Офицер отправился вслед за своими солдатами в подземелье. Он зашёл в каменный проём и спустился по выдолбленной в скальной породе лестнице. Местами на стенах висели старинные кованные зажимы под факелы. На протяжении всего спуска вниз на периллах уже были расставлены светильники. На половине пути вниз, Генрих встретил необычное разнообразие в интерьере: среди голых и ледяных на вид стен, красовалась единственная огромная картина, на которой был изображен одетый в чёрный камзол и жёлтые кюлоты старик. На его голове красовалась небольшая мешковатая шляпа с перьями; его седая борода доходила до середины тёмного жакета с коротким плащом по пояс, а ноги были закрыты кожаными сапогами чуть ниже колен; в руках красовалась изящная шпага с серебряной гардой. Вид человека был величественен, но нелеп по современным меркам. Генрих подумал, что это, возможно, один из бывших жильцов замка. Только юношу сильно смутило место, где висела картина. В отличии от зала, мимо которого он ранее шел, эта картина была установлена в спуске в подземелье.
Закончив осмотр достопримечательности, Генрих отправился ниже к своим подопечным. Помещение в самой тёмной и холодной низине представляло собой нечто между погребом и темницей. Оно имело большое свободное пространство со стеллажами вдоль стен и несколько закрытых на решетчатые двери камер, где висели ржавые настенные цепи. Ящики с грузом были осторожно расставлены вдоль свободных стен, и, солдаты что занимались их перемещением тихо сидели по углам погреба. Они пытались перевести дыхание, и Генрих, заметив грамотную работу своих солдат, разрешил им отдохнуть, но присмотревшись к ним, обнаружил, что среди них нет Вольфганга, Зигфрида и Цейса. Расспросив подчинённых, он узнал, что те ушли к месту аварии. Генрих был рад, что Вольфганг может в случае необходимости взять командование на себя, но переживал за его опрометчивый и рискованный поступок. Генрих не хотел, чтобы Вольф и дальше пользовался его людьми. Простив другу его своеволие, он решил, что от этого бед не будет. Также ему было интересно, что планирует делать Вольфганг дальше. Вспоминая его манеры и поведение, Генрих предположил, что его друг будет искать способы отомстить за Фенрига, и он не успокоится, пока не совершит свою месть до конца. Гибель Фенрига и для офицера была печальна: они вместе прошли через страшные операции в городе и Керхёфе, он был отличным другом и солдатом. Хоть они были мало знакомы, но вспоминая погибшего, хотелось вспоминать только хорошее.
Не зная всех помещений замка, солдаты разбрелись по строению кто куда, они также любовались картинами и внутренним интерьером. Некоторые особо уставшие решили не напрягаться с поиском покоев и разлеглись прямо на стульях в центральном коридоре. Некоторые путешествовали по Норденхайну в попытках найти что-то отдалённо похожее на жилые помещения. Генрих быстрым шагом направился туда, где последний раз видел Анну и Эльвиру. У дверей покорно стоял Сиги, выполняя полученный приказ следить за доктором. Подойдя к большой двери офицер замедлил свой шаг и, остановившись, начал прислушиваться к происходящему внутри. Он не хотел тревожить девушек, но также хотел лучше изучить доктора.
— Что-нибудь необычное происходило? — поинтересовался офицер у охранника.
— Ничего необычного, Генрих.
Хоть это был тот самый ответ, чего и ожидал подошедший офицер, он всё же сомневался в том, что всё может быть так просто. Он должен хорошо понимать Эльвиру, чтобы знать стоит ли ей полностью доверять заботу об Анне. Постояв у дверей около десяти минут и подслушав всё что происходило внутри, Генрих пришёл к выводу, что девушка, которая отвела девочку в местную библиотеку и начала читать старые сказки, показала себя с хорошей стороны. Юноша подумал, что доктору всё-таки можно доверять и вошёл внутрь.
Помещение библиотеки было огромным, потолок был такой же высокий, как и в зале, где уже побывал Генрих. Внутри стояли громадные книжные шкафы, высотой в пару десятков полок, и огромная лестница, по которой можно было добраться до верхних секций. Анна и Эльвира сидели у камина, который горел и обогревал всю комнату. На вершине камина красовалась картина с милой девочкой и старые рабочие часы. Помещение идеально подходило для спокойного чтения: массивные окна можно было закрывать шерстяными шторами, на полу лежал мягкий персидский ковер и несколько шелковых подушек; диваны и стол стояли в паре метров от камина, и там можно было присесть и выпить чашку горячего чая, делая перерыв между продолжительным чтением. Генриху удалось войти незаметно, Анна читала очень старую книгу, которую взяла с верхних полок. Эльвира сидела рядом и успокаивающе поглаживала ребёнка по голове. Генрих медленным шагом приближался к двум сидящим на полу девушкам. Они его не замечали, пока он не сел рядом с ними.
— Братик! — удивлённо и радостно крикнула Анна, увидев своего брата незаметно севшего рядом с ней. Она смотрела на него сияющими от восторга глазами. Замок ей безумно понравился, она уже и забыла об аварии, просто сидела и наслаждалась новой обстановкой. — Посмотри, что я нашла! — Вслед за этими словами Анна достала из-за своей спины знакомую для Генриха книгу в желтой обложке. Девочка раскрыла её, и Генрих увидел, что буквы в ней были печатными. Облегчение снизошло на офицера, первоначальный вид поверг его в легкий шок, — его посетила страшная мысль, что это был дневник незнакомца.
— Точно такая же книга, как и у нас! Она только другого года, но сама точь-в-точь! — Сделав небольшую паузу от показа брату ценной вещицы, Анна притихла и грустно продолжила говорить. — Генрих… а мама и папа, когда приедут?
Эти слова заставили Генриха занервничать, так же сильно, как и при виде желтой книги. Он не знал, что ответить своей сестре. Ему было больно думать о родителях и о том, что именно он виноват в их смертях. Лишь сказав невинное слово: «они…», его перебили. Эльвира. вскочив на ноги взяла Генриха за руку и сказала Анне, что им срочно нужно отойти, но они скоро вернутся, вместе им удалось покинуть библиотеку. Потянув Генриха за собой, Эльвира оставила маленькую девочку в полном одиночестве. Юноша был сильно удивлен данным поступком: рука Эльвиры крепко сжимала его ладонь, но в тоже время была очень нежной и лёгкой. Генрих не хотел сопротивляться, ему были приятны такие ощущения, и он в ответ сжал руку доктора, тоже нежно и крепко. Уведя офицера подальше от библиотеки, девушка остановилась.
— У тебя пошла кровь, — сказала Эльвира, смотря прямо на перемотанную голову, где сквозь белую ткань проявилась алое пятно, — рану надо обработать.
Эльвира отпустила руку Генриха, ощущая, как на её щеках выступает румянец. Он молча повиновался своему доктору и пошёл вслед за ней в кабинет. Не прошло и часа после того как осколок вытащили, за это время струп успел образоваться на месте ранения, но из-за нервного состояние пациента, он был повреждён, поэтому рана на голове снова раскрылась. Генрих сидел на койке, с его головы сняли все бинты, и, ему представилась возможность посмотреть на рану. Глубокий порез разрезал бровь и верхнюю часть глаза, внутри пореза можно было наблюдать, как бесполезно болтается хрусталь. Пока Генрих разглядывал своё ранение, к нему успела подойти Эльвира и осторожным движением, убрав зеркало от лица пациента, присела напротив него. Когда дезинфекция проходила в первый раз, Генрих не обращал внимания на доктора, — его разум застилала лишь ужасная боль. Сейчас он смотрел в большие, ярко зелёные глаза Эльвиры, в которых видел своё собственное отражение.
Аккуратное и милое лицо девушки находилось в нескольких сантиметрах от Генриха. Она бережно пыталась промыть рану и думала о более красивой и удобной повязке. Офицер эту процедуру ощущал с волнами нарастающей боли, но он был увлечён совершенно другими вещами. Генрих молча смотрел на красивое лицо девушки и ощущал мягкий аромат медового парфюма, исходящий от неё. Он был успокаивающим, почти опьяняющим, — Генрих впервые так близко находился к незнакомой для него девушке. Своими прикосновениями она была нежна, её взгляд нёс в себе доброту, а сопровождающий её запах застревал в голове. «Хорошенькая» — подумал Генрих, почти сказав это вслух.
