Следующим днём я выложился полностью на экзаменационном ножевом бое с сенсеем. Я без конца атаковал своего учителя, а он с улыбочкой на лице, непринуждённо и, кажется, совсем не напрягаясь, отбивал все мои выпады. Причём без всяких проблем доставал меня в ответ — как хотел и куда хотел.

— Макс, ты неплохо держишься для новичка, но, к сожалению, до подмастерья тебе далеко. А у нас не осталось времени на твоё дальнейшее обучение: вот-вот будет очередное, самое сильное нападение на наше село, и на тебя люди возлагают некоторые надежды. Ты же бессмертный, так что, думаю, принесёшь пользу.

Статус тут же сообщил мне:

Внимание получена профессия «Охотник». Комплект одежды «Начинающий охотник»

500 очков опыта.

Ерофей сгонял в избушку, вышел он оттуда с одеждой, и кинул её мне:

— Переодевайся, наше время истекло. Пора возвращаться в село. Со дня на день нападут, и нам это надо пережить, а там дальше видно будет.

Одёжка была хороша: кожа плюс нужные статы к защите на две единицы ко всем вещам — одним словом, то что надо. Быстро собрав свой невеликий скарб, я покинул поляну, войдя в дом Ерофея, тут же вышел из другой двери и не задерживаясь побежал к своему двору. Уж очень мне хотелось встретиться с моим врачевателем и просто прекрасной девушкой.

Нада, как будто зная о моём появлении, ждала в домике-сарае.

— Ты Макс как никогда вовремя. Сейчас ты примешь настойку из мозговой ткани Химеры и будешь первым, кто испытает на себе итог наших с Бояной трудов. Не бойся, я полностью подготовилась к процедуре и готова адекватно отреагировать на нештатную ситуацию. Просто доверься, и всё пройдёт по плану. Я буду сидеть здесь вместе с тобой, сколько потребуется. Доверься, дорогой!

Как- то очень официально заговорила, чую не к добру, но тут без вариантов, значит ложимся. Влив в меня эликсир, Нада замерла рядом, смотря на меня своим божественными глазами.

Какое-то время я не чувствовал ничего, а потом — началось! Меня погрузило в вихрь образов: в моём сознании мелькали твари всех мастей и наименований, голову стянуло, словно колючей проволокой, дышать стало трудно, на грудь упал камень с тонну весом.

Картинки продолжали мелькать, появилось понимание того, как на земле рождалось что-то страшное и противопоказанное всему живому. Я ощутил, как рождалась химера и другие тёмные чудовища: все невообразимые конструкции и итоговые формации я прочувствовал в своём теле. Каждую секунду, каждое мгновение чья-то чужая воля пыталась поработить моё «Я» и завладеть моим сознанием. Волнами меня накрывала удушающая боль, мышцы при этом судорожно сокращались, а кости хрустели. Сквозь все эти глюки я смутно чувствовал, как по моему телу скользят нежные руки, вытирают, разминают, вливают в рот настойки.

Более двух суток меня колбасило и плющило. Всё это время моя радость не отходила от меня. Что ж, всему рано или поздно наступает конец, и я начал приходить в себя. Сквозь туман перед моими глазами замелькали длинные тексты и цифры статуса, но я не всматривался, потеряв все силы. Во всяком случае, ясно, что мой организм претерпел охеренные изменения.

С блаженной улыбкой идиота хлопая глазами, я лежал и испытывал небывалый кайф. Мелко подрагивающие тело привыкало к новой жизни. Тем не менее я прекрасно понимал, что, по сути, сыграл роль подопытной крысы. Назревали вопросы: неужели со мной всё так плохо, что пришлось применять такие радикальные меры? Мои мрачные размышления прервал шум и голос:

— Очнулся, соколик, проснулся, Максимушка!

Я повернул голову, и моё мировоззрение поучило очередной некислый такой пинок. Тётя Бояна, а это была именно она, одной рукой взялась за край стола и подняла его в воздух! Небрежно неся сей предмет мебели, она прошагала к моей кровати и утвердила стол у моего изголовья, вовсю улыбаясь мне. У меня мухой выветрилось всё — и эйфория, и депрессия. Потому что, на минуточку, весь стол был заставлен кушаньями! Дымящиеся мясным духом горшочки, куча разносолов, кувшины, наполненные разными напитками, булочки, здоровая рыбина, нога порося… Дикий голод выбил из головы все мысли и тревоги. Двумя руками, заливаясь жиром, полулёжа этаким римским патрицием, я хватал снедь и заглатывал, почти не жуя и рыча от удовольствия.

— Извини меня Максим, дуру старую! Не поверила-то я поначалу, что тебя к нам сам Единый послал. Не разглядела в тебе искру божью, а должна была. Один отец Белозар понял всё сразу. Нада сказала, что у тебя будут вопросы, и просила дождаться её. Утром она проснётся и многое прояснит.

Бояна внимательно смотрела мне в лицо. Я помотал головой:

— Это я должен вам руки целовать! Без вашей помощи, тётя Бояна, меня уже бы не было. И ничего пока для вас я не сделал. Но буду стараться. У меня есть просьба: мне нужно рассчитаться с Ерофеем десятью золотыми. И ещё сумку хорошую, крепкую. А потом мы с вами рассчитаемся. А как там Нада?

— Всё будет Максим, всё будет! И во много раз больше. Ты просто даже не представляешь себе, что ты для нас всех сделал. Благодаря тебе выжили шесть селян, и ещё четверо идут на поправку. Отдыхай, а с Надой всё хорошо. Умаялась, девочка-- спит. Всё, я убежала и ещё раз спасибо тебе, Макс.

Улыбнувшись на прощание, Бояна ушла. Представляю, как, сейчас мою зазнобу в реале пытают. Правда о том факте, что она моя любовь и моя радость, Нада даже не догадывается. Со стола я доел всё: судя по тому, что я пережил, белка и углеводов понадобится много. С этой мыслью меня и вырубило. Ночью спал как убитый, сказались двухсуточные муки организма.

Открыв глаза, я в полной мере прочувствовал, что не зря прежде мучился. Во-первых, зрение и слух! Я просто выпал в осадок: у меня появился зум! Представьте, одним только желанием балка над моей головой приближалась, увеличиваясь в размере, и можно было рассмотреть все её трещины и овалы сучков. Во вторых, куры сейчас завтракают — об этом доложили мои уши. Причём по желанию можно, так сказать, вернуть эти два чувства к базовым настройкам. Так, я лежал и экспериментировал, но заболела голова. Понятное дело, халявы не бывает. Ладно, будем работать над этим вопросом.

Тело раздувало от несокрушимой мощи, судя по ощущениям хотелось рвать и метать. Ну, так в чём же дело? Всё равно пока здесь нету моей радости, как, впрочем, и питания.

Вскочив с кровати, выбежал во двор, вынесся за ворота и устроил пробежку по Травникам. Бежалось легко и свободно, лёгкие раздувало, как меха у горнила. Сделал кружок по двум улицам. Село было как вымершее, это меня очень печалило. Подбегая к воротам в ограде села, решил ускориться. Дома по сторонам улицы слились в пёструю ленту, защитная стена моментально приблизилась, под ногами замелькали ступеньки лестницы, ведущей на боевую галерею — и тут силы покинули меня, а нога свернула не в ту сторону и нащупала пустоту.

Последнее, что я увидел перед падением — ошарашенные лица стражей стены, находившихся на своих постах. Домой я вернулся через полчаса после того, как посидел на травке под стеной, чтобы восстановить показатели бодрости. Сверху гомерически хохотали мужики. Ну пусть порадуются, скучно стражникам доски на стене топтать, а тут такое развлечение. А так да, я, как всегда, упустил что я всё ещё новичок, нуб и характеристики у меня детские. Сейчас я похож на мощный гоночный болид со стаканом топлива в баке…

Нада уже ждала меня на нашей лавочке, возле которой стоял накрытый стол. Промелькнувшую на её лице гамму чувств можно было назвать-- сложной. Ну это, помните — от отрицания до вины. Она вскочила и подбежала ко мне, ладошка коснулась моего лица. Ну вообще! Сегодня мой лучший день!

— Макс, ты свою рожу видел? Если тебя показать моим знакомым разного пола, то они тут же описаются, притом — по противоположным причинам. Не, не отдам! Такая корова нужна мне самой. Макс, а я тебе хоть немножко нравлюсь, а?

— Я за тебя жизнь отдам, вот!

Куда это меня понесло, о чём я? Ни хрена я осмелел, и причём здесь моя рожа? Пускай не красавец, но ведь не совсем урод. И почему не отдаст? Я сам не уйду!