–Ну да, рассказывай, – я обиженно поджала губы, хмурясь.

Бьорк на это тяжко вздохнул и замолчал. Его пальцы пропутешествовали выше по моему телу, остановились на плече и начали выводить на нём рассеянные узоры. В воцарившейся тишине звуки извне стали пробиваться к нам отчетливей: мерный шум волн за бортом, дружные всплески вёсел и тихие уже разговоры гребцов в ночи, их приглушенный смех. Стало невероятно неуютно от мысли, что им тоже было всё прекрасно слышно… Я шумно выдохнула, внутренне смиряясь с происходящим, и положила ладонь Бьорку на горячую грудь. Закрыла глаза, легко нащупывая плотный живой клубок силы внутри. И потянула нить энергии к нему, щедро отдавая. Хотборк напрягся на секунду, нахмурился, задерживая дыхание, а затем задышал тише и ровнее, явно сразу ощущая себя лучше. Его лицо разгладилось, в цепком взгляде появилась удовлетворенная сонливость. Как и всем людям, после соприкосновения с силой, ему сразу захотелось спать.

–У тебя так приятно выходит, Хель, – пробормотал он тихо, сам убирая мою руку со своей груди и крепко переплетая наши пальцы, – У Вейлы не так было…

–Это потому что я тебе нравлюсь больше, Хотборк, – я хихикнула, чувствуя, как своим дыханием оставляю влажный след на его коже.

Бьорк согласно хмыкнул и прикрыл глаза, постепенно погружаясь в сон. Я молчала, тихо впитывая в себя все ощущения, запахи и звуки. Кажется, ничего не изменилось и одновременно изменилось всё. Мы всё так же не вместе, но эта ледяная, непреодолимая стена, разделяющая нас еще каких-то полчаса назад будто и вовсе перестала существовать. Лишь кирпичик один…Мой…

–Бьорк? – я тихо позвала, поддаваясь порыву разрушить остатки недопонимания.

–М?

Он, кажется, уже почти спал.

– Бьорк, – я взволнованно облизала губы, – Нет у меня ничего с Кархетом. Такая глупость, что я вначале даже опешила, а потом разозлилась на то, что ты до этого додумался, понимаешь?

Мужская рука на моём плече моментально напряглась, до боли сжимая кожу. Хотборк будто дышать перестал, молча ожидая, что дальше.

– А драгоценности, наряды…– я чуть приподнялась на его груди, чтобы заглянуть во мгновенно ставшие цепкими глаза, – Это же на твои деньги всё…Ты же мне сам оставлял, помнишь? Через Вейлу…Ты что? Даже не спрашивал, взяла я или нет?

Хотборк как-то странно посмотрел на меня, медленно покачал головой и севшим голосом ответил.

– Не спрашивал, Хель. Я после того дня, как ты ушла, вообще о тебе не говорил.

Когда я открыла глаза, Бьорка и след простыл. Примятая шкура рядом уже не хранила человеческое тепло, а терпкий кедровый запах из-за колышущего полог соленого ветра исчез окончательно, будто ярла и не было рядом, и вся ночь мне привиделась… Лишь на моей коже до сих пор фантомными ожогами горели его прикосновения, а между ног приятно и очень однозначно тянуло.

Не сон.

Я перекатилась на бок, поворачиваясь лицом к чуть отодвинутому пологу, и по глазам тут же ударили режущие солнечные лучи, возвещающие о том, что уже давно день и погода сегодня прекрасная.

Села на шкурах, растирая лицо и пытаясь поскорее проснуться, поискала выданные штаны, которые Хотборк будто специально запульнул в самый дальний угол. Натянув их, поползала по закутку в поисках хоть какого-то ремешка, чтобы закрепить на себе мешковатую одежду. Безрезультатно – ремней не было. Повздыхав по этому поводу и кое-как узлом завязав на себе непослушные мужские шаровары, я наконец была готова к выходу на палубу. Не морально, так хоть физически.

На драккаре царило нервное, показательно веселое возбуждение. Воины пели, шутили, бодро ворочая тяжелые весла, делились байками с прошлых походов, так настраиваясь на новый скоро предстоящий бой.

Бьорка я заметила сразу. Правую щеку мгновенно запекло, когда вышла из закутка, и я резко повернула голову в сторону раздражителя, поддаваясь интуиции. Хотборк сидел у мачты вместе с Браном и Ульрихом, а перед ними на низкой бочке были разложены карты. Ульрих сейчас говорил что-то мужчинам тихо и страстно, тыча пальцем в желтоватый пергамент, но Бьорк смотрел только на меня. Своим коронным непроницаемым взглядом, за которым сам чёрт не разберет, что скрывается. На секунду стушевалась, ощущая, как лицо покрывает лёгкий румянец. А ещё через пару секунд нежный розовый на моих щеках сменил отборный пунцовый, так как вокруг начали раздаваться нестройные тихие -тихие смешки, долетающие до меня лишь обрывками. Но и то, что я смогла расслышать, было вполне достаточно для того, чтобы моя кожа стала соперничать окрасом с помидором:

"Встала наконец наша ведьма», «совсем ярл девку умотал», "может и меня подлечит?», " я вот тоже бы не прочь с бабой силой поделиться- две луны уж только с рукой и делюсь", " смотри, как бы ярл тебе твою силу узлом не скрутил да в таком виде жинке не отправил. Делиться он удумал"…

Я поджала губы в беспомощной попытке унять жгучий стыд. Замечательно, просто великолепно…Я же тут не одна не глухая. Он ведь тоже слышит! Слышит и ничего с этим не делает! У-у-у....Демонстративно холодно кивнула Хотборку в попытке сохранить хоть каплю достоинства. И прошествовала к носу драккара, чтобы проведать Гора, с высоко задранным подбородком, прямой спиной и полыхающим праведным гневом в сердце. Сволочь…Он тут что…Хвастался? Если и молчал, то явно не мешал другим говорить. Только и делал, наверно, что улыбался своей кривоватой ухмылочкой, подтверждая своей довольной и совершенно здоровой физиономией их слова. Убью…

Переключиться удалось с трудом и только от мысли, что больше я к Хотборку вообще на метр не приближусь. Верилось самой с трудом, но хотя бы успокаивало…Гор Кархет уже был полностью здоров, правда дико перевозбужден предстоящей ночью высадкой. Всё тараторил про то, что надо бы получше наточить меч и как он всех победит. Я лишь, улыбаясь, слушала. Внутри такая тревожная тоска вдруг взяла при взгляде на этого восторженного, ещё не столкнувшегося ни разу со смертью мальчишку, что Бьорк со своей дурацкой командой кудахтающих сплетников как-то сам собой отошел на второй план. Может им так легче переносить приближение возможной гибели? Обсудили ярла с его девкой, посмеялись, почесали языками, жен вспомнили заодно и уже и не так страшно, да? Ведь всем страшно – хоть зеленому мальчишке, хоть бывалому, уже с серебряными нитями в бороде воину. Никто не хочет умирать.

Покинув Гора, я осмотрела остальных спасенных воинов Кархета, которых устроили на палубе. Похабные смешки унсгардцев так и продолжали до меня долетать, но уже так не трогали. Пусть… Вчерашние мои бесконечные старания по отпаиванию простудившихся отваром не прошли даром, и почти все выловленные из ледяной воды кархеновцы чувствовали себя хорошо. Лишь у старого Карла хрипело в груди да сильно кашлял неизвестный мне парнишка лет восемнадцати. Хорошо, что после Бьорка у меня осталась сила, иначе пришлось бы им высаживаться больными. А так я приложила руку поочередно к груди каждого, закрыла глаза, нащупывая в себе остатки энергии, пара мгновений, и всё испарилось без следа.

Управившись, я ушла ближе к носу драккара, где были навалены мешки с зерном, устроилась на одном из них, подперла спиной низкий борт лодки и просто стала ждать, когда наконец приплывем, лениво оглядывая воинов на палубе из-под полуопущенных ресниц и наслаждаясь мягкими, такими редкими для этой весны лучами солнца, тепло ласкающими лицо. Взгляд медленно скользил по всем без разбору и только около мачты застывал, не смея двигаться дальше. Там Бьорк, Бран, Ульрих и другие старшие воины совещались, где лучше высадиться и как после проще достичь столицы, а на Хотборка я смотреть не хотела и почему-то не могла. Он ко мне так и не подошел сам, ни слова не сказал. Вот и я на него даже глядеть не буду. Высадимся, пойду в отряде кархеновцев во главе с Ригом и всё…

Чем ближе солнце скатывалось к горизонту, тем тише становились голоса воинов. Тем аккуратней они погружали вёсла в воду. И в какой-то момент всё резко стихло, будто мы преодолели невидимую черту, за которой любой громкий звук служил подсказкой врагу о нашем прибытии. Вокруг воцарилось безмолвие. Щемяще пронзительное в ударах волн о борт, порывах закатного ветра и мерных движениях поскрипывающих вёсел. Никто больше не переговаривался и не смеялся. Лица исказились задумчивой, строгой сосредоточенностью и готовностью принять любую судьбу. Черные силуэты других драккаров, идущих за нами, почему-то пугали. Такие же беззвучные они словно призраки преследовали нас. Ещё чуть-чуть, и весь мир погрузился во мрак, освещенный лишь мерцающими звёздами, ведь поддоны с углями на драккарах зажигать не стали, опасаясь привлечь лишнее внимание с уже близких берегов.