Но что же на самом деле было разрушителем моих отношений? Измена и насилие не подлежали обсуждению. А как насчет лжи? Разные ценности? Недостаток доверия и общения? Где я провела черту между тем, в чем я могу пойти на компромисс, например, на маленькую белую ложь о чем-то незначительном, и тем, в чем я не могу?

Мне хотелось бы, чтобы существовало окончательное руководство по таким вещам. Я бы заплатила за него хорошие деньги.

Я бы осталась в парке и дольше, но ранее голубое небо внезапно потемнело. Поднялся ветер, и над головой собрались грозовые тучи, угрожая дождем.

Я быстро присоединилась к остальным людям, движущимся к выходу, но успела пройти лишь четверть пути, как хлынул дождь, сильный и внезапный, словно небеса выливали ведра воды на балкон.

Зазубренные молнии рассекали небо, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.

Я выругалась, когда наступила в лужу и чуть не поскользнулся. Вода прилипла к моей одежде, и я старалась не думать о том, насколько прозрачной сейчас должна быть моя белая рубашка.

Несколько минут назад был такой прекрасный день, но такова непредсказуемость нью-йоркской весны.

В одну секунду было голубое небо и солнечный свет. В следующую секунду начался шторм, как будто наступил конец света.

ГЛАВА 34

Вивиан & Данте

Вивиан

В понедельник я забрала еду из закусочной «Лунная пыль» и принесла ее в офис Данте на обед. Бургер и его любимый черно-белый коктейль для него; сэндвич с курицей и клубничный коктейль для меня.

Это было возвращение к нашему первому свиданию и оливковая ветвь с моей стороны. Данте был единственным, кому нужно было протянуть ветвь, но, если я буду закрываться всякий раз, когда он закрывается, у нас ничего не получится. Я не хотела, чтобы мы были одной из тех пар, которые томятся в пассивно-агрессивном молчании.

К тому же должна была быть веская причина, почему Данте ведет себя так странно, и я была полна решимости выяснить ее.

— Добрый день, мисс Лау, — Стейси, секретарь приемной на представительском этаже Russo Group, поприветствовала меня яркой улыбкой.

— Привет, Стейси. Я принесла обед для Данте, — я протянула бумажные пакеты. — Он в своем кабинете?

Это был мой первый раз, когда я без предупреждения появилась на его рабочем месте. Он мог уже пообедать, но, зная Данте , он этого не сделал. Если мы не обедали вместе, он, скорее всего, вообще пропускал послеобеденный прием пищи.

— Да, но у него совещание, — сказала она после недолгого колебания. — Я не уверена, когда он выйдет.

— Ничего страшного. Я могу подождать его в комнате для гостей.

Пока я ждала, я могла легко отвечать на электронные письма и общаться с поставщиками свадебных услуг по телефону. Бал Наследия был моим приоритетом на данный момент, но как только он закончился, мне нужно было удвоить усилия по подготовке к свадьбе.

— Вы уверены? — в голосе Стейси звучало сомнение.

Когда я заверила ее, что не против подождать, она согласилась.

Этаж опустел после обеда, и мои ботинки мягко ступали по белому мрамору, пока я пробиралась через офис.

Штаб-квартира компании Russo Group представляла собой образец элегантной современности в сочетании с элегантностью Старого Света. Черный лак и стекло отражали витиеватые золотые акценты и картины в золоченых рамах; пышные цветы распускались рядом со скульптурной керамикой, окрашенной в разные нейтральные оттенки.

Гостиная для посетителей находилась в дальнем конце этажа, но я прошла только половину пути, когда услышала знакомый голос — голос, который не принадлежал Данте.

Мой шаг оборвался в нескольких футах от офиса Данте. Тонированные стекла не позволяли мне заглянуть внутрь, но напряженный разговор внутри проникал через дверь.

— Ты даже не представляешь, что ты натворил, — суровый голос отца прошелся по моему позвоночнику, оставляя за собой ледяные дорожки.

Если бы на этаже не было так тихо, я бы не смогла его услышать. Как бы то ни было, его слова доносились до меня слабо, но отчетливо.

Мое сердце забилось быстрее. Я планировала проверить его позже, как предложила Агнес, но я никогда бы не подумала, что он будет здесь. Прямо сейчас, в офисе Данте, без всякого предупреждения или уведомления.

Мой отец редко бывал в Нью-Йорке в течение рабочей недели, и он никогда не приезжал без предупреждения либо до, либо сразу после прилета.

Так что же он делал здесь в случайный понедельник днем?

— Я точно знаю, что я сделал, — проговорил Данте. Низкий. Темный. Смертельно. — В последний раз, когда ты явился без приглашения, у тебя был перевес. Ты использовал моего брата, чтобы добраться до меня. Я просто уравнял чашу весов.

Его брат. Лука.

У меня заныло в животе. Что сделал мой отец?

— Нет, не сравнял. Ты не нашел их все, — несмотря на его уверенную речь, голос отца понизился к концу. Это был нервный тик, который я переняла еще в подростковом возрасте.

— Если бы я этого не сделал, тебя бы здесь не было, — сказал Данте, звуча одновременно весело и безразлично. — Ты бы побежал к Романо с одним из своих запасных. Но ты выкроил время из своего напряженного рабочего дня, чтобы прилететь в Нью-Йорк и встретиться со мной. Это больше не кричит о превосходстве, Фрэнсис. Это кричит о жалкости, — небольшой шорох. — Я предлагаю тебе вернуться в Бостон и разобраться со своей компанией вместо того, чтобы позориться дальше. Я слышал, что ей не помешает помощь.

Последовало долгое молчание, прерываемое быстрыми ударами моего сердца.

— Ты ответственный за фальшивые отчеты, — осознание, ярость и намек на панику накатывали под обвинениями моего отца, угрожая разорвать его по швам.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — тон Данте оставался безразличным. — Но это кажется серьезным. Тем более тебе нужно уехать и разобраться в ситуации, пока об этом не узнала пресса. Ты знаешь, какими... злобными они могут стать, как только почувствуют запах крови.

— К черту прессу! — голос моего отца перерос в крик. — Какого хрена ты сделал с моей компанией, Руссо?

— Ничего такого, чего бы она не заслуживала. Гипотетически говоря, конечно.

Бумажные пакеты смялись в моем кулаке. Кровь шумела в ушах, делая их разговор еще более трудным для восприятия, но я заставил себя напрячься и прислушаться.

Я должна была знать, о чем они говорят.

Я должна была подтвердить ужасные предчувствия в моем животе... даже если это уничтожит меня.

— Вивиан никогда не простит тебя за это, — рычание моего отца было рычанием раненого тигра. Я никогда не слышала его таким злым, даже когда мы с Агнес разбили его любимую вазу Минг, когда играли в прятки в детстве.

Короткая, напряженная пауза.

— Ты предполагаешь, что мне не все равно, что она думает, — голос Данте был настолько холодным, что моя кровь превратилась в лед. — Могу ли я напомнить тебе, что меня принудили к этой помолвке? Я никогда добровольно не выбирал ее в качестве своей невесты. Ты шантажировал меня, Фрэнсис, и теперь твои рычаги исчезли. Так что не приходи в мой гребаный офис и не пытайся использовать свою дочь, чтобы спасти себя. Это не сработает.

— Если тебе все равно, то почему ты до сих пор не разорвал помолвку? — насмехался отец. — Как ты и сказал, тебя заставили. Первое, что ты должен был сделать после того, как избавился от фотографий, это избавиться от нее.

Болезненный треск в моей груди заглушил ответ Данте. Огонь разгорелся где-то к северу от моего сердца и распространился за моими глазами, настолько сильный, что я боялась, что от него не останется ничего, кроме пепла.

Меня принудили к этой помолвке...

Я никогда не выбирал ее добровольно...