— Какая прелесть, — Джонс игриво толкнул меня плечом. — Он твой лучший друг, Масао?

Я слегка опешил. Совершенно не привык, чтобы со мной разговаривали так: непринуждённо, раскованно, особенно этот человек, который вчера буквально огорошил меня своим признанием. Но, вовремя вспомнив, что Сато Масао, в отличие от Инфо-чан, об этом знать не полагалось, тут же попытался принять невозмутимый вид и спокойно ответил:

— Аято и Куша; они оба мои лучшие друзья.

— Прекрасно, — Фред склонил голову набок и спрятал руки в карманы. — А каким нужно быть, чтобы стать одним из твоих друзей?

Кашлянув от неожиданности, я прикрыл лицо ладонью, пытаясь собраться с мыслями. Потрясающе: этот человек ринулся в атаку сразу же, не дождавшись ответа Инфо-чан. Что ж, это необходимо исправить, иначе я сойду с ума раньше, чем он мне признается.

— Семпай, вы его смутили, — Аято улыбнулся. — Масао — очень застенчивый, вы ведь знаете.

— Знаю, — Фред взял меня за локоть. — И лично я считаю, что это круто.

Он подошёл ко мне так близко, что я почувствовал аромат фруктовой жвачки, которую он перемалывал своими ослепительными зубами.

— Но знаешь, что ещё круто, приятель Аято? — Джонс чуть наклонился вперёд, практически коснувшись подбородком моего плеча. — Имена. Именно так, сэр, имена, те самые, которые нам дают при рождении; которые несут определенное сакральное значение для каждого. И я был бы тебе очень признателен, если бы ты отбросил формальности и называл меня просто Фредом.

— С удовольствием, — вежливо ответил Аято. — Думаю, нам троим сами небеса велели стать друзьями: мы самые высокие в школе.

Я поднял голову и с удивлением осознал, что это так: мы трое отличались завидным ростом и лидировали среди всех коллективов Академи. Фред Джонс был самым рослым — сказывались гены белого человека. Мы с Аято шли за ним, и я был немного выше Айши, правда, этого не замечали, потому что я сутулился, а он — нет. В параллельном моему и в первых классах было несколько рослых ребят, и, может быть, они бы и догнали нас по росту когда-нибудь, но сейчас они нам здорово уступали.

Интересное совпадение.

— Просто прекрасно, — Фред хлопнул в ладоши. — Значит, будем дружить, приятель, и станем называться тремя братьями, как Свобода, Равенство и Братство.

Я из вежливости улыбнулся, но шутка не показалась мне особо смешной. Фред Джонс явно чего-то добивался, но чего именно? Оставалась вероятность, что он и вправду увлёкся мной, но это казалось мне таким диким и неправдоподобным, особенно сейчас, когда рядом с ним стоял Аято — идеал в человеческом воплощении. А ещё у него в друзьях ходил Будо Масута — человек с фигурой Геркулеса и открытым симпатичным лицом. Пусть с мозгами у этого атлета было бедновато, всё компенсировалось его прекрасным характером, благородством и дружелюбием.

Но Джонс заинтересовался мной — некрасивым и неуживчивым букой.

Честно говоря, поверить в это было трудно, и я решил, что на следующей перемене обязательно напишу ему и постараюсь понаблюдать за ним, чтобы выяснить, искренен ли он.

Обед прошёл мирно. К нам присоединился Ямада Таро — Аято уломал его съесть ланч в кафетерии, раз на улице всё равно идёт дождь. Таро оказался довольно приятным собеседником: он говорил только тогда, когда к нему обращались, а всё остальное время мечтательно молчал, глядя по сторонам и иногда вспоминая про лоток с обедом перед собой.

Я, незаметно подмигнув Аято, втянул Ямада в разговор про «Графа Монте-Кристо», и Таро с радостью и даже неожиданным энтузиазмом начал беседовать об этом романе. Как ни странно, у нас — таких непохожих людей — оказалась одна и та же любимая книга.

Аято участвовал в разговоре самым непосредственным образом, целиком и полностью встав на сторону главного героя.

— Он провёл в застенках замка Иф большую часть жизни, — вымолвил он, аккуратно помешивая палочками свою порцию лапши. — Его заперли за преступления, которых он не совершал, так что было бы вполне справедливо, что те, кто устроил ему этот ад, поплатились бы за это.

— Но в конце романа он сам сомневается, не перегнул ли палку, — вставил я, промокая рот салфеткой. — Мне кажется, момент осознания смерти младшего сына Вильфора стал для графа переломным моментом.

— Я согласен, — Ямада закивал. — Столько людей погибло… Это чересчур.

Аято бросил на Таро внимательный изучающий взгляд. Он не стал поддакивать своему ненаглядному, что было совершенно правильным решением: Ямада, сам будучи человеком слабовольным, уважал людей со своим мнением и умением последнее отстаивать.

— Хорошо, что это произошло не в наше время, — подал голос Фред Джонс, о котором я начисто забыл. — Сейчас беднягу Эдмона скрутили бы тут же, принеся ему предварительно извинения за тот срок в замке Иф, а потом — посадив уже за новые преступления.

Таро в шоке уставился на американца и едва слышно пробормотал:

— Даже не хочу об этом думать.

— И не думай, приятель, — Джонс щёлкнул языком и резко встал из-за стола. — Говорят, это вредно для здоровья.

И, не сказав больше ни слова, он быстро пошёл к стеллажу, на который складывали подносы.

— Что это с ним? — вполголоса спросил Таро, глядя поочерёдно на меня и на Аято. — Я что-то не то сказал?

— Другой менталитет, — пожал плечами Айши. — Прожив в Японии столько лет, он всё ещё не понял эту страну до конца.

— О, — Ямада, явно не до конца убеждённый, ограничился тем, что коротко кивнул.

— К тому же, у него первая группа крови, — Аято усмехнулся. — Говорят, среди них больше всего горячих голов.

— Верно! — Таро улыбнулся, отложив в сторону палочки. — Ты тоже увлекаешься этим, Аято?

В душе зааплодировав находчивости Айши, я пожелал им обоим приятного аппетита и встал, посчитав, что лучше всего будет оставить их вдвоём: пусть поворкуют.

Оставив поднос на стеллаже, я направился в одну из кладовых — на большой перемене они обычно пустовали. Мне не терпелось уладить вопрос с Джонсом, к тому же, я хотел поручить кое-что одному из моих агентов.

Прикрыв за собой дверь, я зашёл за один из стеллажей так, чтобы от входа меня не было видно, и вытащил из кармана рубашки смартфон. Запустив программу-анонимайзер, я быстро набрал сообщение: «Странный выбор… Но кто я такая, чтобы судить? Какой именно помощи ты от меня ждёшь?». Отправив его, я прислонился плечом к стене и начал ждать.

Фред ответил довольно быстро, кратко написав: «Хочу знать о нём всё. Полную биографию, чем живёт, чем дышит, что ему нравится. Я знаю, ты можешь это выяснить».

Интересно и, я бы даже сказал, неожиданно. Пожевав губами, я отправил ответное сообщение: «Мои услуги не бесплатны. Что ты можешь мне предложить?».

И на сей раз мейл пришёл мгновенно: «У меня есть накопительный счёт в банке, так что деньги не проблема. Я заплачу, сколько скажешь, только предоставь мне все его данные».

Отправив краткое «ОК», я спрятал смартфон и задумался.

Фред Джонс был внуком агента ФБР, обладал тягой к справедливости и благородством. Могло ли быть так, что он, с его нестандартным взглядом на вещи и острым умом, заподозрил своего тихого одноклассника Сато Масао в чём-нибудь некрасивом? А потом — попытался узнать всю подноготную этого Сато весьма нестандартным способом.

Такое вполне могло быть…

Выйдя из кладовой, я помчался по коридору к лестнице: мне нужно было срочно переговорить с Аято по одному вопросу, который давно меня мучил, но я никак не решался его поднять.

Самый лучший ученик класса «1-1» сидел за своей партой и вдумчиво читал учебник по японскому. Я подошёл к нему, и он тут же, подняв голову, улыбнулся, проговорив:

— Уже соскучился по мне?

— Боюсь, меньше, чем тебе бы этого хотелось, — хмыкнул я. — У меня есть один вопрос.

Я сел на стул перед партой Аято и положил локти на его стол. Он спокойно и выжидательно смотрел на меня, отложив учебник в сторону.

— Как именно ты догадался, что Инфо-чан — это я? — шепотом спросил я, наклоняясь поближе.