— А вот это мы и попытаемся понять. Кто выгодоприобретатель.

— Иришка, куда поедем?

— На Кропоткинскую путь держи. Там рядом Гагаринский переулок.

— И кто там?

— Там его папа и мама, бабушка и дедушка. Потомки дворянского рода.

— Так вот откуда танцы. Белая кость?

— Голубая кровь. Правда, род был хоть и древним, но обнищавший.

— А теперь угасший? Есть там братья или сестры?

— Ты имеешь в виду, что на этом Александре род оборвался? Не все так грустно. Там же родители еще могут детей нарожать. Возраст позволяет. Но все равно страшно туда ехать…

— Почему?

— Потому что у них горе. Могут не просто послать, но и по мордасам надавать за неудобные вопрос.

— Их понять можно. У них горе: умер единственный сын и внук. А мы, как гиены, будем поднимать старую историю, от которой за километр воняет.

— Вот именно. Раньше за такое вызывали на дуэль.

— А теперь просто по морде перчатками. Или пощечин надают.

Я сказала Никите адрес. Оказалось, это недалеко от метро. Дом очень красивый. Старый. Интересно, какие его родители? А дед с бабкой? Дворяне… Ну, посмотрим, каковы нынче потомки дворян.

Дверь нам открыла женщина неопределенного возраста.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровались мы с ней.

— Здравствуйте. Проходите. Давно ждем.

— Вы уверены, что вы нас ждете?

— А кому мы еще нужны?

— Видите ли, я частный детектив. Именно я заставила полицию прочесать озеро. Там нашли тело Александра.

— Заходите. Нам есть о чем поговорить.

Меня с Никитой провели в гостиную. Квартира просторная и светлая. В такой квартире жить и жизни радоваться. А здесь горе чувствуется во всем. А главное — тишина. Вроде и люди есть, но сидят молча. Ждут чего-то. Чего? Кто должен первым начать разговор по этикету? По-моему разумению, пришедший должен заявить дворецкому о своей явке на раут. И дворецкий уже объявляет во всеуслышание о прибывших.

— Это те люди, благодаря которым нашли нашего мальчика.

— Спасибо Вам.

— Вы частный детектив. Я правильно услышала? Я не ошибаюсь? — спросила бабулька. У этой бабули феноменальный слух, если она услышала мои слова, сказанные в коридоре. В таком возрасте такой слух. И со зрением у нее все в порядке. Глаза ясные и смотрят прямо. Привыкла повелевать.

— Поняли вы абсолютно верно.

— Какой слог…

— Так общество обязывает…

Смотрю, у нее смех в глазах заплескался. Давно старушенция отпора не получала. А то ишь, повадилась завуалированно хамить.

— Почему вы их заставили?

— Думала, что в озере другого человека найдут. Девушку. Она пропала год назад. А нашли вашего парня.

— Мы его хоть по-человечески похоронить смогли. Вы знали нашего мальчика?

— Нет. Не знали.

— Вы же не просто так к нам пришли? Что-то хотели?

— Извините, но мне бы получить ответы на вопросы. Это важно.

— И как это поможет нашему сыну? — спросила женщина, которая открыла нам дверь. Значит, это мать.

— Ему это не поможет. Но это поможет найти того, кто убил его и еще двух девушек. А может быть и больше.

— Так вы думаете, что это маньяк с ним расправился?

— А вы думаете, кто расправу учинил?

— Как вас зовут?

— Ирина.

— Просто Ирина и все?

— Просто Ирина. К чему церемонии…

— Ни к чему. Верно. Ладно. Отвечу честно. Мы думали, что это месть.

— За что?

— За то, что случилось с Романом. Но наш сын здесь не при чем. Что бы там ни говорили. Он и так сильно пострадал. Ему и так отомстили. Сделали колченогим. Лишили любимого дела, карьеры, славы, денег… А потом и жизни. Всего лишили.

— А вы можете показать фотографии вашего сына?

— Вы извините, Ирина. Но не совсем вовремя вы пришли. Может, давайте договоримся на другое время. А то мы ждем людей. А показывать фотографии — это дело не пяти минут. И даже не полчаса на это уйдет. Вам же и ту историю рассказать надо будет. И комментарии к фотографиям дать исчерпывающие. Давайте обговорим, когда вам лучше прийти.

— У меня свободный график. Как скажете, так и приду.

— Давайте послезавтра с самого утра. Часов в девять вас устроит?

— Вполне.

— Вот и договорились. Тогда ждем послезавтра к девяти часам.

— До свидания, — попрощалась я. Никита вторил эхом.

Мать Александра пошла нас проводить до дверей и что-то сунула мне в руку. Я не подала виду, что мне что-то всучили. К чему такие тайны? Странные они, эти дворяне. Ни слова в простоте не скажут… Вышла на улицу. Вздохнула полной грудью. Ощущение, что в склепе побывала. Никита тоже смотрю, как выжатый стоит.

— Иришка, и как тебе дворянское гнездо?

— Знаешь, не могу я с такими снобами общаться. Вроде и не нахамили, но в душу норовили плюнуть. Впрочем, поживем — увидим. Что она мне там сунула? Телефон. Кто бы сомневался?

— Раз скрытно сунула, значит, есть что от родни скрывать.

— Я уже догадалась. Хочет поговорить со мной с глазу на глаз.

— Иришка, ты звонить будешь?

— Позвоню, но не сейчас. Потом как-нибудь. Поманежу дворянку. Пусть в собственном соку промаринуется. Сговорчивей будет. Это ей надо что-то сообщить. А нужна ли эта информация мне? Вот в чем вопрос…

— Тоже верно. А вдруг у нее есть что-то важное?

— День потерпит. Ничего. Спесь собьем с дворянского племени.

— Иришка, а бабка тебя зацепила.

— Чем она могла меня зацепить?

— Спесью своей великосветской и зацепила. Мстишь?

— Есть такое дело. Маленько.

— Мстишь маленько или зацепила маленько?

— Зацепила маленько, вот и отомщу маленько. И хватит давить на мозоль. Позвоню я ей, не беспокойся. Когда сочту нужным…

— Все понял. Куда дальше едем, госпожа?

— Дальше едем к Наталье Королевой. Метро Смоленская. В смоленский переулок.

— Кто это? Третья жертва?

— Она. Которая на троне померла. Наталья Королева. Королевишна.

— И фамилия подходящая.

— Да уж. Совпадения еще те. Интересная вообще особа. Мне Макс ее почту вскрыл. Вот у кого с головой беда была полная.

— То есть она дура?

— Нет. Она мозгами свихнулась на чертовщине. У нее все сообщества, где она состояла — поклонники сатаны.

— И давно она такая?

— С тех соревнований. Сейчас точно узнаем у родни.

— Она-то каким боком к танцам?

— Она была парой Романа. До самого последнего…

— Значит, она точно должна знать, что там произошло. Почему парень таким стал? Кто виноват?

— Я тоже так думаю.

Приехали по адресу. Дверь стоит дубовая: крепкая и красивая. Звоним в дверь. Никто не открывает. Я прижала ухо к двери, прислушалась. Слышно, что за дверью кто-то есть.

— Откройте, пожалуйста. Мы знаем, что вы дома.

— И что? Я вам не обязана открывать. Вы кто?

— Я была на месте преступления, когда вашу дочь обнаружили.

За дверью загремели замками и цепочками. Дверь открыла женщина. Отошла, пропуская нас внутрь.

— Проходите на кухню. Там будем разговаривать.

Мы с Никитой зашли на кухню. Обычная кухня. Чисто, приятно пахнет корицей и ванилью. Обычный гарнитур, обычная посуда. Все как у всех. Ничего сверхъестественного и демонического. Даже веселенькая яркая расцветка присутствует в палитре цветов. И тут жила будущая жена сатаны? Не похоже…

— Что вы хотели узнать?

— Все, что сочтете нужным рассказать.

— Моя дочь не виновата, что с Романом так случилось.

— А почему вы оправдываетесь? Вас разве кто-то обвиняет?

— Да нас с тех пор все обвиняют, кому не лень. Во всем. Вон и родня этого Сашки Гвоздева. Приперлись, на панихиде скандал устроили. Муж от стресса в больницу после этого попал.

— Вы дверь поэтому никому не открываете?

— Я всем перестала дверь открывать. Я их боюсь.

— Почему? Они угрожали?

— Карами небесными грозили. А нас и так Бог покарал. Хуже нет, когда ребенок твой умер, а ты жива.

— Вы думаете, что она сама умерла?

— Они так кричали. На все кладбище орали, что она самоубийца. А это не так. Она верующая. Она не могла. Мы с мужем перепугались, что вдруг на кладбище запретят хоронить…