– Что читаешь?

– Таинственный остров, – ответил Шон, закрывая книгу.

– Таинственный… – сказала Шинейд, – прям, как наш. Сынок! – Она опустилась на его кровать, расправила одеяло, и у Шона перехватило дыхание. – Позапрошлой ночью, когда папа уезжал в Сторновей, ты ничего подозрительного не слышал?

– Нет, мам. Шторм был и сильный дождь, это всё. А что?

– А кроме этого? Какие-то посторонние звуки?

– Нет, мам, ничего не слышал. Почему ты спрашиваешь? – Мама испытующе смотрела ему в глаза, и Шон почувствовал, как кровь приливает к его ушам. Он очень любилу маму и совсем не хотел ей врать, но и сказать о том, что ночью к нему приходил дед, а потом, у него на глазах, прыгнул с утёса в море, он тоже не мог.

Шинейд заметила, как покраснели его уши, как появились красные пятна на его щёках. Заметила и ничего не сказала.

– Читай, сынок, – похлопала она его по колену. – Я сейчас приготовлю завтрак.

Она пошла к двери и остановилась в проёме, тревожно глядя на макушку сына. Он почувствовал её взгляд и обернулся.

– Мам, а где папа? – спросил Шон.

– Папа рано утром ушёл в море. Логан наткнулся на большую стаю макрели, сейчас все наши рыбаки там.

Шинейд поставила перед Шоном тарелку с жареными яйцами и тремя кружками сторновейского пудинга. Взъерошила русые волосы. Пока он расправлялся с завтраком, зашла в его комнату и откинула одеяло. Колени у Шинейд ослабли и она тихонько опустилась на стул. Когда через несколько минут притихший Шон вошёл в комнату, она так и сидела на стуле, невидящими глазами глядя на море за окном.

– Мам, – тихо сказал он.

Шинейд не пошевелилась. Шон обнял её за плечи и уткнулся носом в её густые волосы.

– Прости, – шепнул он виновато.

– Значит, это правда? – Шинейд накрыла руку сына и прижалась щекой. Ей никогда не было так страшно. – Кто приходил к тебе той ночью, Шон?

– Дедушка Дональд, – признался он.

Шон больше не мог скрывать, он рассказал маме всё, от начала и до конца. А потом достал жемчужину и протянул ей, и перламутрово-золотистый шарик стал последней каплей. Слёзы брызнули из глаз Шинейд. Она обняла сына так крепко, что ему было трудно дышать, положила голову ему на плечо и разрыдалась, а он гладил её по голове, совсем как взрослый.

* * *

Лодка Роя была слишком мала, а улов обещался большой. Когда Логан предложил ему идти на его шхуне, а улов потом поделить по справедливости, Рой согласился, не думая. Они вышли в море на рассвете, полдня тянули сети и ссыпали улов в трюм.

Небольшую часть сгрузили в лодку Аннабель Ганн. Она сама подхватывала огромные корзины, гружёные живым серебром, и опрокидывала себе под ноги. Хватит, чтобы засолить целую бочку, и останется ещё гора для коптильни, а остальное – пожарит. Улов богатый, вечером рыбаки придут в её паб, и про их жён Аннабель тоже не забудет. Сегодня весь Мантерстад будет гулять.

Когда трюм шхуны заполнился почти доверху, Логан похлопал Роя по плечу:

– Шабаш, Броди! Я пошёл на Сторновей, сдам рыбу. Как вернусь, рассчитаюсь. Или хочешь, пошли со мной? – он подмигнул Рою. – Спрыснем в кабаке удачный день, девок пощупаем.

Рой посмотрел на утёс, над краем которого едва выступал бурый конёк крыши их домика и махнул рукой:

– А пошли! Развеемся.

Он перегнулся через борт, в паре кабельтовых от их шхуны на волнах качалась синяя шлюпка, кто-то в плаще с натянутым капюшоном ковырялся на дне, перебирая улов.

– Эй, на борту! – зычно крикнул Рой, сложив руки рупором.

Рыбак поднялся, откинул капюшон. Это был молодой Хэмиш. В руках он держал здоровенного омара.

– Ого! – расхохотался Рой. – С уловом!

– Спасибо, мистер Броди! – крикнул он в ответ. – С вашим не сравнить.

– Да, брат, не говори… Ты не мог бы зайти ко мне домой по пути? Скажи Шинейд, что я с Логаном ушёл в Сторновей сдавать улов, ему нужна моя помощь. Хорошо?

– Да, – кивнул Хэмиш и чуть вместе с омаром не рухнул за борт, когда его шлюпку качнула набежавшая волна. – Скажу. Жалко, что вас не будет вечером у Аннабель.

– Ничего, вернусь – наверстаю, – Рой козырнул по-военноморскому и пошёл выбирать якорь.

Ветер им совсем не помогал. Пока тащились вдоль западного побережья, дул Норд-Ост. Возле северного мыса, не зря носящего гордое имя Задницы Льюиса, он усилился и шхуну упрямо сносило к прибрежным скалам. Мастерством бывалых моряков и Божьей помощью, Логану с Роем удалось выгрести к порту Несс, но там пришлось бросить якорь и переждать пару часов, пока ветер немного не стихнет.

Когда шхуна Логана вошла в бухту Сторновея, был поздний вечер. Мангерстцы сунулись к складам, но нашли только запертые створы и угрюмого сторожа. Он тряс в воздухе древней "Смуглой Бесс" и обещал немедленно пустить её в ход, если "проклятая деревенщина" не уберётся восвояси. Как ни чертыхались Логан с Роем, а пришлось убираться.

– "Деревенщина"! – бурчал под нос Логан. – Тоже мне лондонский денди выискался!

Они свернули на улочку, поднимавшуюся от пакгаузов вверх по склону. Логан позвонил в дом рыботорговца, и тот, благоухая ароматом виски, заявил, что до утра никого своих сотрудников не поднимет, В доме раздавались возбуждённые голоса. Кто-то не слишком искусно пытался подобрать на пианино новомодные "Фиалки" миссис Эллен Райт, юный девичий голос подпевал, путая слова. Логан вздохнул с немалой долей зависти и дёрнул Роя за рукав. Они двинулись к порту, и торговец с видимым облегчением захлопнул дверь.

Деньги для портового кутежа пока лежали в трюме в виде серебристых тушек, обильно пересыпанных каменной солью. Мангерстцы пересчитали наличную мелочь и горестно вздохнули. В лавке на набережной Логан купил бутылку самого дешёвого островного виски. Оставшейся мелочи едва хватило на две койки в ночлежке. Они завалились в похожие на гробы деревянные короба, которые тут заменяли кровати. Большое помещение с двумя десятками постояльцев освещала одна керосиновая лампа. Набитый соломой тюфяк и дырявое шерстяное одеяло –      вот и все удобства.

Рой представил свою тёплую, мягкую жёнушку, её густые волосы, которые он так любил перебирать когда-то. Он уже пожалел, что пошёл с Логаном на Сторновей. Взял бы тот с собой юнца Хэмиша, ему всё равно по ночам делать нечего. Деревнный стук отвлёк его от грустных мыслей. Это Логан хлопнул донышком открытой бутылки по стенке «гроба» Роя.

– Пойло дерьмо, но согревает, – хриплым шёпотом сказал Логан, и Рой приложился к горлышку. Мощный сивушный дух ударил в нос, но свою роль виски выполнил, прогнал горячую волну по жилам, и жизнь показалась Рою уже не такой тоскливой. Под завистливое бурчание соседей, они прикончили бутылку и захрапели, не опасаясь, что их обворуют, потому что воровать у них было нечего.

Утром похмельный торговец рыбой принял у них улов. Логан торговался долго и ожесточённо. Пока сошлись в цене, пока грузчики перетащили рыбу на холодный склад, солнце перевалило невысокий зенит и отправилось освещать Исландию. К родным скалам Мангерста шхуна Логана подошла в кромешной темноте. Рыбаки спустили шлюпку и погребли к берегу.

Наверху появился огонёк, он то исчезал, то вновь появлялся. Когда шлюпка зарылась килем в песок, вниз, на пляж сбежал молодой Хэмиш. Фонарь болтался в его руке, то выхватывая из темноты смертельно перепуганное лицо, то милосердно пряча его.

– Мистер Броди, – закричал он. – Беда! Там… Ваш сын…

Не добежав несколько шагов до застывшего Роя, парень рухнул на колени и разрыдался.

* * *

Аннабель присела всего на минуту, положила на колени натруженные руки. Она прислушалась к боли в пылающих от перенапряжения мышцах, и под их воображаемое гудение чуть не заснула. Как только подбородок клюнул шею, она подскочила и кинулась снимать копчёную макрель. В коптильне потемнело, она глянула через плечо.

– А, Шинейд, привет! Придёшь сегодня вечером? – спросила она.

Шинейд тряхнула гривой.

– С радостью б, но Рой ушёл с Логаном в Сторновей, а оставлять Шона одного я не хочу.