Вечером того же дня в квартире Ковалёвых была установлена новенькая металлическая дверь, старая же, деревянная, тоже была починена и установлена на место. Теперь у них были две двери, как у соседей, совсем недавно тоже озаботившихся безопасностью своей квартиры.

– Павел, сколько мы за это всё будем должны? – испуганно спрашивала парня Наталья, наблюдая, как по лестнице затаскивают новую дверь, – Это же очень дорого! Не нужно, может быть, нашу можно как-то починить?

– Не беспокойтесь, ничего вы не должны, – ответил Павел, – Это мой друг такие двери ставит, а у нас с ним свои расчёты.

– Но как же… Я вам после зарплаты отдам, сколько скажете, – Наталья неловко себя чувствовала, но понимала, сама бы она даже не знала, как с этим всем справиться, – Мне через две недели дадут зарплату… Вы не должны за нас рассчитываться, пусть и со своим другом!

– Ничего не нужно, успокойтесь. Друг мой сам мне должен некоторую сумму, и потому только рад, что смог её часть отработать. Да и вообще, нужно же помогать друг другу, правда?

Наталья не смогла тогда возразить, да и по-новому посмотрела на друга дочери…может быть, она всё же ошиблась в нем? Может быть, не все эти современные коммерсанты похожи на Геннадия Яковлевича, у которого она работает?

Павел наотрез отказался тогда брать деньги за дверь, а вот от приглашения на ужин не отказался, и Наталья, получив зарплату, на пару с дочерью, приготовили несколько блюд для гостя. На удивление, ужин прошёл в тёплой и дружеской обстановке – Павел охотно отвечал на вопросы Натальи и рассказывал о себе. Тогда и она, да и Шура тоже, узнали, что Павел с десяти лет жил с отцом, который был в разводе с матерью мальчика. И что у него есть сестра, которая уехала с матерью и её новым мужем жить в Москву, и связи они не поддерживают, так уж сложилось… Окончив школу, Паша поступил в институт, но был отчислен с третьего курса за тоже самое, в чём его упрекала недавно сама Наталья – за «спекуляцию». Он тогда только начинал, и они с другом по очереди работали в своём ларьке, потому и ходил Паша на лекции не часто, да еще и засыпал на них, что, конечно, очень не нравилось преподавателям.

Вылетев из института, Павел не особенно расстроился, с разрешения отца продал гараж и скооперировавшись с друзьями, открыл еще пару ларьков и тот самый магазинчик, возле Шуркиного техникума.

Сейчас отец его женат повторно, и Павел снимает маленькую квартирку возле рынка, но туда только и приходит поспать – времени все его дела и заботы забирают очень много. И потому, сегодня он очень благодарен Наталье Николаевне и Саше, которую он один наверное не называл Шурой, за домашний ужин, сытный и вкусный.

Растрогалась тогда Наталья, пирожков домашних гостю с собой упаковала… и запечённой в духовке куриной ножки не пожалела, жалко парня, ведь почти мальчишка еще, Шурки лет на пять всего и будет постарше, если не меньше… В общем, с того самого дня получил Павел, так сказать, официальное разрешение матери своей зазнобы с нею встречаться.

Самой Шуре Паша нравился, но вот его друзья… а особенно – подруги его друзей! Очень некомфортно она себя чувствовала среди одетых модно и с иголочки девушек, насмешливо разглядывающих скромный Шуркин наряд, когда компания собиралась вместе. А происходило это часто – Паша нигде не хотел появляться без своей девушки, а компания его любила и собраться на природе, и посидеть в модном и не дешёвом городском кафе или ресторане. Сама Шура рестораны не просто не любила – ненавидела! Народ там собирался такой… неординарный и непонятный для неё, воняло дымом и едой одновременно, потому что курили почти все посетители, а еще скоро к этому всему начинал примешиваться запах перегара… Отвратительно! Поэтому Шура всегда отказывалась посещать подобные места, и Паша не настаивал, появлялись они там, если только был серьёзный повод – чей-то день рождения, например.

А особенно в этой всей Пашкиной компании нервировала Шуру одна из девушек, Настя. Шура с первого момента их знакомства поняла, что Настя к Павлу неравнодушна. И потому больше всех старается обратить внимание присутствующих на немодную Шуркину куртку – «Ты её в «Детском мире» покупала наверно?» – или на то, что Шура не красится – «На тушь денег не хватает? Так ты углём красься, как в деревнях!». Шура пропускала эти шпильки мимо ушей, к тому же хитрая Настя отпускала их только в отсутствие Павла, когда он выходил покурить. Но он видел, что Шуре не очень уютно в компании, и один раз попробовал ситуацию как-то исправить:

– Девчонки, возьмите Сашу в подруги! – как-то весело заявил он, когда подруги его друзей сидели в кучке и курили, договариваясь устроить завтра посиделки «девочками» у одной из них дома.

Шура не знала, что тогда ответили девушки Павлу, она и эту фразу услышала случайно, собираясь уйти уже домой. Но тогда она впервые обиделась на него, отвела его в сторону и сердито сказала:

– Знаешь, если я когда-нибудь захочу сменить своих подруг вот на этих… я тебе сообщу! А пока – не смей меня «пристраивать», как беспородного щенка! И кстати – я больше ни на какие встречи с твоими друзьями ходить не буду, всё. Мне не интересно, и своё время я на это тратить не желаю. А ты сам решай, как тебе с этим быть. Я понимаю, что теперь не модно появляться «в обществе» без своей девушки, и потому советую тебе найти подходящую для этого всего. Но я – пас!

Павел не стал ни возражать, ни как-то пытаться повлиять на Шуру. Только немного удивился, сам он считал её… ну, еще совсем юной что ли, и не ожидал такой твёрдости характера. Но выбор свой он тогда сделал, и стал досуг свой проводить немного по-другому, с Шурой.

Шура заканчивала техникум с отличием, и Наталья очень гордилась дочерью. Иногда украдкой плакала, жалея, что отец не дожил до всех этих счастливых и волнительных моментов. А когда майским вечером к ним в дом постучался нарядный Павел с большим букетом цветов и маленькой бархатной коробочкой в руке… Да, предложение было сделано, разрешение еле сдерживающей слёзы матери получено, а самой Шурочкой оно было принято. Но с того вечера покоя Наталья и лишилась -где брать деньги на свадьбу единственной дочери? Только она было подумала, что вот закончит Шурка техникум, и тогда Наталья уволится из ненавистного ларька, от этого наглого Геннадия, который с каждым днём становился всё жаднее и привередливее…

Раскладушка, где ночной продавец мог хоть немного покемарить, если ночью не было покупателей, была убрана со словами: «Я вам плачу не за то, чтоб вы тут дрыхли!». Кроме этого, были введены разного рода «штрафы» буквально за всё – опоздание, надолго отлучилась по физиологической надобности, чай пила в неположенное время – за всё это вычитались деньги из зарплаты. Наталья каждый раз думала, что всё, терпению её пришел конец и больше она на эту работу не выйдет… Но что поделать, нужда и не такого под себя подогнёт, как говорила Елена Ивановна, Натальина мать.

Как-то пару раз Павел пробовал предложить Наталье пойти работать к нему в магазин, но та наотрез отказалась. Ей было страшно увольняться из гастронома, хоть и зарплата там выплачивалась то мизерными частями, а то и вообще продуктами! Но проработав всю свою жизнь в государственном магазине, да и вообще – прожив эту жизнь в другой стране, в другом мире, сложно вот так в одночасье перемениться. Потому и считала Наталья, что все эти частные, «коробейниковые» магазины, как называла их сама Наталья, недолго просуществуют. А в ночную смену магазин Павла не работал, да и вообще, Наталья просто не говорила, что не хочет разочароваться – вдруг и Паша окажется таким же, как Геннадий…

А у Павла дела шли очень даже неплохо. Начинали они вместе с друзьями, дружили они четверо еще со школы – Паша, Иван, Серёга и Денис. Начинали с одного ларька, сами в нём и торговали, сами возили на старой Пашиной машине товар с оптовой базы. Но со временем дела пошли в гору, точек торговли стало больше, доход увеличился. Деньги от прибыли друзья делили всегда поровну, а вот использовали их по-разному. Павел открыл два небольших магазинчика, а с той поры, как начал встречаться с Шурой, то стал откладывать на покупку квартиры. А друзья такого образа жизни Пашки не одобрили, сначала подшучивали, потом вроде бы и завидовали. Особенно сердился Денис, каждый раз заявляя, что Пашка променял старых и верных друзей на какую-то деревенскую клушу, «которая сто лет в одних ботинках ходит»!