– Помимо всего прочего, я до сих пор верю, что смогу, что-то найти. Ведь один секрет был в то время раскрыт.

По возвращению я спросил, сколько времени прошло, на что старик ответил, что мне пора бы уже и самому научиться слышать. И незамедлительно приступил готовить место для учений. Постелив мне и себе лиственные настилы, он сказал сесть и повторить всё, что я делал в прошлый раз, но с одним исключением, не засыпать. А просто следовать каждым указаниям.

– Чтобы прочувствовать, нужно остановиться, и сместить своё внимание на окружающий мир. Забыть все переживания, которые клокочут и бурлят внутри тебя. Телодвижения неспокойного человека, такого как ты, это всего лишь временное высвобождение того бурления и той необузданной энергии, что заправляет, и управляет тобой. Но её можно обуздать.

– Как?

– Услышав природу можно услышать себя. Прислушайся. Что ты слышишь?

– Я слышу шум – боязливо произнёс я.

– Так, попробуй поочерёдно, сфокусироваться на чем то, одном.

– Я слышу шум ветра.

– Попробуй описать его.

– Ну, он такой… шумный…– вновь я затрусил – и ветреный.

– Хорошо, – то и дело, подбадривая, говорил старик, – ещё какой?

– Какой… это… эмм, а, во.... – свистящий.

– А ещё?

– Свежий.

– Отлично, а ещё?

И тут я не выдержал:

– Не знаю я, что заладил, ещё да ещё, ты скажи.

– Ты нахмурился, но ладно скажу он волнообразный.

– Чего? Какой ещё волнообразный? Мы что под водой, по-твоему?

– Ладно, сменим объект внимания.

– Хорошо, я слышу траву, её шелестящий и зелёный звук, – сказал я, уже уверенно, поняв, что можно нести всякую чушь. Но старик всё так же продолжал одобрительно подбадривать. Он как я подумал, не понял, что я над ним уже смеюсь. Потому шутки усилились.

– Она с мокрым и чавкающим звуков, сказал я, но старика и эти слова не возмутили. А даже положительно удивили.

– У тебя отлично, получается, можешь открывать глаза, – сказал он, – на сегодня, пожалуй, закончим.

– Как это получается? Я же ничего не понял, – удивился я, – зачем это смехотворное занятие нужно?

– А, да? Ну, ты так не считаешь, это мерзкая часть твоей душонки так считает.

– Но я же смеялся про себя.

– Это да, но точнее будет сказать: Одна часть тебя смеялась над другой частью. Другая же часть отвечала каждый раз правильно. Видимо они до сих пор борются друг с другом, чувствуешь душевную боль?

– Да вроде нет. С тех пор как поспал, чувствую себя прекрасно.

– Значит, дела идут хорошо, но предстоит ещё многое сделать.

– А как же научится времени?

– Всему своё время.

– Вот какой круг получился, однако твоё время знать не пришло, – сказал великан, обращаясь ко мне, – Но ты можешь задать три вопроса. И кто знает, может на один из них я дам тебе ответ.

– К этому времени у меня уже куча вопросов. Не часто мне хотелось прерывать твоё повествование вопросами, тем более что оно не завершено. – рассуждал я вслух, – Спешить мне, к сожалению некуда, да и ты, все, в конечном счёте, расскажешь. Поэтому спрошу самое главное:

Первое. Почему мой мир исчез, и я не сгинул вместе с ним?

Второе. Как рассказы, помогут вернуть его?

И третье. Будет ли в рассказе экшн?

– Я уже говорил, что я спас тебя, потому, мне нужен ученик и компания. Но я понял, о чем ты. Ты хочешь знать, почему я выбрал именно тебя. На это я отвечу полу правдой:

Дело в том, что я увидел в тебе себя такой же тянущийся к знаниям и просто не за что любящий жизнь. Какие бы испытания она бы тебе не подкинула ты бы ни за, что не расстался бы с жизнью. Но как оказалось, я ошибался. Я просто не понимаю, почему ты решил идти туда, где явно опасно. Неужели ты знал… Но как это возможно… Ладно, это секрет, который мне ещё предстоит разгадать, и видимо всему своё время.

Так же мы схожи в любви к науке, но в этом и различие. У тебя наука было всю жизнь как развлечение, причём поверхностное, я же использовал науку на практике. В этом я считаю, у тебя, и состоят пробелы в знаниях. Тебе нужны знания системные и эмпирические.

Помнишь, я говорил, что ты сошёл с ума? Так вот – это правда. И чтобы ты был в уравновешенном состоянии, мне пришлось стереть тебе память. Ты хочешь экшн? Я тебе его дам.

Его слова оглушили меня и пронзили самое сердце, отчего даже мой нос чувствовал себя необычно. Будто бы погружённый в воду я всё сразу вспомнил, и как же это было страшно, мамочки. После пришествия и не сгорания, я оказался дома и видел то, как мой мир рухнул. Я не мог ничего сделать, чтобы его спасти. Но самое печальное это то, что, я был причиной погибели всего живого. Я убил всех друзей, всех семью, и даже маму.

Перед тем как очнутся с ног до головы покрытым потом от огненного сна, бог мне сказал:

– Сгореть в моем величии было слишком безрассудно.

Это были слова, которые я записал первым делом, и от которых вдальнейшем я оттолкнулся, чтобы вспомнить всё остальное, весь сон, от конца до начала. Это всё его вина, он меня наказал, буквально, ни за что.

Писал я, взявшись за ручку средним и большим пальцем. Указательный же палец после сна я не чувствовал и не мог им управлять. Что сильно меня пугало и заставляло, пуститься в рассуждения. Посетил ли меня бог? Прикоснулся ли я к нему? Или всё же это был обычный сон больного воображения, воспалённого сознания.

Я пережил небывалое и настолько ошеломляющее событие, которое даже будучи сном, пугало и устрашало не меньше, чем, если бы это происходило по-настоящему. Но я ещё не знал, что это были всего лишь цветочки. Я и представить не мог, что этот сон был предзнаменованием грядущей боли и несправедливости. Лучше бы то, что последовало дальше, оказалось сном.

Ну, сон и сон. Немного реалистичный, но в основном, сон. Сон он и в Африке сон, подумал я. И принялся собираться в колледж.

Учиться было не очень интересно. На химическом обещали курс десятого-одиннадцатого класса за один год, а на актёрский без одиннадцатого класса не брали. Вот я и поступил. После нам обещали, вообще три года учёбы вместо четырёх, в то время ещё к нашей группе присоединилась девчонка. И так шаг за шагом я просто вяз всё глубже. Я попался в ловушку, из которой было очень сложно выбраться. Чтобы чувствовать себя лучше я начал оправдывать своё положение «всё не зря», «вон, сколько отучился», «диплом получу, будет не лишним», «химии в школе не было – одни конспекты, останусь». И даже тот факт, что и в колледже ничего кроме конспектов не было, не смогло отпустить меня. Что-то до сих пор меня держало. Я жил по инерции, куда ветер подует, туда и шёл.

Всё бы отдал, чтобы вернуть мир обратно, я бы изменился. Когда произошла та катастрофа я то и дело, что молился, чтобы всё вернулось, чтобы всё было как раньше.

Выйдя из дома, я сел на полупустой автобус, под номером сорок четыре. Полупустым он был всё потому, что я как обычно, проспал (полный автобус только рано утром).

Я сел в левой части автобуса и мои колени неожиданно упёрлись в стоящее передо мной кресло. Я и раньше тесные кресла видел вот и не придал этому явлению особого значения. Но после первого усиленного нажима я заподозрил, что это буйный пассажир никак не усядется. Но я вспомнил, что там никого не было, когда я садился, поэтому, после второго нажима, который только нарастал, я начинал понимать, что происходит. Я неумолимо рос.

В это время кондуктор пересчитывал свои деньги и не спешил считать мои. А та немногочисленная горсть пассажиров, что была, вся была повёрнута от меня спиной. Поэтому мой рост не был никем замечен. Лишь водитель, сквозь зеркало заднего вида, нервно поглядывал на мои метаморфозы не моргающими от шока глазами.

Что было удивительно, так это то, что вместе со мной росла и одежда. Создавалось впечатление, что это не я увеличиваюсь, а всё остальное уменьшается. Если за пассажиров я беспокоился, то за себя я запаниковал. Уткнувшись головой в крышу, автобуса я истошно вскрикнул. «Помогите». На что все пассажиры, включая кондуктора, незамедлительно развернулись. Не веря своим глазам, все закричали водиле со страху, открыть поскорее двери. Этот крик вывел его из оцепенения, в котором он пробуждал и вовлёк во всеобщую панику.