прелюдии? Разбить стекло, залезть в окно, завести машину – если не ключом, так замыканием проводов, как в кино, – и угнать отсюда подобру-поздорову, а Семён? Э-э, Семён, ты где?

А Семён наш уже несётся к выходу, выбивая искры из-под ног.

Наконец-то свобода. Огни вечернего города. Люди, хоть их и мало. Семён наш начал чувствовать себя в безопасности. Нужно вызвать такси. Да где же оно? Наш Семён уже пять минут стоит, вглядываясь в поток машин, но ни одной шашечки не видит. На всякий случай лучше пешком, чем стоять на месте, может, по дороге и встретится. Но ведь можно такси вызвать! Достаёт телефон. Чёрт! Сел. Голову в плечи, глаза на тротуар и дорогу, мысли домой. Поворот на перекрёстке. Новая улица. Из людей никого. Даже как-то странно. Хотя нет, сзади раздаются чьи-то шаги. На миг оборачивается – какой-то мужчина в головном уборе. Ветер доносит из-за спины запах табака. Спешный шаг. Зебру на красный. Незнакомец ждёт зелёный. Быстренько до следующего перекрёстка, за угол, в переулок. Стоит, ждёт. Ага, снова шаги. Или это сердце? Нет, незнакомец. Прошёл мимо. Свободный выдох. Осторожно выглядывает из убежища и назад в обходную, на свой маршрут. Прошло пять минут, а Семён наш не встретил ни одного человека в головном уборе. Может, показалось? Может, накрутил себе? Может. Ещё пять минут проходят спокойно. Осталось всего каких-то десять. И дом! Из-за чувства облегчения и слабой отдышки, возникшей с непривычки от долгой и спешной ходьбы, Семён наш останавливается на тротуаре чутка передохнуть. Смотрит в сторону и – о нет! – незнакомец стоит на противоположной стороне улицы и глядит прямо на него. Чёрный берет натянут по самые глаза, скрывая их от света фонарей, в руке дымится сигарета. Когда незнакомец подносит сигарету к лицу, прямо перед ним без остановки проносится автобус, после чего незнакомец пропадает из виду. Куда он подевался? Ведь не мог же он сесть в едущий автобус. Или мог? К чёрту отдых. Быстро перебирает ногами. Вот его улица. Во дворе никого. Подходит к двери. А ключ? Нет, не забыл. Подъезд. Вызов лифта. Заходит. Рука нацеливается на кнопку своего этажа, как вдруг кто-то заходит с улицы и, крича «Задержите!», заскакивает в кабину. Двери закрываются, и этот кто-то облегчённо стаскивает с лысой головы чёрный берет и улыбается Семёну жёлтыми зубами. Нос вообще – хоть трусы на него надевай. В общем, лицо трезвого алкаша.

– Фу-у, – заполняя кабину запахом табака, – успел.

А что Семён? А Семён наш стал бледнее мёртвого. О-па! – сейчас вообще умрёт.

– Что такое? – недоумённо на Семёна. – Застряли?

Этого ещё не хватало. Лифт стоит на месте. Панически, будто рука сама, Семён нажимает кнопку с номером своего этажа. Ничего. Попробовал диспетчера. Тишина. Стал перебирать остальные, как баянист. Бесполезно.

– Бесполезно, – доставая пачку сигарет. – Курите?

Судорожно замотал головой.

– А я вот, если не возражаете, закурю… Не возражаете? – чирк зажигалкой. Затяжка. Кашель. Тяжёлое сглатывание. Недовольное бормотание в сторону. – Живёте здесь?.. Никогда вас не видел. Вот так вот, живём в одном доме и даже не знакомы. Андрей, – протягивая руку.

Семён вкладывает ладонь в руку незнакомца, как воришка первый раз в сумку спящего человека.

– А вас?

– Э-э… Владислав.

Незнакомец ухмыляется и отпускает руку.

– Чем занимаетесь, Владислав?

– Э-э… так, ничем… Я вообще даже и не живу здесь… так… приехал… к сестре… проведать.

– А-а, тогда понятно. А живёте где? Здесь, в городе?

– Э-э… в деревне.

– Ммм… прямо в настоящей деревне? Огороды там, трактора?

– М-мгу.

– А работаете кем?

– Т-тракторист.

– Угу… а я вот здесь живу… Пишу, знаете ли… Писатель. – Семён стоит как столб и глядит перед собой, напрягши челюсть, брови и… – Может, слышали: Андрей Арсеньев?.. Нет?.. Ну, это не удивительно, ведь я ещё не опубликовал книгу. Идёт подготовка к этому. Сейчас вот книгу на вёрстку отправил, – зевая, – заплатил, чтобы всё качественно было… – долгая пауза и засмеялся. – Представляете, полчаса назад прислали. Готовую, – гортанный смешок. – Сделано пишет… а там! – громкий смех.

Семён наш подходит к дверям лифта и начинает вглядываться в невидимую щель между ними – авось пролезет.

Вволю отсмеявшись, Андрей Арсеньев тоже подходит к дверям.

– Знаете, Владислав, меня всегда притягивала деревня. В детстве у бабушки жил. Нравится мне там, свежий воздух и всё такое… Ответьте мне – меня маленького это всегда интересовало – вы ведь картошку копаете?.. Трактором?.. Угу, а вы копалку к куну цепляете?.. А копалка от кардана работает?.. Угу… И что же получается, вы в таком случае трактором задом наперёд едете, сами, значит, раком на куне полёживаете, а кардан жопой крутите?

– П-почему?

– Ну а как же копалка у тебя от куна работать будет, да ещё и с карданом? Ведь кун – это такая штука спереди на тракторе, куда, например, ковш цепляется, а кун его поднимает и опускает… – с усмешкой заглядывая в Сёмкины глазёнки. – А копалка сзади цепляться должна, кажется… Или я что-то путаю?.. А, Сёма?

Рука Андрея тянется к нагрудному карману Сёминого пиджака – о боже! – на котором прикреплён бейджик «Семён. Персональный помощник одного книжного издательства», где вдобавок название издательства зачёркнуто ручкой, а снизу надписано «Арсеньевского дерьма».

– Дерьмо, значит, да?

Пальцы Андрея отпускают бейджик, ноги отталкиваются от пола, локоть оттягивается назад в замахе, а тело зависает в воздухе…

На этом волнующем моменте наша повесть обрывается, уважаемый читатель. Что произошло в лифте дальше, нам, к сожалению, неизвестно. Но что мы знаем точно, так это то, что книга Андрея Арсеньева была опубликована и «гениальная» задумка автора оказалась реализованной. А вот чьи руки сделали эту «невыполнимую» вёрстку – методом проб и ошибок, впервые ознакомившись с fb2-редактором, – мы, к сожалению, тоже не знаем и знать, если честно, не хотим.

Это произошло рано утром. Звонок. На телефон.

До этого – вечером – я снова навестил его. Сколько лет прошло, а я до сих пор обращаюсь к нему за советами. Всё заросло травой, сорняками. Никогда не понимал этих уборок. К чему? Если кто-то меня за это осуждает – прошу, мне сорняков не жалко. Не мои.

Это он привил – вдолбил – мне стремление к совершенству во всех своих делах. И я строго этому следую. Везде: и тут и там.

Всегда засиживаюсь допоздна. Молчком. Все вопросы в голове. Ушёл лишь тогда, когда Большая Медведица с помощью ковша запрокинула себе ночь за шиворот. По дороге домой они неспешно скрылись обе.

Поспал всего два часа. И вот он. Тот самый. Звонок. Снова убийство.

Задолбали.

Круизный теплоход. У себя в каюте найден мёртвым немалоизвестный бизнесмен Кирилл Андреевич Шифер. Туловище на кровати. Ноги на полу. Височная доля тю-тю. Пистолет в районе правой руки. Но не в ней, что логично.

Самоубийство?

Улыбаюсь и верчу головой в стороны.

У убитого на правой руке нет четырёх пальцев. Только большой. И это случилось не сейчас. Давно.

Нанял меня кто-то из представителей Шифера. Полиция дала добро. Я уже давно верчусь в своём поприще. И благодаря великолепным результатам легко позволяю себе отклонять любое неинтересующее меня дело.

Я согласился.

Отправился тут же. Собрал чемодан: всякие детективные примочки, чёрный смокинг – для детектива самое оно, шляпа – на всякий случай, бутерброды – в дорогу, и яйцерезка – для пыток. А также не забыл про пистолет. Magnum S & W500 с 21-сантиметровым дулом – детектив всегда должен быть соблазнителен для женщин.

Дорожный костюм на мне. В путь. До теплохода десятки километров. Можно было сначала по дороге, затем по воде. Я решил сразу по воде. Благо расположение реки позволяло это. Вода была прохладная. К наступлению вечера стала совсем холодная. В середине пути решил перекусить. Вскоре возобновил путь. Вдали завиднелись огни теплохода. Он стоял в ожидании меня. На палубе кто-то находился. Заметив меня, замахал рукой. По комплекции догадался, кто. Это был звонивший в полицию. Мне рассказали про него и назвали фамилию – Бочёнкин. Он служит охранником на этом маленьком судёнышке.