— Яблоки, — повторяет шинигами. — И посмотрим, что из этого получится.

Аманда хоронит коробку точно в той же яме, откуда достает её несколько минут назад, и присыпает землей. Если когда-то предыдущий владелец и доберётся сюда — его ждёт разочарование. Забрасывая лопату в багажник и скидывая перчатки, Аманда думает, что терпеть не может конкуренцию.

Но как же она любит уничтожать конкурентов.

— Рюук, — второй шинигами называет ей своё имя, когда она уже поворачивает в сторону города. — Приятно познакомиться.

— Мисс Гласк. Надеюсь, с тобой мы тоже сработаемся, Рюук.

По пути домой приходится заглянуть в «7-Eleven» и взять пару килограмм яблок да бутылку вина.

Аманда редко пьёт, но сегодня, сбросив пальто ещё в коридоре, она почти сразу падает на диван в гостиной и наливает вино в стакан для виски — она не особо заботится о своих манерах и этикете перед парой шинигами. Она крутит в руках чужую, так опрометчиво написанную записку и улыбается, щёлкая зажигалкой. Бумажка сгорает быстро, оставляя после себя лишь пепел.

Датчики задымления даже не реагируют на это происшествие.

Женщина наслаждается вином, когда телефон на столе начинает вибрировать. Она не торопится взглянуть на экран, а тот вскоре гаснет и сообщение от контакта с говорящим именем «Чудовище» так и остаётся непрочитанным.

========== 3 ==========

Комментарий к 3

Flёur — Да, это так

«Я твоя кость, ухо и глаз

Слёзы счастья, рычание злости, отчаяние, экстаз

Эйфорический ад, голос небес

Три секунды назад я проснулась в тебе»

10/2007

Пятница. В главном офисе корпорации «Гласк Фарма» сегодня многолюдно — в холле снуют туда-сюда посетители, работники и клиенты; то и дело шумит факс и доносятся щелчки прибывающих лифтов; слышатся обрывки чьих-то разговоров.

Сотрудники стойки регистрации на первом этаже не задают вопросов — они пропускают практически всех, делая отметки в электронном журнале регистрации. На выданном пропуске нет ни имени, ни цели визита, лишь простое «гость». Именно так Теру Миками себя и чувствует, поднимаясь на двадцать седьмой этаж.

Он — просто гость, не получивший даже должного приглашения. Догадываться о предполагаемом месте встречи приходится по туманным фразам, по тем обрывкам воспоминаний, что ещё сохраняются у него об этой корпорации. Впрочем, самой корпорацией он не интересуется и сейчас.

— Простите, — заявляет ему девушка за стойкой на двадцать седьмом этаже, едва бросив на него беглый взгляд. — Мисс Гласк принимает только по записи. У неё очень плотное расписание.

Его удивляет тот факт, что секретарь — явно японка — использует такое обращение. Не «госпожа», как негласно принято в обществе, а «мисс». Он знает, что Аманда живёт в Японии как минимум восемь лет, и тем смешнее думать о том, что она так и не может привыкнуть к нюансам языка.

— У меня есть запись, — по его тону и не скажешь, что он с трудом сдерживает усмешку.

Секретарь наконец-то отрывает взгляд от экрана монитора и присматривается к нему. Он видит как она вглядывается в черты его лица, как высматривает, нет ли каких-то подсказок на торчащем из нагрудного кармана пиджака пропуске. Судя по всему, она чем-то разочарована.

— На какое время?

— На любое.

Девушка хмурится, а потом вдруг распахивает глаза то ли в удивлении, то ли в страхе. Теру чувствует себя так, словно не знает о чём-то важном.

— Господин Миками? — к нему она обращается как положено. — Простите, меня предупреждали о том, что вы придёте.

Она торопится, спешно что-то печатает и провожает его к двери.

— Проходите.

Отчего-то он чувствует себя так, словно идёт на эшафот. Отчего-то он уверен, что они — ни он сам, ни Аманда — не смогут просто побеседовать. Отступать уже некуда. В конце концов, у него тоже плотное расписание и ему дорогого стоит найти время для этого визита.

Он ждёт, что её кабинет будет в чём-то особенным. Ему кажется, что он должен хоть как-то отражать сущность своей хозяйки. Но ему только кажется, потому что на деле помещение оказывается вполне обычным — оформленная в серых тонах комната, ничего лишнего. Единственное яркое пятно здесь — сама Аманда в тех же светлом брючном костюме и кричаще-розовой блузке, в каких он видит её на студии Сакура-ТВ. Она сидит в кресле за столом и сосредоточенно рассматривает какие-то бумаги.

— Рада, что ты всё-таки пришёл, Теру, — она не церемонится и приветствует его раньше, чем он успевает заявить о своём появлении. — Проходи.

Аманда не отрывает взгляда от документов и машет рукой в сторону стоящего напротив её рабочего места дивана.

Здесь удивительно тихо — кажется, что в этот кабинет не проникает ни единого звука. Он слышит как шуршит бумага, как стучат по дорогому паркету каблуки и как мнётся ткань, когда Аманда, отбросив в сторону бумажную волокиту, садится на диван рядом с ним.

Её белый пиджак остаётся висеть на спинке кресла.

— Почему именно здесь? — он забывает о своих манерах и и начинает не с приветствия — точно так же, как каждый раз делает она.

— Понятия не имею, когда у меня появится возможность вырваться, — она улыбается.

Оказавшись так близко, он чувствует странный аромат её парфюма — точно такой же, как и раньше. Теру всегда казалось, что это — странная смесь кальмии и чего-то, смутно напоминающего чернила.

— Как давно ты вернулась?

— Полгода назад.

Он просто кивает — вежливо, как и всегда. Он не представляет, что творится в голове у этой женщины и по какой причине она так спокойна. Его разрывает между двумя противоречивыми желаниями — взять и встряхнуть её за плечи, потребовав объяснений, и покрепче прижать её к этому дивану.

Теру не делает ни того, ни другого. Он давно уже не ходит на поводу собственных желаний — он умеет держать себя в руках. Так он думает.

— Ты могла позвонить, — он умышленно не уточняет, о каком именно моменте идёт речь.

Он помнит свои смешанные чувства три года назад — тогда, когда Аманда просто уезжает из страны. Она не говорит ни слова, не удосуживается ни позвонить, ни даже написать — она позволяет ему самому решить, как трактовать её внезапное исчезновение из его жизни.

Глядя в её льдисто-серые глаза он никак не может понять, о чём же она думает, что чувствует. Он не может угадать, чего она добивается от этой их встречи.

— И я позвонила, — на этот раз она точно издевается. Её губы растягиваются в улыбке — той самой, от которой хочется удавиться — и она наконец-то смотрит на него в ответ. — Тебе стало легче, Теру?

— Нет, — отвечает честно и хмурится. — Чего ты хочешь?

— А ты?

Эта её привычка отвечать вопросом на вопрос до сих пор раздражает его. Теру не понимает, что когда-то нашёл в этой женщине и что находит до сих пор — не понимает, по какой причине он до сих пор не выходит из кабинета и для чего приходит. Понимает — просто не хочет признавать.

Она — такая же странная, как её парфюм.

— Скажи мне, Теру, — она удобнее располагается на диване и поправляет прядь своих светлых волос. — Ты и правда считаешь, что все эти убийства — именно то, что нужно обществу?

Вопрос выбивает его из колеи. Отправляясь сюда, Теру Миками готовится ко многому, — к бурным сценам выяснения отношений, к ссорам, к перемирию, к тому, что Аманда деловито ответит на пару его вопросов и выставит за дверь — только не к тому, что та решит поговорить с ним о Кире.

— Да, — коротко отвечает он, не желая развивать эту тему. Не сейчас — сейчас ему хочется узнать совсем о другом.

Он и так прекрасно знает, что они оба думают одинаково — ему становилось дурно от этой мысли несколько лет назад, становится и сейчас. В отличие от когда-то предавшей его идеи матери, Аманда до сих пор остаётся на его стороне.

Теру не замечает как непроизвольно сводит брови. Аманда — замечает.

— Мне было интересно, изменился ли ты, Теру, — она всегда зовёт его по имени и делает это так вкрадчиво, её голос звучит так густо и глубоко, что думать о чём-то ещё попросту не выходит. Он и не пытается.