Как отточенной шашкой тугую лозу
Время рубит в истории личность героев.
Память прячет мужскую скупую слезу,
Пред глазами проходят они ровным строем.
Лишь останутся словом в гранитной плите
Да две даты немые – рожденья и смерти.
Фраз обрывки в предсмертном прощальном письме,
В пожелтевшем от времени старом конверте.
Тот Георгиевский крест в крепко сжатой руке,
Что заслужен в отчаянной, яростной сшибке,
Свет свечи отливает на остром клинке,
Губы замерли болью в холодной улыбке.
Вспоминается все, то что было не зря —
Радость ярких побед и могилы погостов —
Все осталось за бо́ртом того корабля,
Что последним оставил не наш уже остров.
Тяжела голова от бессонных ночей
И тоска по России, как рана на сердце.
Не спасает вино – боль кусает острей
И в угаре хмельном ты не можешь согреться.
Тусклый свет от лампады, икона в углу,
В переплете, потертом псалтырь и молитвы.
Чтобы душу спасти в этом грешном миру,
На полях этой вечной, невидимой битвы.
Шаровары с лампасом в малиновый цвет
И казачий мундир, как всегда безупречен.
Ты России единожды давши обет,
Остаешься и честью и верностью вечен.
Время гонит в аллюр, не воротится вспять,
Седина на висках и в руках трость, не шашка.
Но по-прежнему взгляд и дворянская стать,
И по форме защитного цвета фуражка.
Пусть чужбина с тобою под руку идет
По полям Елисейским и мимо Монмартра,
Но душа гимн Империи Русской поет
И в колоде судьбы есть козырная карта.
По станице родной сердце сдавит тоска,
По просторам степи и по Тихому Дону,
Где мальчишкой летел, оседлав скакуна,
Вторя звуком копыт колокольному звону.
Этот звон колокольный, как вечный набат,
Что на битву собрал за свободу и волю,
За традиции предков, за быт и уклад,
За нелегкий свой крест и казачую долю.
Но порушила все большевистская власть,
Утопила в крови Тихий Дон, Кубань, Терек.
На пиру сатаны покуражилась всласть,
И чужим стал внезапно родной с детства берег.
Курень ваш подожгли, расстреляли отца,
Мать с сестрою сослали, братишку убили.
Ты за веру и Дон воевал до конца,
Но жаль силы неравными с красными были.
Крым, Галлиполи, Лемнос и дальше Париж —
Тот нехитрый маршрут полон бед и лишений.
Ты на встрече с друзьями подолгу молчишь,
Не ведешь утомительных, длительных прений.
Мысль все об Отчизне волчицей грызет
И порой заставляет в тупую напиться.
Палец тихо курок пистолета взведет,
Но тебе лик иконы не даст застрелиться.
Раз в году, перед Пасхой на исповедь в храм
Ты идешь, чтобы жизнь спасти от ошибок,
Чтобы убрать из души весь накопленный хлам,
Как бы ни был твой мир нескончаемо зыбок.
Что ж, хорунжий, Вы с честью несете свой крест,
Как Господь заповедал навечно и свыше.
«Бог не выдаст, а там и свинья уж не съест»
И не станет меж вами никто третий лишний.
Лет минувших давно отставные чины,
Покалечены судьбы, короткие жизни.
Вы – ушедшей России лихие сыны.
Вам не трудно понять кто здесь враг, а кто ближний.
Тегель, Дорнштадт и Сент-Женевьев-де-Буа —
В этой жизни чужой ваш последний приют.
О вас вспомнят в России потомки едва
Поминальную песнь в вашу честь не споют.
Как отточенной шашкой тугую лозу,
Вырубалась в истории личность героев.
Тех, кто сам не хватал с неба славы звезду,
Тех, кто в вечность ушел ровным правильным строем.
24 января 2017 г.
98-я годовщина начала геноцида и террора в отношении казачьего народа. Вечная память убиенным
Среди Австрийских Альп раскинулся уютно
Зеленый городок с названием простым.
Там тихо жизнь течет, разлита поминутно,
И воздухом времен окутан град густым.
В истории его есть страшные страницы.
Казачья кровь лилась, без малого, рекой.
И души казаков взмывали ввысь, как птицы.
На небесах, в Раю, вновь обретя покой.
На кладбище кресты и надпись «Неизвестный»,
Гранитный обелиск, покой и тишина.
Здесь громко говорить, пожалуй, неуместно,
И лишь внизу шумит угрюмая река.
Да ежегодно здесь в день памяти, в июне,
На панихиду вновь со всех концов Земли,
Сбираются, чтоб помянуть погибших, накануне
С молитвой и венками, братья-казаки.
И вдруг осудит кто их путь земной и бренный,
Адаты позабыв, Закон: «Не осуждать».
Господь им все простил, безвинно убиенным,
И память мертвых нужно живым нам уважать.
Лиенц – казачья боль, казачья ты Голгофа.
Безвинно полегли навечно стар и млад.
И скорбные слова – трагизма эпистрофа,
Звучат в сердцах живых, как памяти набат.
Январь 2018 –14.04.2018
