- Мне сейчас лень шевелиться, точно как и тебе.

- Мы никуда не пойдём?

- Пойдём. Просто дай мне ещё немного полежать…

А в долине нас встретили, как дорогих гостей. Племя не было кочевым – здесь ютились небольшие, добротные и уютные домики. Индейцы Лакота разводили альпак, кур, коз, кроликов и лошадей, а так же ловчих птиц. Их вождь – старик Квахху – не имел сильно смуглой кожи, был жилистым и сильным и имел живые, поблёскивающие глаза. Носил перо в седых волосах и обожал ковбойские сапоги. И тоже оказался шаманом из неслабых. На мой вопрос, почему он или представители его племени не участвуют в битве, ответил просто – племя Лакота довольствуется тем, чем одарят духи природы и души предков.

Мы поведали о Макапичу в резервации Патч, посоветовали не выходить из дома по ночам и не шуметь, если поблизости станут пропадать люди, на что в благодарность получили сытный… ужин уже в сумерках у большого костра. Мы так долго собирались к ним, а потом долго беседовали с Квахху, что и не заметили, как наступил вечер, а солнце склонилось к закату. Лакота закатили праздник с песнями и танцами вокруг кострища в честь гостей из дальней страны. Девушки цветами и перьями украсили мне волосы, на ноги повесили звенящие браслеты. И вот я – босоногая и почти простоволосая – с настоящим шаманским бубном в руке стою у костра в растерянности, а Хао пытается подавить улыбку. Вокруг раздаются возгласы:

- Спой для наших духов!

- Станцуй для них!

- Мы будем благодарны тебе!

- Ну же, не стесняйся, белокожая!

И они начали синхронно хлопать, когда я была готова зареветь в голос. В смятении оглядываюсь вокруг. Что ж, есть у меня одна песня, но не обижайтесь, если она придётся вам не по вкусу.

Подхожу к ребятам, играющим на барабанах и задаю ритм одному, второму, третьему… Для всех разный. Индейцы с удивлением прислушиваются, когда начинаю поворачиваться вокруг себя, огибая кострище и позвякивая браслетами на ногах, когда мне это нужно. Провожаемая заворожёнными взглядами, поднимаю бубен над головой и делаю первый удар, расходящийся волной фурёку. Те индейцы, что обладали шаманскими способностями, слегка заёрзали и забеспокоились. Пламя в костре взвилось ввысь, ударяя в небо снопом искр, затем утихло, будто вот-вот потухнет.

- “Именем Одина:

Друзей оберечь

В битве берусь я.

И в звонкий щит пропою –

Одержат верх,

В боях закалённые,

Из битв невредимые

Возвратятся с победой!

От Лодура знаю:

Коль пустит стрелу

Враг мой в сражении,

Взгляну – и падёт та стрела,

Взору покорная.”*

Снова совершаю удар в бубен, и огонь в костре взметнулся вновь, вызывая удивлённые возгласы. Пламя вернулось в норму, в своём обычном состоянии с треском пожирая сухие поленья и ветки. Это всего лишь маленькое представление для хозяев. Ловлю понимающий и снисходительный взгляд Квахху. Вождь Лакота кивнул мне и зааплодировал. Племя, будто очнувшись от ступора, подхватило одобрение вождя, выкрикивая слова благодарности. Праздник продолжился. Я села возле Асакуры и отложила бубен, приняла от подошедшей девушки запечёное на углях мясо дикого бизона и стала потихоньку кушать, наблюдая за “танцем плодородия” – вроде, это был он.

- Аи, на каком языке была песня? – Хао чуть склонился ко мне, чтобы я смогла услышать вопрос.

- На скандинавском, а что? – я положила кусочек сочного мяса в рот, на язык попал привкус лимона, сметаны с горчицей и лука.

- Звучит необычно.

Отщипываю ещё кусочек, протягиваю Асакуре.

- Нет-нет, я не могу это есть! – он так рьяно запротестовал, что я отшатнулась.

- Почему? – вид, наверное, у меня был ошарашенный.

- По традиции всех племён, блюдо, подаренное женщине-гостье, танцевавшей для духов племени, неприкосновенно. Никто не имеет права пробовать его, ни представители племени, ни чужеземцы. А того, кто осмелится и нарушит этот непреложный закон, девять лет станет скитаться в несчастьях и неудачах, изгнанный с индейских земель навсегда…

- Верно, чужеземец Хао. – глубокий голос Квахху прервал его, вождь опустился рядом с нами на бревно, – Да только не смей утаивать от своей белокожей девы, что женщина-гостья, поделившаяся ритуальным блюдом по своему желанию с мужчиной на виду у племени, нарекает его своим спутником перед Великими Духами.

У меня с языка слетел тихий “ой”. Чувствую, как запылали щёки, и решаю заткнуть себя едой, набив рот.

- Не смущайся, Аи. Ты же не знала. – усмехается Хао, а Квахху по-отечески хлопает меня по спине.

- Да, но ты мог бы и съесть, даже учитывая моё незнание! – возмущаюсь, едва прожевав.

- А ты хочешь, чтобы он съел? – серьёзно спрашивает вождь.

- Уже не очень. – сварливо ворчу в ответ, скривив губы. Уж слишком Асакура против, чтобы я с ним делилась.

- Кхм-кхм! – раздалось у нас за спинами.

Мы втроём обернулись. У меня сквозь сжатые зубы вырвалось: “Вот, сука…”

Силва прожигал меня взглядом, скрестив руки на груди. Рядом с ним стоял Хром и виновато улыбался. Квахху насупил брови и призвал своего духа-хранителя – огромная гремучая змея, издавая характерный звук погремушкой на конце хвоста, свернулась за его спиной, готовая к молниеносному броску, стоит вождю шевельнуть мизинцем.

- Аи. – тихий голос сидящего рядом шамана.

- М..?

- Мясо.

Я живо оторвала кусок и протянула Хао:

- Ешь.

Он обхватил мою руку и аккуратно забрал шашлык ртом, после чего выжидательно посмотрел на Квахху. Лакота усмехнулся, вытянул из нагрудного кармана атласную карминовую ленту, обернул ей наши запястья, повязав узелок, и коротко молвил:

- Духи предков – ваши свидетели.

- Спасибо, вождь Квахху! – искренне отблагодарила я.

И всё это за пару секунд. Я вновь повернулась в сторону танцующих.

- Вкусно?

- Мгм.

- Ещё хочешь?

- Хочу.

Квахху, искоса глядя на нас, расхохотался.

- Почему у меня такое ощущение, что вы с самого рождения были вместе?

- Кто знает? – пожимаю плечами, глядя, как Хао съедает новый кусочек мяса из моих рук, будто прирученный дикий зверь, – Мы, по сути, совершенно не похожи, а бывает, что ведём себя одинаково. Даже мысли сходятся…

- Доуджи! – рыкнул Силва у нас за спинами. Полное игнорирование с моей стороны его совершенно не устраивало.

- Ты не поприветствовал вождя, Силва. Какое неуважение! – подаю новый кусочек мяса Асакуре и вздыхаю, – К Хрому это тоже относится.

Индеец за нашими спинами возмущённо фыркнул. От костра подошли несколько мужчин, поигрывая серебряными брелоками. Вокруг них вилась сила, сразу ясно – шаманы. В боевой готовности. Кажется, назревает конфликт.

- Хром, забирай Силву и уходите. – стараюсь говорить как можно более спокойно, но Асакура чувствует до микрона, как я взбешена. Осторожно гладит пальцами моё запястье, пытаясь отвлечь.

- Ты пойдёшь с нами! – уже громче рыкнул Ниумбатч. Видать, Хао его спровоцировал. Вопрос в другом – специально?

- Мы с вождём Квахху ещё не всё обсудили. – отрываю новый кусочек мяса и жую.

- Я сказал…

- Плевать мне, что ты сказал! Не строй из себя няньку. Выбирай: или ты провоцируешь вражду между племенами, с которой Голдве разбираться, или я лично выкидываю тебя с территорий Лакота за шиворот! – резко взорвалась я.

- Аи, ты..! – он не успел закончить. Асаноха, бесшумно пришедшая из темноты за его спиной, схватила патча одним из многочисленных хвостов и откинула от поляны в стог сена рядом с курятником.

Я покатилась со смеху. Хром спрятал улыбку и пошёл выуживать друга за ногу. Аса уменьшилась и разлеглась у моих ног. Мужчины-воины Лакота разошлись, видя, что тут и без них на незваных гостей управа найдётся. Квахху уважительно хмыкнул.

- Браво! Вот уж не ожидал, от такой маленькой, хрупкой девочки.

- Сама себя порой боюсь… – я поджала губы в улыбке.

Хао сжал мою ладонь, пытаясь успокоить. Да, внешне и не скажешь, но во мне сейчас всё просто клокочет от злости. Силва выбесил. В очередной раз.