Дэррелл, краем глаза заметив, с какой неохотой Салли, отнеся вниз шезлонги, карабкается на утес, поразилась огорчению на лице девочки. Поддавшись порыву, она окликнула ее:

– Эй, Салли! Салли Хоуп! Твои родители не приедут, правда? Тогда, может ты бы хотела сегодня присоединиться ко мне и к моим родителям? Мне разрешили пригласить любую девочку.

– Не очень-то хочется, благодарю, – ответила Салли, непреклонным тоном и продолжила взбираться по побережью, не произнеся больше ни слова.

«Мда, уж очень она странная», – решила Дэррелл, ощущая некоторую досаду от того, что из двух девочек, которых она недавно спросила, ни одна не согласилась пойти с ней. Она приняла решение найти ту, у которой родители не приехали. Она обязательно должна найти хоть кого-нибудь, потому что ее мама сказала, что хотела бы, чтобы еще одна девочка поехала с ними. «Пусть это будет твоя лучшая подружка, если возможно», – писала она.

Но у Дэррелл не было «лучшей подружки». Она хотела бы, чтобы Алисия ею стала, но у Алисии была Бетти. Еще Дэррелл нравилась Ирен, но та, казалось, вовсе не нуждалась в друзьях. Музыка была для нее всем.

«О, так может, стоит спросить Эмили?» – промелькнула мысль у Дэррелл. Ее не особо привлекала эта тихая, прилежная Эмили, которая каждый вечер усердно занималась шитьем. Но родители Эмили не собирались приезжать. И никто не пригласил ее вместе провести день.

Поэтому Дэррелл и обратилась к Эмили, которая покраснела от удовольствия и согласилась, сказав, что будет рада присоединиться к Риверзам. Кажется, ее изумило приглашение от Дэррелл. Мэри-Лу едва сдерживала слезы, когда увидела, как они уходили вместе, чтобы встретить родителей Дэррелл. Ей было невыносимо думать, что Эмили получит развлечение, которое она желала для себя – но не была столь смела, чтобы заслужить его.

Глава 14 По-настоящему чудесный день

Вскоре просторная подъездная аллея к парадному входу Башен Мэлори теснилась от автомобилей всех моделей и цветов. Родители выбирались из них и высматривали своих дочерей. Повсюду раздавались вскрики радости от встречи.

– Мамочка! Папочка! Я так рада, что вы приехали пораньше!

– Мама! Я не думала, что ты появишься так рано! О, как здорово снова тебя видеть!

Дэррелл также высматривала отца и мать. Спустя непродолжительное время она заметила черный неприметный автомобиль отца, который сидел за рулем. А рядом с ним сидела мама, прекрасно выглядящая в своем новом платье, взволнованная от предстоящей встречи с дочерью.

Дэррелл выбежала из дверей и помчалась вдоль по аллее словно стрела, чуть не сбив с ног Гвендолин, нетерпеливо ожидавшую своих родителей, и радостью набросилась на родителей:

– Мама! Я никак не могла дождаться! Боже, как чудесно снова с вами встретиться! Привет, папочка – а ты что, сам вел всю дорогу?

– Привет, малышка, – отозвалась мать, с удовольствием глядя на дочурку. Дэррелл загорела и словно вся светилась. В ее ласковых карих глазах плескалась бездна восхищенного обожания. Девочка выглядела счастливой и «словно покорившей вершину мира», как выразился про себя ее отец. Так что оба родителя были довольны.

Дэррелл провела их в здание школы, треща без умолку.

– Вы обязаны посмотреть на мой дортуар. И увидеть кровать, на которой я сплю – я непременно покажу вам вид из окна нашей комнаты. Он просто великолепный!

Испытав сильнейшие эмоции при встрече, у Дэррелл из головы начисто вылетела Эмили, терпеливо ожидающая рядом. Неожиданно она ее заметила и прекратила трещать:

– О, Эмили! Мама, ты сказала, что я могу пригласить девочку поехать с нами – и вот она. Это Эмили Лэйк, моя одноклассница.

Миссис Риверз перевела взгляд на Эмили и удивилась. Она не ожидала, что Дэррелл выберет в приятельницы спокойную здравомыслящую девочку, как эта. Она не знала, что пока у Дэррелл не было определенной подруги. Она обменялась с Эмили рукопожатием, и промолвила, что рада ее участию в их маленьком путешествии.

После чего Эмили плелась позади них, вслушиваясь в жизнерадостное щебетание Дэррелл и шутливые ответы родителей. Эмили понравились родители Дэррелл. Мама была милой и веселой, а также рассудительной, так же, как и отец, которому любой начал доверять с первой встречи. Об этом подумала Эмили, понаблюдав за его волевым и очень приятным лицом, с огромными темными глазами и густыми соболиными бровями, точь-в-точь, как у Дэррелл, только у мистера Риверза они были более толстые и кустистые.

Дэррелл гордилась своими родителями. Она хотела показать им все. Она видела, что Гвендолин стоит вместе с двумя женщинами, одна из которых несомненно была ее матерью, с такими же яркими золотистыми локонами, как у Гвендолин, и с довольно наивным личиком, не омраченным мыслями. Другой, должно быть, была мисс Уинтер, гувернантка, как заключила Дэррелл. Ну и кошмарные же они!

Правда, бедняжка мисс Уинтер совсем не была кошмарной. Это была ничем не примечательная дама, небогатая и всегда охотно соглашающаяся с всеми. Она боготворила Гвендолин, поскольку та была обворожительной и элегантной, и, казалось, гувернантка вовсе не замечала эгоистичность и избалованность этой маленькой пустоголовой девочки.

Мэри-Лу стояла рядом, пытаясь улыбаться, но на самом деле она была несчастна. Ей не понравилась ни миссис Лэйси, ни мисс Уинтер, а еще она постепенно приходила в ужас от некоторых сказочек, которыми, как она услышала, Гвендолин потчевала их.

– Я почти самая лучшая по теннису в нашем классе, – распиналась Гвендолин. – Ничуть не удивлюсь, если меня возьмут в сборную команду, мамочка!

– О, душенька, какая же ты умничка! – с обожанием откликнулась миссис Лэйси. Мэри-Лу с изумлением посмотрела на Гвендолин. Да ведь все знали, что Гвендолин во всех играх была страшной мазилой!

– И мадемуазель очень довольна моим французским, – продолжила Гвендолин. – Уверена, что по отметкам я на самой вершине. Ведь она часто говорит, что у меня великолепное произношение.

Мисс Уинтер просияла:

– Ох, душенька Гвен! Разве это не чудесно? Я старалась преподавать тебе как можно более правильно, разумеется, но я всегда опасалась, что этого правильного недостаточно, потому как я никогда не была во Франции.

Мэри-Лу умирала от желания сказать, что Гвендолин замыкает собой список успеваемости, но не осмелилась на это. Как могла Гвендолин кормить своих родителей такой откровенной ложью? А как они могли верить ей?

– А ты собираешься принимать участие в сегодняшних соревнованиях по плаванью? – поинтересовалась миссис Лэйси, нежно смотря на Гвендолин, распустившую сегодня свои блестящие золотистые локоны, и выглядевшую, по мнению матери, словно сошедший с картины ангелочек.

– Нет, думаю, что нет, мамочка, – сказала Гвендолин. – Будет лучше, если я дам другим шанс себя показать. Да и кроме того, я и так хороша в бесчисленных занятиях.

– Какое великодушие, радость моя, – отозвалась миссис Лэйси, подхватив Гвендолин за руки. Мэри-Лу едва не стошнило.

Но затем Дэррелл все испортила! Она проходила мимо вместе со своими родителями, и миссис Лэйси была поражена ее здоровым видом и цветущей улыбкой.

– Ну что за миленькая девочка! – сообщила она Гвендолин. – Это одна из твоих подружек? Позволь поговорить с ней.

– А, нет, она не моя подруга, – открыла было рот Гвендолин, но Мэри-Лу, обрадованная таким комплиментом, отвешенным Дэррелл, уже звала ее:

– Дэррелл! Миссис Лэйси желает поговорить с тобой.

Дэррелл подошла к миссис Лэйси, и сильно раздосадованная Гвендолин представила ее своей маме.

– А ты собираешься принять участие в соревнованиях по плаванию? – снисходительно спросила миссис Лэйси. – Я слышала, что душенька Гвендолин не участвует, благослови ее небеса.

– Гвендолин! Ну да, ведь она и плавать-то не умеет! – отозвалась Дэррелл. – Мы всегда кричим на нее, потому что она тратит по пять минут на окунание в воду каждого пальчика ноги. Правда же, Гвендолин?