Прадед в центре (сидит) На геноцид казачьего народа Расстреляли народ. Уцелевших же в ссылку сослали. Девятнадцатый год. Время скорби, тоски и печали. Месяц лютый – январь обозначил кровавую веху. Жатва душ человеческих собрана прошлому веку. На Голгофу взошли казаки и их души взлетели В Царство Божие. Там, где покой и играют свирели. У потомков на сердце осталась тяжелая рана От деяний жестоких, безумного злобой тирана. И отмерено было ему той же мерой, что мерил. Каждый алчущий жаждал, в возмездие искренне верил. Был поруган тиран и низвергнут в геенну навечно. А за тех, кто убит им молитвы текут бесконечно. 23.03.2017 (стих не окончен) Лик ушедшей России На фото неизвестном мне казак с казачкой и дитя. Открытый лик, достоинств полн и чести, смотрит на меня. То взгляд России, что порой мне снится, хоть в ней не бывал. Осталась от нее лишь боль. Потухли свечи. Кончен бал. Обезображен лик Святой, катится по нему слеза. Кровавым всполохом над ней уж век как заревом гроза. Сгубили цвет весь на корню, оставив лишь сухой репей. Где сад цветов благоухал, там воет волком суховей. И родовых не стало гнезд – разорены иль сожжены. Рожденные в застенках тьмы, не вылетят из них птенцы. В России поменяли все. И не Империя давно. От взгляда царственного в ней уж не осталось ничего. Россия стала сиротой и люди в ней – сродни рабам Все то, что ценно было в ней, внезапно превратили в хлам. Я разрываю тишину бесцельным криком: «Помоги! Господь, услышь мою мольбу! Спаси Россию и храни!» Лишь с фото смотрит на меня казачий бравый офицер. Достоинств полон его взгляд, носитель истинных манер. Из глубины ушедших лет доносит память связь эпох. России той уж нет давно. Могильный холм. Чертополох. 03.02.2017   Война без начала и края На события на погосте Тегель. Берлин Промедление смерти подобно, Кто не ждал – в суть сей фразы не внять. Но судьбе было, видно, угодно Наш покой на бой вечный сменять. И хоть мы не идем верхом лавой, Шашки в ножнах висят на стене, Мы присягу нарушить не вправе, Да, хорунжий, ведь мы на войне. Та война без начала и края, На кону память предков стоит. Честь и совесть мы в ней, защищая, Высекаем могильный гранит. Дух казачий и искренность веры Не сломают наветы врагов. В одеяниях черных химеры Выползают из мрака веков. Не страшны языки нам их злые. С нами Бог, офицерская честь. Казаки мы, хорунжий, простые! Крест сей нам до конца жизни несть. 19.12.2016 Сон о былом
Снился сон мне по-детски наивный, Что стою я в станице родной. Вечерело. Мотив заунывный Пел пастух, гнав отару домой. «Не для меня…» долетало чуть слышно, Строк обрывки мне ветер принес. Рядом жарким дыханием дышит Мой громадный и ласковый пес. Стук копыт по станичному шляху, Конь в пыли и бешмет пастуха. Вдруг корова взбрыкнула от страха, Громкий окрик, удар батога. После дойки вечерней, бабуля, Заварив чай с пахучим дымком, С братом нас накормила, роднуля, Ломтем хлеба с парным молоком. Снилось в асыки [1], споря, играли, И в чижа [2], в клёк-баталки гуртом [3]. Комаров отгоняли, сжигая «Дымовухи» с сухим кизяком. На припаску мы в степь уходили, Чтобы к стаду привык молодняк. В ковыле поваляться любили, Нарубить у речушки ивняк. Снилась хата, покрытая стрехой, Да кабыця [4] в углу на базу. Тихой поступью аист-лэлэка В палисаде ступал на траву. Я проснулся и вроде свобода, Но уже не уснуть мне никак. Мысль бродит – потомок народа — Прадед Ревин был терский казак. Нет уже ни бабули, ни деда, Мой висок седина серебрит. Та краюха горячего хлеба До сих пор пред глазами стоит. Осень 2016 – 12.04.2017  Баллада о диком поле[5] Ой, ты степь моя! Степь широкая. Над тобой луна ясноокая. Степь родимая, «да ковыль седой», Даль незримая, ночью волчий вой. На коня верхом и галопом вскачь, Суховей в лицо, рядом крикнул грач. Солнца жар волной растекается, С горизонтом небо сливается. Над ковром цветов – трели жаворонка, Ветер с лога донес долгий свист сурка. Ни конца, ни края здесь не видать, На коне лихом любо вдаль скакать. Дико полюшко протянулось вширь С Дона-батюшки да на сотни миль. С Приазовья до самого Днепра, С моря Черного до реки Днестра. Казаку ты – Родина вольная И, как ветру, Отчизна раздольная. Степь родимая – пограничный край. Ворог бродит лют – «Братец не зевай!» Кто с мечом и лихом к нам вдруг придет, От меча погибнет и смерть найдет. Испокон веков стережет казак Рубежи Руси, да не за пятак. Да за веру-то православную Правил службу царю, ой да славную. В радость казаку служба ратная, Шашка дедова – сталь булатная. Ой ты степь моя – даль широкая, И душа твоя – боль глубокая. От копыт коней в раны битая, Славных воинов кровью литая. И до сей поры за родимый край По заветам предков с честью умирай. Ох, родная степь, душе милая, В сердце мною с любовью хранимая. Дико полюшко – край родимый мой. Хоть расстались мы, в мыслях я с тобой. Ноябрь 2013 – 5 января 2014 г. вернутьсяАсык, ашык – надпяточная кость овцы (в основном баранов) и реже другого мелкого рогатого скота. Игры в асыки были широко распространены как среди детей, так и среди взрослых. вернутьсяЧиж – старинная русская детская игра. Для игры используют небольшую заострённую с двух концов палочку (чиж), по которой ударяют битой. вернутьсяКлёк-баталки («банки») – широко распространённая дворовая игра. Клёк – это чурочка (банка), как в игре «Городки». Баталками звались палки-биты, которыми нужно было выбить клёк из очерченного на земле квадрата, чтобы он улетел как можно дальше. вернутьсяКабыця – традиционная дворовая печь для летней кухни. вернутьсяБаллада написана мною в память о Родине-степи Центрального Казахстана, бывшая территория Сибирского казачьего войска. Там прошли мои детство и юношество. Оттуда я вышел в большую жизнь. С 2002 года живу с семьей в другой стране, но память хранит прекрасные картины родной степи. |
