– Похоже, ты что-то имеешь против?

– Нет конечно, – погрустнев, сказала Джейн. Она представила, как они отправляются на прогулку все вместе, в открытой коляске – она, Николь, граф… Ей хотелось поехать с ними. Она ждала приглашения – но его не последовало. Граф просто еще раз кивнул ей и вышел.

Джейн совсем лишилась аппетита, хотя он и так был невелик в этот день. Молли увела Николь, чтобы одеть ее потеплее, потому что утро было прохладным, и Джейн осталась одна в огромной столовой. Может быть, ей следовало самой попросить, чтобы граф взял ее на прогулку? Джейн вдруг показалось, что ничего не может быть лучше катания по парку… и они могли бы взять с собой и Чеда, пусть один раз пропустил бы утренние уроки. Сердце Джейн взволнованно билось, но у нее не хватило храбрости встать со стула и пойти следом за графом.

Десять минут спустя она услышала, как отъезжает карета, и закусила губы, готовая совсем по-детски расплакаться.

Да что с ней такое происходит?

Да, как мужчина граф мог быть настоящим дерьмом, но как отец он был безупречен… впрочем, она давно это знала. Так почему же она так огорчилась сейчас из-за того, что он всего лишь повез их малышку погулять в парк? Почему ее это так тронуло? Наверное потому, что это не было обычным поступком – среди знати не принято было вести себя так неэлегантно, несветски. Выехать на прогулку с младенцем! Да, это ее тронуло. Но в то же время… она была его женой, матерью его ребенка, а он не пригласил ее с собой.

И Джейн почувствовала себя очень виноватой из-за того, что так долго скрывала от Ника дочку.

– Миледи, – послышался от двери голос Томаса, – к вам гость.

Джейн удивленно обернулась.

– Это граф Равесфорд, – с легким неодобрением в голосе пояснил Томас.

– Но вы сказали ему, что лорд Шелтон только что уехал?

– Да, миледи. Но он пришел к вам. Я проводил его в утреннюю гостиную.

Джейн попросила Томаса подать чай и пирожные и поспешила в гостиную, удивленная и встревоженная, но в то же время обрадованная тем, что Линдлей зашел навестить ее. Она не видела его с того дня, как граф объявил об их женитьбе, и ничуть не сомневалась в том, что Ник потребовал от друга держаться подальше от его жены. Так что же сегодня привело к ней Линдлея?

Линдлей стоял у окна гостиной, глядя на лужайки и клумбы. При звуке шагов Джейн он обернулся, глаза его радостно вспыхнули. Джейн обнаружила, что искренне рада видеть его, и весело улыбнулась.

– Джон, как хорошо, что вы зашли!

Он шагнул вперед и склонился над ее рукой, тепло и внимательно посмотрев на нее.

– Вы и вправду рады? Как вы поживаете, Джейн? Джейн жестом пригласила его сесть.

– Думаю, неплохо, – ответила она, избегая его взгляда. Линдлей коснулся пальцем ее подбородка, заставив повернуть голову.

– У вас утомленный вид, вы как будто не спали, – мягко сказал он, не спеша убрать руку.

Джейн вспыхнула. Ей очень хотелось пожаловаться Линдлею, но она ни за что не стала бы этого делать. Она не могла предать мужа, рассказав постороннему человеку о своих семейных проблемах, – как бы сильно ни нуждалась она в дружеской поддержке.

– Просто мне снились кошмары.

Вошел Томас, катя перед собой серебряный столик с закусками и напитками. Линдлей опустил руку, Джейн выпрямилась. Она порозовела, не зная, что подумает о ней Томас.

– Принести еще что-нибудь, миледи? – спросил Томас, и его взгляд утратил обычное бесстрастное выражение.

– Нет, пока ничего не нужно, – сказала Джейн, чувствуя себя виноватой. Но из-за чего? Она не сделала ничего плохого, она просто встретилась со старым другом. Впрочем, она прекрасно знала, в чем тут проблема: в том, что Линдлей по-прежнему испытывал к ней влечение.

Все равно об этом узнают рано или поздно, думал граф. Так пусть это произойдет прямо сейчас.

В парке им встретилось уже немало экипажей и всадников, и все они таращили глаза на экипаж графа Драгморского с его дерзкими черно-золотыми гербами. Ник сидел сбоку, а рядом с ним в детском креслице расположилась Николь. Напротив пристроилась Молли, не сводившая глаз с малышки. Николь трясла погремушку и заливалась счастливым смехом. Все встречные оборачивались, чтобы как следует рассмотреть удивительную картину. Граф ни на кого не обращал внимания, и когда ему надоело сидеть сбоку, он, не задумываясь, устроился поудобнее, усадив Николь к себе на колени. Николь, придя из-за этого в полный восторг, не замедлила сообщить всему миру о своей радости, завизжав во все горло.

К их коляске осторожно подъехал ближе чей-то экипаж. Графа это не удивило; наоборот, он как раз и ожидал, что кто-то обязательно наберется храбрости, чтобы заговорить с ним. И вот рядом оказался кабриолет с гербом Хэддерли, и Ник увидел молодую графиню, недавно вышедшую замуж, а с ней какую-то из ее подруг и знакомого ему барона.

– Доброе утро, милорд! – графиня одарила Ника сверкающей улыбкой и во все глаза уставилась на Николь.

– Доброе утро, – спокойно ответил Шелтон, никак не реагируя на то, что вся троица слишком уже бесцеремонно таращилась на него и его дочь.

– Чудесный день для прогулки, – бодро продолжила графиня.

– Согласен.

– Осмелюсь ли я спросить, что это за ребенок у вас на коленях?

Граф, как будто не замечая сарказма в голосе леди, ответил благодушным тоном:

– Это моя дочь Николь.

– Дочь! – одновременно воскликнули обе дамы, задохнувшись от изумления.

– Н-но… – взволнованно забормотала очаровательная графиня. – Я… я и понятия не имела, что у вас есть дочь, сэр!

Графу очень хотелось сказать: «Я тоже понятия не имел», – но он благоразумно промолчал. Внезапно графиня что-то сообразила, и ее глаза стали похожи на блюдца.

– И ее мать – ваша жена?

– Это ведь вполне естественно, не так ли? – спокойно сказал Ник.

Графиня была до глубины души потрясена новостью.

– Всего доброго, – с вежливой улыбкой кивнул ей граф. И приказал кучеру ехать побыстрее. Любопытная компания осталась позади.

Итак, дело было сделано. Существование Николь перестало быть тайной. Она его дочь, в один прекрасный день должна будет войти в общество. Граф радовался тому, что сейчас Николь слишком мала, чтобы понимать, какой скандал вызвало ее рождение. Ну а когда она вырастет, все уже давным-давно забудется. Граф поднял взгляд и увидел, что Молли смотрит на него весьма неодобрительно.

Он чуть было не принялся объяснять горничной, зачем он так поступил, но вместо этого нахмурился, и Молли тут же смущенно покраснела и отвернулась. А граф распорядился везти его назад, на Тависток-сквер.

Первым, что увидел граф, приблизившись к дому, был экипаж Равесфорда, стоявший на подъездной дороге; кучер и лакей Линдлея болтали в сторонке, ожидая хозяина. В душе графа все перевернулось. Он передал дочку Молли и, не ожидая, пока кучер откроет дверцу, выскочил из коляски и бегом направился в дом.

Молли с девочкой поспешила наверх, а граф остановился в холле. До него донесся нежный смех Джейн. Счастливый смех. В его присутствии Джейн так не смеялась… Граф мрачно повернулся к Томасу.

– Давно приехал Линдлей?

– Сразу после того, как вы отправились на прогулку, милорд, – Томас даже чуть фыркнул от явного неодобрения происходящего.

Ник почувствовал, как в нем закипает гнев.

– Ты сказал ему, что меня нет, что я вернусь не раньше, чем через час?

– Он хотел видеть миледи Джейн, милорд, – объяснил Томас.

Гнев Ника усилился. И к нему добавились ревность и подозрения. Так, значит, Линдлей явился с визитом к Джейн? И надо же ему было приехать именно тогда, когда его не было дома! Он что, выжидал где-нибудь неподалеку? Граф постарался отогнать самые непристойные мысли, твердя себе, что впадает в излишнюю подозрительность. Но, черт бы их всех побрал, он не позволит своему лучшему другу наставлять ему рога прямо в его доме!

Широко шагая, он направился в утреннюю гостиную.