Та кивнула. Она внезапно догадалась о проблеме, терзавшую Салли! Она просто ревновала к своей младшей сестренке! Завидовала ей настолько, что отказывалась признавать ее существование. Бедная, несчастная Салли. Ведь это так здорово – иметь сестру! Салли просто не знает, как ей повезло!

– Я расскажу ей, – с готовностью согласилась Дэррелл. – Сделаю все, что смогу, а когда вы уедете, постараюсь переубедить Салли, что иметь сестру – это очень весело. Я хотела хоть чем-то помочь, и с радостью помогу!

Глава 18 Дэррелл и Салли

Дэррелл поднялась по лестнице лазарета. В руках она держала записку от мисс Грэйлинг для сестры-хозяйки.

«Пожалуйста, разрешите Дэррелл на несколько минут навестить Салли, прежде чем зайдет ее мама».

Сестра-хозяйка, удивленная и вовсе не обрадованная таким посланием, открыла дверь, чтобы пропустить Дэррелл внутрь. Палата была вполне милой, с тремя белыми кроватями и очень приятным видом из большого окна. Все вокруг было в кремовых оттенках и сверкало безукоризненной чистотой. На самой дальней кровати лежала Салли, бледная, но с ярко горящими глазами.

– Привет, Салли, – сказала Дэррелл. – Я сильно переживала за тебя. Тебе уже лучше? Мой отец смог помочь тебе?

– Да. Он мне понравился. Он был так добр, – ответила Салли. – Я всю субботу чувствовала себя кошмарно. Но я разве я могла кому-нибудь об этом рассказать? Ведь я не хотела никому испортить такой день.

– Ты очень смелая, – сказала Дэррелл. – Ну-ка, угадай, кто приехал тебя навестить?

– Разве не мама? – спросила Салли, и глаза ее засияли. Дэррелл кивнула:

– Она. И твой папа тоже. А догадываешься ли ты, Салли, что твоя мама оставила дома твою маленькую сестренку, потому что так она смогла быстрее примчаться к тебе? Представь себе, да! Должно быть, она страшно переживает из-за тебя, раз так поступила – ведь матерям крайне тяжело оставлять другим своих детей, когда те слишком малы.

У Салли, похоже, напрочь вылетело из головы, что она доказывала Дэррелл, что у нее нет сестры. Она коснулась руки Дэррелл:

– Как, она не привезла ребенка с собой? – прошептала она. – Оставила ее? Действительно и взаправду?

– Да, бедная она маленькая кроха, – продолжила Дэррелл. – Должно быть, она чувствует себя такой одинокой! У меня также есть сестра. И это так прекрасно, что она есть. Моя постоянно берет с меня пример и считает, что я самая лучшая. И полагаю, что твоя будет считать так же.

Мысли Салли о сестренке внезапно сменили направление. Словно вдруг все вещи встали на свои места. И девочка благодарно улыбнулась Дэррелл:

– Ты же придешь навестить меня, когда сможешь, правда? – спросила она. – И не станешь говорить ничего, ничего насчет… всей той моей глупости, да? Другим, то есть.

– Конечно нет. И это не было глупостью. Просто ты все неправильно восприняла, – отозвалась Дэррелл. – Ведь любой, кто хоть раз увидит твою маму, сразу же поймет, что она настоящая мама – я хочу сказать, она из тех матерей, что всегда будет любить тебя, и неважно сколько у нее будет детей, или что ты там натворишь. Я думаю, она очень любящая.

– Я тоже так думаю, – вздохнула Салли. – Мне стыдно, что я была так груба с тобой, Дэррелл.

– А я даже словами выразить не могу, как мне стыдно, что я так толкнула тебя, когда у тебя так сильно болел живот, – сказала Дэррелл.

– А ты толкнула меня? – спросила Салли. – Совсем забыла. Глянь, что там пытается сказать сестра-хозяйка?

Сестра-хозяйка жестом просила Дэррелл выйти. Мистер и миссис Хоуп уже стояли за дверью. Дэррелл спешно распрощалась и на цыпочках вышла из палаты. Чета Хоуп зашла внутрь и до Дэррелл донесся громкий радостный вскрик Салли при виде мамы.

Дэррелл радостным галопом преодолела лестницу, пересекла зал и очутилась во Дворе. Она бегом добралась до здания, в котором сейчас шли ее занятия. Звонок только что прозвенел, сообщая об окончании урока.

Девочка просочилась в кабинет своего класса. Девочки посмотрели на нее:

– Ты где была? Притом целую вечность! И пропустила математику, поросенок ты везучий!

– Ходила проведать Салли, – важно сообщила Дэррелл.

– Врушка! Еще никому не разрешили ее навестить, – сказала Ирен.

– Ну а мне позволили. И она сказала, что мой папа вылечил ее и избавил от боли, – ответила Дэррелл, гордясь тем, что у нее такой отец. – Он приезжал этой ночью. Я виделась с ним.

– Дэррелл Риверз, ты все выдумала, – не поверила Алисия.

– Нет, клянусь, что не придумала. Это все правда, – сказала Дэррелл. – Я так же видела мистера и миссис Хоуп, а сейчас они у Салли. Они останутся здесь на ночь у мисс Грэйлинг, и поедут обратно завтра.

– Так дражайшая Салли наконец выяснила, есть ли у нее сестра или нет? – манерно растягивая слова, поинтересовалась Гвендолин.

Дэррелл ощутила, как жаркое пламя ее вспыльчивости набирает высоту, но сразу же погасила его в себе.

– Это тебя не касается, и, право слово, какая жалость, у тебя нет примерно шестерых старших сестер, которые бы хорошенько потоптались на тебе, раскатав в лепешку, – ответила Дэррелл. – Тогда бы ты стала чуток приятнее. Хотя, вероятнее, только на чуток.

– Т-с-с! Мадемуазель идет! – зашипела девочку у дверей класса, и вошла мадемуазель, сердитая до предела, поскольку этим утром третий класс показал просто невероятную степень тупости. Дэррелл же не возражала против того, чтобы мадемуазель или мисс Поттс были сердитыми. Она не переставала думать о счастье, выпавшем Салли. Она гадала, как теперь девочка будет вести себя.

А Салли и ее мама с папой были счастливы. Та причудливая стена, которой Салли отгородилась от матери, рухнула, потому как ревность неожиданно испарилась. Ее мать оставила своего ребенка, чтобы приехать к ней – и Салли была этим довольна. Не то чтобы она мечтала о том, чтобы малышку на время поручили незнакомым людям, но это был признак того, что ее мама переживает о ней и любит ее.

– Мы придем навестить тебя завтра, до того, как уедем, – сообщила мать Салли, когда сестра-хозяйка сказала, что мистеру и миссис Хоуп пора на выход. – И, если ты страстно желаешь меня видеть, я останусь еще на один день, а папа уедет без меня.

– Нет, – вздохнула Салли. – Не стоит оставлять малышку надолго одну! И я понимаю, что папе очень хотелось бы поехать вместе с тобой. Мне становится уже лучше, мама. А вскоре совсем выздоровею. Да и я все еще не разобралась в своих чувствах.

Теперь миссис Хоуп не сомневалась, что Салли снова стала той ее неэгоистичной маленькой дочуркой, и это обрадовало ее. Какое счастье, что Дэррелл Риверз написала ей! И теперь все наконец-то прояснилось.

Дэррелл позволили навещать Салли дважды в день, причем дольше по времени, чем кому-либо еще. Салли с нетерпением ждала ее прихода. Теперь одноклассница совершенно изменилась – не было больше чопорного замкнутого человека – теперь она стала приветливой, жизнерадостной девочкой, охотно рассказывающей о своем доме, собаке и саде, засыпая Дэррелл вопросами об уроках и играх, о том, сердиться ли мадемуазель, и что говорит мисс Поттс, и правда, что Гвендолин и Мэри-Лу все еще дружат.

– Видишь ли, Салли, – говорила Дэррелл, – когда я была страшно напугана тем, что причинила тебе боль, и что из-за этого меня исключат отсюда, я внезапно поняла, каково это быть Мэри-Лу – всегда и всего бояться!

– Давай быть с Мэри-Лу помягче, – предложила Салли, которая уже набралась сил, радовалась ежедневным посещениям Дэррелл и чувствовала, что могла бы быть помягче и с самой Гвендолин! – Передай ей, что я хотела бы, чтобы она пришла и навестила меня.

Мэри-Лу была потрясена этим известием. Выделяющаяся своим поведением Салли выбрала ее в качестве одного из своих первых посетителей! Вооруженная большой банкой ячменного сахара*, она направилась к Лазу. Салли выглядела непривычно бледной, но преобразившейся. Ее глаза лучились, и она улыбалась. Она любезно поприветствовала Мэри-Лу.