– Мне двадцать два! – коротко улыбнулась она и принялась активно нарезать яичницу, хотя до этой минуты делала это очень медленно. – В коридоре так много фотографий. Играешь в хоккей?

И что на нее нашло? Она и не думала обсуждать эту тему, хотя очевидные элементы интерьера не могли не добавить к списку обсуждаемых тем хоккей! Поддавшись волнению, трусливый язык не нарочно подставил её.

– Раньше играл. Бросил, когда мне было двадцать два.

Кристина и не заметила, как её руки с вилкой и ножом так и зависли над очередным куском белка с растекшимся желтком. Голос четырнадцатилетнего Игната вырвался из запертого ящика воспоминаний…

«Ты должна прыгать от радости! С тобой заговорил сам Кристиан Алмазов! В свои двадцать два он уже завоевал…»

– Твои родные, должно быть, волнуются, – прервал её мысли Кристиан. – Как только буря утихнет, я постараюсь проехать к дороге. Но, учитывая, сколько выпало снега, сделать это будет несколько проблематично. Нужно хотя бы поймать связь и сообщить, что с тобой всё в порядке.

Его рассудительность и забота тронули Кристину. За время, проведенное в его доме, она ни разу не подумала об отце и Натали. Она осторожно взглянула на него и заметила широкую вену, пересекающую высокий лоб. Кристиан доедал яичницу и каждая мышца на его привлекательном лице двигалась с суровым изяществом. И вдруг он поднял на нее черные глаза, едва не уличив в неосознанном, но благо, контролируемом взгляде.

– Спасибо, Кристиан. – Он отставил в сторону пустую тарелку, а Кристина спешно доела свою яичницу. Ей не хотелось показаться черепахой. – Очень вкусно.

– Не думаю, что яйца можно хоть как-то испортить, – улыбнулся он, наливая в кружки ароматный кофе.

– Тут ты ошибаешься. Жена моего отца ещё ни разу не приготовила вкусную яичницу. Как и любое другое блюдо.

– Твои родители в разводе?

Кристина небрежно огляделась, стараясь найти адекватное объяснение.

– Моя мама умерла, когда мне было три года. Они с моим отцом и дня не прожили вместе. Он вообще не знал, что я есть, – усмехнулась Кристина. Когда её мимолетный взгляд задел Кристиана, ей вдруг стало очень жарко.

– А как узнал? Если, конечно, это не секрет.

Ей хотелось улыбнуться ему и она это сделала. Хоть и старалась сдержаться.

– Когда мама умерла, меня воспитывала её сестра. Через несколько лет тетя заболела и сообщила мне, что вынуждена связаться с моим отцом, поскольку ей осталось недолго. Если он не сможет позаботиться о нас тогда, мы попадем в детский дом.

– «Мы»?

– У нее был сын. Мой двоюродный брат. Отец примчался познакомиться со мной. Мне кажется, что это был лучший день в моей жизни. – Кристина и не заметила, как теплые воспоминания потянули её за собой. – Я жила в маленьком городке, и он провел там со мной две недели.

– А потом забрал тебя с собой?

– Да, – посмотрела на него Кристина. – Тетя умерла и… И у меня началась новая жизнь.

– А что стало с твоим двоюродным братом?

Кристина снова взглянула на него. Но на сей раз в её глазах отчетливо блеснул страх и она знала, что Кристиан это заметил. Его темные брови едва заметно дрогнули, а внимательные глаза… от них невозможно было спрятаться!

– Он собирался поехать со мной, – уклончиво ответила она и, наконец, попробовала горячий кофе. Только вкуса не ощутила из-за тревоги, которую порождали в ней эти наблюдающие черные глаза. – Ты сам построил этот дом? Или купил его у очень современного и зажиточного егеря?

Кристиан засмеялся и откинулся на спинку стула. Он сложил руки на груди и обвел взглядом высокий потолок с тяжелыми и массивными балками, в которых горели светильники.

– Этот дом построил мой отец. Он считал, что у каждого мужчины должен быть свой укромный уголок, куда он мог бы наведываться в любое время дня и ночи, поскольку порой организму необходима разрядка. И лучшее место для этого – природа. Кто-то выезжает на охоту, устав от повседневной рутины, кто-то на рыбалку. А мы приезжали сюда, чтобы просто просыпаться и видеть всю эту красоту за окном. Зимой носились на снегоходах, привязывали к ним плюшки и катались, пока пальцы от холода не сводило, – улыбнулся Кристиан. – Летом садились на вездеход и намеренно лезли в грязь, с трудом выезжали, рыбачили на озере, а потом уставшие и довольные возвращались в привычную жизнь. Мой отец говорил, что только избушка в непроходимом лесу способна уберечь брак от самых разных трудностей. И каждый раз, когда он это говорил, а делал он это очень часто, – засмеялся Кристиан, – моя мама с благодарностью целовала его. – Кристина необдуманно опустила взгляд на его безымянный палец. – Нет, – усмехнулся Кристиан, поймав её с поличным. – Я приезжаю сюда не за тем, чтобы от меня отдохнула моя жена, которой у меня нет, а я отдохнул от всего, что давит на меня с разных сторон.

Кристина поморщилась, будто боль в бедре дала о себе знать. На самом деле она только что отвесила себе невидимый подзатыльник.

– Выпьешь обезболивающее?

– Чуть позже, – кивнула она, немного поменяв позу. – Когда будет уже совсем невмоготу. Хочу сказать, что этот дом совсем не похож на избушку в непроходимом лесу. То, что лес непроходимый – согласна, но всё остальное… За домом ведь кто-то приглядывает, когда вас здесь нет? – Кристиан отрицательно покачал головой. – …Что, совсем? Вы просто оставляете такой роскошный дом без… присмотра?

– Чтобы добраться сюда, нужно очень постараться. Это место находится на внушительном расстоянии от путей следования различных экскурсионных групп.

– «Экскурсионных групп»? – удивилась Кристина.

– За холмом в двухстах километрах располагается природный заповедник площадью в две с половиной тысячи километров. Туда приезжают туристы, для них организовывают походы и мобильные прогулки. А в противоположной стороне горнолыжные курорты.

– А твой дом между ними, – кивнула Кристина, снова посмотрев на красивейшую визуализацию здешних мест, заточенную в обеденном столе. – До цивилизации в одну сторону сто девять километров, в другую двести… А сколько же до автомобильной дороги?

– Девяносто девять, если быть точным.

– С ума сойти! И ты… Как ты добираешься сюда через… лес?

– У шоссе оборудована стоянка для дальнобойщиков и туристов, – с улыбкой объяснял Кристиан. – Там есть гостиница, столовая, магазин, станция технического обслуживания. В одном из павильонов стоит мой транспорт. Я просто приезжаю, оставляю машину, сажусь на снегоход и еду сюда.

– А если тебе что-то понадобится? Что, если снегоход сломается и нужны будут какие-то запчасти?

– В гараже стоит запасной снегоход. А если вдруг по дороге сюда случится поломка, мне придется оставить снегоход и добираться сюда пешком, чтобы взять нужные мне запчасти.

Кристина сощурилась.

– Ты спрашивал меня про рацию. А у тебя её нет?

– Если бы она у меня была, мы бы уже сообщили о твоем местонахождении, – засмеялся Кристиан. – Раньше здесь и спутниковый телефон был, но одно время он мне очень докучал, и я от него избавился.

Беззаботный взгляд темных глаз накрыла тень болезненной печали, которую Кристиан смахнул продолжительным взмахом густых черных ресниц. Он поднялся из-за стола, и Кристина поставила на поднос свою пустую тарелку.

– Я бы очень хотела помочь тебе с уборкой, но, думаю, что без обезболивающего мне не справится.

– Настало то самое «невмоготу»? – улыбнулся он.

– Ага, – с трудом привстала она с затекшей левой ягодицы, на которой фактически и сидела всё это время.

– Сейчас принесу. – Кристиан подошел к высокому кухонному шкафу и достал большую плетеную корзину с медикаментами. – Однажды мой брат терпел зубную боль целый день, потому что считал, что любая таблетка мешает его концентрации. Зато, когда перед игрой у него внезапно раздуло лицо, деваться ему уже было некуда. Но ни одна таблетка уже не помогала! Пришлось вызывать скорую, а тренеру ставить замену.