– А теперь все уходите, – скомандовал Патрик, вручая каждому мужчине по медной монетке. – Даже вы, моя дорогая, – обратился он к Кэролайн. – Хочу, чтобы вы увидели его, когда все уже будет идеально.

– Столько хлопот, в самом деле, – ответила она, закатывая глаза, но все же с ноткой веселья в голосе. – Буду в своих комнатах.

Роуэн вышла следом за хозяйкой. Кэролайн свернула к главной лестнице, а Роуэн – к проходу для слуг, где и натолкнулась на притаившуюся в тени Пруденс.

– Как думаешь, что это? – спросила кухарка, глаза ее блестели.

– Не представляю, – честно ответила Роуэн.

– Картина, наверное, – предположила Элис, лущившая горох за столом. – Хотя бьюсь об заклад, что бы это ни было, ей не понравится, – пробормотала она, когда Пруденс отвернулась.

Роуэн поразил уничижительный тон девушки, но она промолчала, понимая, что пока еще новенькая в этом доме и ей только предстоит привыкнуть к ритму жизни и его особенностям. Два года в доме дяди и тети после смерти родителей научили ее, что эти особенности есть в каждом семействе, в той или иной форме.

– По размеру на картину непохоже, – тихонько произнесла она.

– Скоро увидим, – прекратила споры Пруденс. – А теперь хватит бездельничать, работа ждет.

Несколько часов спустя Патрик позвал всех домочадцев в гостиную на, как он важно выразился, «торжественное открытие». Роуэн, следом за Пруденс и Элис, поднялась по лестнице для слуг.

Таинственный предмет так и стоял под той же тканью, в которую был прежде завернут, но теперь был ею накрыт, как покрывалом. Из-под него виднелись четыре ножки, две спереди широко расставлены, две дальние – поуже, верх широкий и плоский. И больше сказать ничего было нельзя, как и определить, для чего подарок предназначался – если у него вообще был смысл. Может, просто часть обстановки? Хотя места он занимал немало и выглядел внушительно.

Роуэн встала рядом с Элис; поискала глазами погремушку, которую оставила на столике утром, но, к своему удивлению, не нашла. Но долго задумываться об этом было некогда, мысли заняло предвкушение: вот-вот выяснится, что такое привез мистер Холландер.

Убедившись в их безраздельном внимании, Патрик эффектно сдернул ткань, которая плавно соскользнула из его рук на пол. Служанки, кухарка и даже конюх все как один затаили дыхание. Деревянный, похожий на большой сундук предмет по форме напоминал птичье крыло, а поверхность его была отполирована до блеска. Если она решится подойти достаточно близко, думала Роуэн, то увидит свое отражение.

– Клавесин? – с ноткой разочарования в голосе уточнила Кэролайн.

– Понимаю, почему вы так думаете, моя дорогая, по форме они схожи, но по звуку совершенно различны, вскоре сами убедитесь. – Патрик обошел инструмент и поднял крышку, установив ее под углом при помощи тонкой подпорки, которая таинственным – во всяком случае, для Роуэн – образом появилась изнутри.

– Что ж, – внимательно разглядывая подарок, произнесла Кэролайн. – Клавиатура у него лишь одна. И что за педали? По сравнению с клавесином выглядит довольно незамысловато. – Судя по голосу, покупка ее не впечатлила.

Подойдя так близко, насколько хватило храбрости, Роуэн разглядела внутри толстые струны и войлочные подушечки. Ничего подобного ей прежде видеть не доводилось, и она понятия не имела, для чего все это нужно; перед инструментом стояло сиденье, хотя бы его она узнала. В самом инструменте белые прямоугольники перемежались с более тонкими черными, будто специально сделанными так, чтобы удобнее было касаться.

– Фортепьяно, – торжественно провозгласил Патрик. – Последнее изобретение, прямо из Парижа. Увидел, когда ездил в Лондон, и просто не мог не заказать нам точно такое же. Зная, как сильно вы любите музыку, любовь моя, я подумал, что это подходящий подарок на пятую годовщину нашей свадьбы.

Кэролайн ничего не ответила, но губы ее тронула слабая улыбка.

– Почему бы вам сразу не опробовать? – Приплясывая вокруг жены в радостном возбуждении, он указал на стул перед клавиатурой.

Помедлив, Кэролайн все же присела, поправляя юбки.

– Не представляю, как извлечь мелодию из этого сооружения, – призналась она, но тем не менее опустила руки на инструмент. Нажала на пробу несколько разных клавиш, и Роуэн не только услышала, но и почувствовала, как звук разносится по комнате и летит к ней. Низкие ноты напоминали жужжание пчелы, а высокие – писк комара. Прежде из музыкальных инструментов она видела лишь скрипки, свистки и барабаны, даже близко не столь впечатляющие, как этот. При первых же нотах хозяин захлопал в ладоши и оглянулся на слуг, призывая их присоединиться.

– В самом деле очень красиво звучит, сэр, – произнесла Пруденс в паузу.

Кэролайн, смотревшая только на инструмент перед собой, едва обращала внимания на остальных собравшихся, неторопливо извлекая из него мелодию, пробуя нажимать на клавиши из слоновой кости то так, то эдак.

– Так можно играть громче или тише! – воскликнула она. – Это определенно лучше любого клавесина.

– Моей жене – только самое лучшее, – с гордостью провозгласил Патрик.

Роуэн заметила, что выражение чистого восторга полностью изменило лицо ее новой хозяйки, лишь едва заметно дрогнув, когда мистер Холландер объявил о своем срочном отъезде в Лондон. А вот лицо Элис не выражало совершенно ничего, будто она нарочно старалась не показывать никаких чувств. Неужели угрюмую служанку никогда ничего не радует?

Тея наблюдала за тринадцатью девушками, собравшимися за двумя столами – приехали все, кроме одной: за два дня до начала семестра у Камиллы обнаружили моноцитарную ангину, так что она присоединится к остальным только через несколько недель. Все активно знакомились – кроме пары более тихих девушек, – а те, кто уже давно знал друг друга, оживленно болтали, едва успевая есть. До этого был шквал объятий и поцелуев, прощание с родными – Тея тогда даже немножко завидовала такой естественной и очевидной привязанности. Но теперь, на ужине, было шумно и весело, все смеялись и болтали, увлеченные новой обстановкой, и никто не скучал по дому – во всяком случае, этого не было видно.

Тея дважды хлопнула в ладоши, с удовольствием отметив мгновенно воцарившуюся тишину и внимание, с которым все приготовились ее слушать.

– С большинством из вас мы уже познакомились, и я с радостью буду помогать вам до выздоровления миссис Джексон, – произнесла она, изучая воодушевленные лица девушек. – У кого-то я также буду вести историю и помогать преподавателю физкультуры мистеру Поупу с формированием смешанной хоккейной команды. Я советовала бы всем вам попробовать.

Тея следила за реакцией некоторых девочек, особенно за Фенеллой, Джой и Морган, вспомнив, что читала про их достижения в спорте, и с удовольствием отметила, как у них загорелись глаза.

– Завтра важный день, так что я рассчитываю, что сразу после ужина вы вернетесь в свои комнаты и закончите разбирать вещи, отбой в девять тридцать. – Раздались стоны, и она подняла руку: – Знаю, большинство из вас уже учились в школах-пансионах, но не все, а ранний отбой здесь – строгое правило. – Простодушный вид девушек ее не обманул. – Вас также просят оставить мобильные телефоны на станции подзарядки в конце столовой, доступ к ним разрешен днем после занятий. Уверена, многие заметили в спальнях умные будильники: они будут оповещать о завтраках, обедах и так далее. Завтра утром я провожу вас в школу и покажу аудитории. Вопросы?

Послышались шепотки, но никто не поднял руки, так что Тея села на свое место. В стольких правилах нужно было разобраться, Тее самой было непривычно, но девушки отнеслись ко всему невозмутимо – кроме необходимости рано ложиться спать. Тея потянулась к кувшину с водой. Раздался звук бьющегося стекла, и она вздрогнула, а за столом воцарилась тишина. Обернувшись, она увидела испуганную Фенеллу и осколки стекла на полу.