— К сожалению, Итачи-сану не удалось прибыть лично, потому он прислал птицу, а вместе с ней… — передаёшь запечатанный сверхсложной печатью свиток: такую действительно мог наложить только этот параноик.
— Благодарю.
Позабавимся ещё немного, лисица в шкуре кролика?
***
Вваливаюсь в злачную забегаловку: потные мужики, неприятный говорок и стена перегара, которую, кажется, можно даже руками потрогать — настолько нестерпимо дышать. За рядами совершенно одинаковых в своей уродливости и перепачканности во всяческой дряни путников нахожу заветный столик: крохотный, прямо у стены, но нам и не нужно лишнее внимание.
— Хэ-эй, что такое случилось, что ты меня аж сюда вытащил? — бурчу недовольно. Нет, а я должен быть рад тому, что друг вместо нормального возвращения в Коноху присылает своего пернатого, чтобы позвать в какую-то дырень, в которой мы обычно прячемся от «учиховских блюстителей морали»?
— Извини, что сходу, но есть разговор, — с виду вроде бы жив и здоров, и то хорошо.
— Ладно-ладно, выкладывай, — не могу я на него долго злиться, что поделать? Присаживаюсь, получше скрывая лицо капюшоном: даже тут могут найтись лишние проходимцы.
— Твоя служанка… — начал неуверенно: конечно, знаешь же, что подставился, — Как она тебе?
— Забавная девчонка. Вроде тихая и спокойная, а чуть ткнёшь — обожжёшься о нетлеющие угли. Но, слушай, Итачи, что это за шутки такие? Прислуга? Я итак прекрасно справлялся. Ещё и на Норику так походит… Это, что ли, клан решил меня так приструнить, подослав соблазнительницу? Мало им было мной каждую дырку на сложных миссиях затыкать?
— Прости… — сжимаешь кулаки от бессилия. Знаю, тебе тоже неприятно поведение отца, но также верю, что потом, спустя время, именно ты сможешь изменить всё.
— Это ты прости, вспылил, — непривычно для себя перегнул палку, выплеснув копившееся раздражение, — Я просто… немного не в своей тарелке в последнее время.
— Понимаю… Это…
— Забудь, — мне итак тяжело, Итачи, не заставляй ещё смотреть, как ты мучаешься от угрызений совести, будучи, в сущности, невиновным, — Так что с Мидори?
— Запомнил её имя? — вмиг меняешься, вопрошая с нескрываемой иронией.
— Я, по-твоему, дурак? — поддерживаю шутку, после чего мы оба, не сговариваясь, заливаемся смехом. Да, такая терапия определённо полезна для моего затравленного сознания.
— Она… — продолжил несмело, когда последние смешинки покинули беседу.
И ты поведал то, что увидел в запрятанных в глубине воспоминаниях девушки: всё душившее её отчаяние, всю грязь, с которой столкнулась беспомощная гражданская, все бесславные попытки исправить непоправимое.
— Это… Если бы мне сказал кто-то другой, то я бы не поверил… — изложенное просто не умещалось в голове. Думал, что за столько лет на службе у деревни видел всё, но ошибался.
— Я бы сам не поверил, если бы не посмотрел собственными глазами…
— Звучит, как детская сказка… Потомок ёкая, нет, это я ещё могу допустить, наслушался историй от бабушки в детстве. Но перерождение?…
— Некоторые события в её голове повторяются, но потом появляются другие, напрямую противоречащие друг другу. И там…
— Я, да? — ещё недавно посчитал бы за городского сумасшедшего того, кто сказал бы, что стану без разбора рубить направо и налево, начну преследовать кого-то, будто помешанный, но… Сейчас, непрерывно ощущая разрастающуюся дыру в сердце, я готов допустить подобный исход. Если бы встретил «Норику» немногим позже, просто случайно, на улице, то непременно бы… я бы не отпустил её. Никогда. Ни за что. Потому что уже сейчас нахожусь на зыбкой грани добра и зла, всё больше приближаясь к последнему.
—Да…
Так прошло какое-то время. Дешёвая лапша только добавляла тоски и без того паршивым мыслям. Что, как, зачем, а, главное, почему? Для чего эта девушка столь упорно следует за мной? Да, проклятье хиганбана, но разве не проще было дойти до самого конца круга воскрешений и, наконец-то, покончить со всем? Зачем было приходить в мой дом, в мою жизнь, впиваться своими когтями в израненную душу?… Да и как ты вообще нашла силы для этого? Как набралась смелости без страха смотреть в глаза мучителя, который убивал, лишал всего самого ценного, тем самым попирая тебя и ввергая в бездну отчаяния?… Кто же ты такая, Мидори?
========== (25) Петля 13. Великий предок ==========
Комментарий к (25) Петля 13. Великий предок
произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю. Данная работа — художественный вымысел. Текст не несёт цели оскорбить чьи-либо чувства. Все события происходят в рамках выдуманного сюжета, который не может быть применим к настоящей жизни.
От автора:
спасибо большое всем за отзывы к предыдущей главе :))
Белое одеяние — несоразмерно длинное, дабы не было видно ног{?}[В японском фольклоре считается, что у призраков нет ног.]. Такое, в каком хоронят покойников. Тэнган{?}[Тэнган (天冠) — он же хитай-эбоси (額烏帽子), он же дзукин (頭巾) — треугольный кусок ткани, который является частью одеяния умершего, согласно японской буддистской похоронной традиции. По этой причине считается отличительной особенностью изображения японских призраков (幽霊、юрэй).], как у настоящего призрака. Бледная кожа, коей итак могла похвастаться с самого рождения. Белоснежные волосы, дабы навести побольше страху: на тюбик, что смог смыть краску за две помывки, я потратила почти половину жалованья, которое получила авансом от добросердечного Шисуи. И алые разводы — от терпкого сока вишни, который забрала ещё из лавки отца с матушкой, — которые должны казаться пятнами крови{?}[А теперь представьте, насколько Мидори отчаянная: в прошлые эпохи вырядиться покойником — всё равно что им стать. Люди опасались всего, что было связано с похоронными обрядами.].
Я пришла служанкой в это поместье не из простого сочувствия к израненному юноше. Святилище Нака — семейное для клана Учиха, находящееся в глубине квартала, куда наверняка бы не смогла пройти незамеченной: на подступах всегда стоит охрана{?}[Стоит понимать, что синтоистское святилище — это не просто здание храма, это целый комплекс, отгороженный воротами (тории) и содержащий самые разные постройки. Соответственно, главные здания находится в некотором отдалении от входа.]. Стража, впрочем, не самая расторопная: кому, в конце-то концов, хватит наглости и ловкости сначала миновать основной вход в неприступный район, а затем добраться аж сюда незамеченным?
«Внезапно появившаяся прислуга Шисуи-сама» посетила Нака-но дзиндзя вечером, когда других визитёров оказалось довольно много, и успешно затерялась где-то на территории. К ночи, когда защитники врат уж утомились нести службу и резво переговаривались о чём-то, а служители святилища отправились на заслуженный отдых до завтрашнего рассвета, я вышла из укрытия: развязав косынку, что скрывала белёсые локоны, повязав треугольную ткань на лоб, отставив тяжёлое верхнее кимоно и оставшись в лёгком белом, с которого сорвала лишние нитки, закрепляющие длинный подол. Теперь, даже если и заметят, не сразу сообразят, что к чему: всё же, призраков боятся даже бравые воины.
Смело вхожу в один из залов — туда, где не должно находиться простым людям: лишь ненадолго замираю, напугавшись, но ступаю вперёд, понимая, что пути назад нет. Опускаюсь на колени прямо посреди комнаты, складывая ладони вместе. Тихо, но различимо молвлю:
— О, великие божества, охранители рода Учиха, почитаемые в качестве ками могучие предки{?}[В синтоизме в качестве ками (божеств) могут почитаться также и предки рода, особенно выдающиеся.], силы, оберегающие благородное семейство, я… наречённая в одной из жизней Учихой Мидори, дитя снежной девы, взываю к вашей помощи…
Поначалу ничего не происходило — давящая тишина и яркий свет почти что полной, но уже понемногу сходящей луны. Однако в мгновение раскатистый гул сотряс стены, а сияние снаружи будто бы и вовсе погасло, оставляя всё кромешной тьме.
