— Ему-то за что доставалось? Он же ребенок.
— За все. За то, что еврей. За то, что приемыш. За то, что ни на мамку, ни на папку не похож. За то, что отец его богат, а все остальные нищие. За все это его и били. И даже камнями в него кидали малолетние дебилы. Я когда видела, гоняла уродов злобных. Натан это однажды увидел и предложил мне с мальчиком заниматься.
— В каком смысле заниматься?
— Он же заикался: после смерти матери не говорил какое-то время. Потом стал говорить, но заикаясь.
— И за это его тоже били? — догадалась я.
— И за это тоже. Ходили с Марком к логопеду. Теперь он не заикается…
— А что про женитьбу его знаете?
— Женился сразу. Ухаживаний не было, и свадьба была очень скромной: гостей не было, и родители невесты не приехали. Они жили в тот момент в Израиле, но деньги на свадьбу передали. Отпраздновали в тесном семейном кругу, так сказать…
— Много денег прислали?
— Много.
— Интересно. Деньги есть, но родители не приехали на свадьбу своей единственной дочери. Неужто жених настолько не понравился?
— Наверное. Я подозревала, что жених не по своей воле на ней женился. Заставила она его. Вынудила. Шантажировала чем-то.
— С чего такие выводы сделали, Мария Ивановна?
— Она и меня шантажировала.
— Вас-то чем? Пыль не вытерли?
— Всем. Что-то съешь, она докладывать хозяину бежит. Плохо убралась. Она пылинку найдет и докладывать бежит. Домой тогда бутылку вина после праздника взяла. Она тоже быстрей докладывать побежала. Только Натан ее одернул. Сказал, что сам разрешил мне взять.
— Действительно разрешил? Или она ему надоела своими жалобами по пустякам.
— Не разрешал. Ваша правда. Согрешила единожды. За столько лет взяла без спроса. Вино нужно было до зарезу. Ко мне гости приехали. А вино купить негде: магазины уже закрыты были. Софья так достала Натана своими кляузами, что он в своем кабинете стал запираться от нее.
— Почему от нее?
— Когда ее дома не было, он не запирался в кабинете. Отсюда вывод: от нее закрывается.
— А как у них с Марком в плане супружества было?
— Вот я и говорю. Не хотел он на ней, страхолюдине такой, жениться. Он ни разу с ней и не спал.
— Почему так уверены?
— Это и смех и грех. Сразу после свадьбы приехали из ресторана домой. Софье ее комнату указали, где она жить будет. Она пеньюар красивый напялила на себя и из своей комнаты шасть к его двери. Дернула дверь. Закрыто. Она поскреблась в дверь тихонько, чтобы другие не услышали. Стыдно же: жених от нее заперся у себя в комнате. Марк не открывает. Потом постучалась тихонько. Жених затаился. Она тогда кулаками стучать начала и угрозы выкрикивать. Вот тогда Марк дверь открыл и впустил ее. Я только начало разговора услышала.
— Что он говорил?
— Он ей сказал, мол, она добилась, чего хотела, что ей еще надо. Она стала ему говорить про свою любовь, что давно его любит. Он ей сказал, что ее не любит, что не полюбит. Насильно, мол, мил не будешь. И зря она и себе, и ему жизнь испортила. Так что не было у них брачной ночи.
— Значит, точно шантаж.
— Только я не поняла, чем она его шантажировала. Вроде не чем было.
— Вы совсем ничего плохого за Марком не замечали, чем можно было шантажировать?
— Нет. Ничего плохого он не совершал. Может, она что-то раскопала? Она может. Та еще шантажистка…
— Досталось вам от нее?
— Еще как. Постоянно меня норовила унизить. Любыми способами. Гадкий человек.
— Еще вопрос: лет двадцать назад Натан Львович чем занимался?
— Ювелирным делом. Тем же, чем сейчас.
— Бандиты ему что-то привозили?
— Бывало, что привозили…
— Значит, скупкой краденого наверняка промышлял.
— К гадалке не ходи, — поддержал меня Никита.
— Я не знаю точно, — оправдывается Мария Ивановна.
— Когда девушку на троне убили, где был Натан Львович?
— Он был в отъезде. По делам куда-то ездил.
— Куда?
— Не знаю, но полиция в курсе. Он им сказал, куда ездил и зачем.
— Хоть что-нибудь можете сказать по этому делу?
— Могу. Ему кто-то позвонил. Он сразу и поехал.
— То есть не собирался? Не готовился к поездке?
— Не готовился. Он давно никуда не выезжал. Много лет уже на месте одном сидит.
— И вдруг снялся в один момент? Не кажется вам это странным?
— Действительно, странно как-то…
— А Софья как себя вела в день своей смерти?
— Она вообще какой-то другой стала. Задолго до этого дня. Я думаю, что у нее мужчина появился.
— С чего такие мысли?
— Сами посудите. Раньше она делала попытки залезть к Марку в постель. Правда, с каждым разом все реже, но делала. Не теряла надежду. А тут как бабки отшептали. И стоять перед его дверью перестала по ночам.
— Поясните…
— Она часто просто к его двери подходила и долго стояла. Потом к двери прикоснется ласково. Или было, что целовала дверь и потом уходила.
— Неужели так любила?
— Любила. Мне ее иногда жалко становилось. Но потом она унижала меня, и я перестала ее жалеть. А если рассудить, то несчастная женщина… Любить безответно — то еще наказание…
— Мне интересно про завещание. Было завещание, составленное ею?
— Я как-то слышала, что был контракт брачный. И завещание тоже есть. Натан с Марком ничего не получают.
— Это вы с их слов знаете?
— Нет. Это она им кричала. Кричала как-то, что с голой жопой они по миру пойдут. И еще должны ей останутся.
— Вы сами бумаги какие-нибудь на эту тему видели?
— Нет, конечно. Кто же горничную будет посвящать в это?
— Если так смотреть, вы не просто горничная. Вы Марка воспитывали. Неужели он к вам никаких чувств не испытывал?
— К сожалению, Марк вырос махровым эгоистом. Он любит только себя. Он не то что меня, он и отца своего не любит. Отпала надобность во мне, меня выгнали вон. Он и к отцу в больницу не ездит. Надобности в отце теперь нет: вот он и не ездил с тех пор ни разу к отцу.
— Вы знаете, кто любовница Марка?
— Нет у него любовницы.
— Женщина. Чуть старше его. Русская. Вернее, славянка.
— Не знаю. Может, мать его объявилась?
— Может быть… Тогда она очень хорошо сохранилась. Софья кем в последнее время работала?
— Как и раньше, хореографом вроде бы. Только денег на этом поприще не заработаешь. Мне кажется, что она занималась шантажом.
— Почему вам так кажется?
— Однажды разговор слышала. Она кому-то выговаривала, что не получила деньги. И припугнула. Мол, ты совсем страх потерял?
— Значит, говорила с мужчиной?
— Получается, что с мужчиной. Она его припугнула, мол, хочешь, чтобы я видео переслала? Ей там что-то ответили на том конце. И она в трубку сказала, что хорошо, мол, но не больше трех дней жду.
— Когда это было?
— Аккурат перед ее смертью.
— Вы не в курсе, к кому она шла в тот день, нарядившись?
— Когда ее убили?
— Да. Когда ее убили.
— На свидание. Куда же еще ей такой идти? Она самое лучшее надела.
— Деньги или драгоценности при ней были?
— Серьги дорогущие, с настоящими изумрудами. Деньгами она давно не пользуется. А вот карта могла быть. Натан искал карту банковскую. Весь дом перерыл, но так и не нашел.
— Номер карты знаете?
— Нет, не знаю. Карта на Натана оформлена.
— Софья могла взять его карту?
— Запросто.
— Только зачем она ей в лесу? У трона обналичить? В лесу банкоматов нет. Или взяла, чтобы напакостить родственничкам любимым? Или все-таки деньги снять собиралась? Тогда зачем в лес пошла? — пытаюсь рассуждать здраво. Хотя от этой семейки у меня мозг закипает…
Мария Ивановна еще много чего рассказала, но это уже были мелочи, которые просто характеризовали жителей дома. Все они те еще яблочки… с червоточинами. Софья не самый плохой экземпляр в этом змеином клубке. Все же выдавать чужие секреты — морально тяжелый труд. Мария Ивановна устала и засобиралась домой.
— Мария Ивановна, вы дома еще подумайте. Если что-то вспомните, хоть мелочь какую, то мне позвоните. Может, подруга ваша что-то вспомнит. Любая мелочь важна. Иногда преступника из-за мелочей ловят, поэтому нам все важно.
