С нами напросился поехать к матери Петька. Зашли, проведали ее. Она трезвая. К чему бы это?
— Никита, я к Максу зайду?
— Так я и знал…
— Раз мы все равно здесь, то я с ним кое-что обсудить хотела бы.
— Иди. Разве тебя остановишь…
Я быстро метнулась к Максу. Мне повезло: он был дома и в хорошем настроении. Обещал помочь. А работы предстояло много. Вышла от Макса довольная.
— Чего сияешь, как начищенный самовар?
— Да так. Просто радость на душе.
— Ты когда радуешься, я уже боюсь. Опять труп где-то нашла?
— Не нашла, но может и найду…
— Ладно, куда теперь поедем?
— Домой. У нас других дел на сегодня нет.
Подъезжая к поселку, увидели пожарные машины. Проехали к своему дому и пошли посмотреть, куда это пожарные помчались. Кто у нас в поселке погорелец? Оказалось, дом этого хулигана Юрки горит. Того самого, который сбил бабульку своим самокатом. В толпе стоят соседи. Собрались на всякий случай: вдруг их помощь понадобится…
Расспросив очевидцев, я выяснила обстоятельства пожара. Оказалось, что когда Юрка с родителями были в отлучке, у них в доме загорелся электросамокат. Просто вспыхнул. Видимо, аккумуляторы прохудились.
— Вот тебе и карма. Ну, права я была?
— Оказывается, закон сохранения энергии работает, — Никита удивился не меньше моего.
— Ничего ему так за тетю Нюру прилетело. Знатно.
— Теперь ему не на чем будет бабушек сбивать. Там и в доме прилично сгорело. Покатался Юрка…
Соседи стояли, слушали нас. Потом до них дошло, о чем мы между собой говорим, и они стали требовать от участкового завести дело на хулигана, сбившего старушку. Участковый пытался отбрыкаться, но население требовало наказания виновного. Мы пошли домой. Дальше за пожаром нам наблюдать было неинтересно.
— Ну что? Ты выиграла. Я бы подумал, что ты сама подстроила поджог, но ты была со мной. Петька тоже с нами был. Значит, эта версия исключена. Признаю свой проигрыш.
— То-то же. Знай наших. Говорила, что вернется ему горюшко горькое…
— Говори желание. Исполню, госпожа. Слушаю и повинуюсь! — сказал и согнулся в подобострастном поклоне.
— Я желание не придумала.
— Как не придумала? Я думал, ты что-то конкретное имела в виду, когда на желание спорила.
— Не имела. Придумаю, сразу скажу.
— Думай. А что еще мы будем делать сегодня?
— Может, погулять все вместе пойдем?
И мы пошли в лес погулять. Последние деньки лета. Скоро Петьке в школу. Мы тоже целыми днями будем заняты. Когда еще все вместе в нашем лесу от души нагуляемся? А там, глядишь, и зима настанет. Нагулялись, набегались, напрыгались. Грейса за палочками и за мячиком нагоняли. Пес домой еле ноги приволок. Да и мы тоже прилично устали.
Пришли с прогулки домой голодные. А у нас гости. Сюрприз! Тетя Маша с мамой сидят и чаи гоняют. Мама наварила джемов. Мария Ивановна их и пробует. Сидит, разомлела от внимания. Мама — прирожденный агент. Наверняка бабулька расслабилась и уже кучу новостей рассказала. Никита глянул на меня, как рублем одарил. И за что такой взгляд? Я разве виновата, что просчитала Марию Ивановну? Она же человек старой закалки, и у нее совесть еще не атрофировалась, как ненужный рудимент. Поэтому она с утра пришла в гости. В гостях ей даже комфортней будет выдавать не свои секреты. А то, что она собралась все рассказать, о чем попросим, это как дважды два… Как бы ее подтолкнуть, чтобы она и свою подружку заставила нам все поведать? В процессе разговора попробую воздействовать на честь и совесть. Авось получится…
— Здравствуйте, Мария Ивановна. С чем пожаловали? — спросила я.
— Вы вчера в машине про убийства говорили.
— Говорили, было дело… — решила ее не подталкивать к откровениям, а то вдруг вспугну.
— Я вам хочу рассказать кое-что. Вдруг это важно?
— Для чего важно?
— Вы вчера говорили, что любая мелочь — зацепка. Я помочь хочу, убийцу Софьи поймать, — призналась бабулька.
Я смотрю, она еще сомневается, рассказывать нам все или нет. Я решила надавить на больную мозоль.
— Вы ее любили? Софью эту?
— Нет. Кто ж ее, шантажистку, любить может?
— Шантажистку? И чем она вас шантажировала?
— Да всем. Любую мелочь замечала. Даже не знаю, с чего начать…
— Начните с начала. Как семья ювелира появилась в вашем поселке?
— А зачем так далеко? — маме интересно, зачем мне такие сведения.
— Нужна любая мелочь. Убийства двадцать лет назад начались.
— Двадцать лет назад? — переспросила шокированная Мария Ивановна.
— Вот именно. И полиция не знает, что с этим делать? Поэтому к тебе вчера приперлись? — маме не откажешь в прозорливости.
— Начнем? Я вас слушаю, Мария Ивановна, — специально называю ее полным именем, чтобы включилась ее сущность — училка школьная.
— Натан Львович появился в поселке давно. Еще не было коттеджного поселка. Они самый лучший дом здесь купили. Хозяин в Германию с семьей уезжать собирался и дешево продавал. Срочно. Натан купил, заехал. Стали они обживаться. Потом смотрю, они исчезли куда-то. Почти полгода или год их не было, а потом Сара, жена его, приехала с ребенком. Они прикупили второй участок рядом. Та семья тоже куда-то уехала. Хотя странно: никуда они уезжать не собирались вроде. В общем, появился у них ребенок. Потом стали все замечать, что ребенок беленький. Ну и откуда? Откуда, если оба родители черные, как головешки?
— А вы рассказывали, что они говорили, якобы в деда ребенок пошел? Вы хоть раз деда этого видели?
— Не видела. Но люди после этих слов смеялись.
— Почему?
— Если рассуждать логически, он Львович, а жена — Моисеевна. Ну и где светловолосый и голубоглазый дед тут может быть?
— Логично. А в кого тогда Марк такой весь беленький и пушистенький? Что люди говорили?
— Говорили, что детдомовский. Или от любовницы Натана.
— Была любовница? Русская?
— Любовница была хохлушка. Она была беленькая. Работала в сельмаге. В нее Марк, может быть, и пошел…
— Думаете, залетела, родила и Натану ребенка сплавила?
— Похоже на то. Или детдомовский…
— Если Марк детдомовский ребенок, то почему не черненького взяли, на них похожего? По тем временам выбор был громадный. Отказников много. Выбирай, кого душе угодно…
— Ваша правда: не клеится что-то. От любовницы, значит…
— И как Сара к нему относилась? Шпыняла или любила?
— Обожала. Тряслась над ним.
— А Натан?
— Тот все время занят был. Он тогда уже с бандитами связался, видимо. Они к нему часто ездили на своих крутых машинах.
— С чего вы взяли, что с бандитами? Может, просто кооператоры, предприниматели?
— С того, что они все при оружии были. И разговоры их слышала не раз.
— Какие разговоры?
— Про стрелки, про разборки. Вместо нынешнего магазина раньше сельмаг был, вот они возле него и встречались часто. Водкой закупались. У всех тогда не было денег, а эти рэкетиры такие деньжищи выкладывали… Они к нему и домой приезжали.
— Куда хохлушка делась? — перебила я ее. Не знаю, как другим, а мне это интересно.
— Не знаю. Она вроде в одно время с ними куда-то уехала. Говорили, что к маме на Украину. Никого не интересовало. Одинокая была, без родни.
— Значит, в эти полгода и произошел отъем ребенка у любовницы.
— Думаете, что у нее ребенка украли?
— Не факт. Может, и добровольно отдала. Или за деньги, или отняли. И где, интересно, она сама? Куда делась? А когда жена Натана умерла?
— Точно не помню. Но Марк еще в детсад ходил. Натан сразу меня нанял, чтоб я за ним присматривала. Ему за ребенком смотреть некогда было. Время было голодное. Учителям мало того, что копейки начисляли, так и их не платили. Иногда по полгода зарплату не платили. Выживали все огородами. Меня Натан к себе позвал, я и пошла. Школу бросила. Семью как-то кормить надо было. А он жалованье нормальное предложил. Вот и пошла в услужение…
— Почему вас позвал?
— Так получилось, что Марка в поселке все дразнили. Я до такого паскудства не опускалась. Наоборот, жалела мальчика.
