Стройки периода Кофун действительно могут поразить воображение. Самые большие из ныне известных курганов имеют более 200 м в диаметре, а периметр погребального сооружения «императора Нинтоку» составляет 486 м. Расчеты показывают, что для возведения последнего были проделаны земляные работы общим объемом 1405866 куб. м. Для перевозки такого объема грунта требуется 562347 ездок 5-тонного грузовика. Если допустить, что переноска земли осуществлялась на расстояние 250 м, и один человек был в состоянии перенести 1 куб. м грунта за день, то для выполнения этого объема работ потребовалось бы около 1406000 человеко-дней. Другими словами, если ежедневно на постройке кургана трудилась 1 тыс. чел., его сооружение заняло бы приблизительно 4 года. Вдобавок, на поверхности курганов часто устраивали насыпь из мелких камней и гальки, а само погребальное сооружение окружали рвом с водой (вокруг «кургана Нинтоку» таких рвов было, выкопано три). Археологический эксперимент, проведенный при реконструкции кургана Госикидзука (периметр — 194 м, построен на рубеже IV-V вв., расположен в современном г. Ко̄бэ), показал, что там для сооружения такой насыпи понадобилось 2233500 камней общим весом в 2784 т.
Поселения периода Кофун демонстрируют рост социальной дифференциации. В период Яёй все люди из одной общины жили на одной территории, окруженной рвом с водой. В курганный период, однако, выделились «управляющие», которые устраивали отдельно стоявшие от основного поселения обнесенные изгородью усадьбы — точно так же, как и курганы, вынесенные за пределы кладбищ для простолюдинов. Жилища последних также подразделялись на несколько типов по размеру и конструкции (наземные, полуземлянки), которым, по всей вероятности, соответствовали и разные типы захоронений (могилы различной площади и с разным похоронным инвентарем).
Площадь поселений периода Кофун значительно увеличилась. Так, одно из наиболее крупных поселений времени Яёй Карако-Каги занимало 22 тыс, кв. м, а площадь поселения курганной эпохи Макимуку, расположенного на территории той же префектуры Нара, достигла 1 кв. км. Раскопки, проводимые в районе Осака-Нара-Кио то, демонстрируют наличие там развитого и высокоспециализированного типа хозяйства: поселений земледельцев, гончаров, рыбаков, солеваров, кузнецов. Это, в свою очередь, предполагает наличие развитых торговых связей. Так, упомянутое поселение Макимуку, по всей вероятности, стояло на пересечении торговых путей, о чем свидетельствует большое количество керамики, завезенной из других регионов (около 15 %).
Китайская династическая хроника «Вэй-чжи», охватывающая период 220–265 гг., несмотря на краткость ее сообщения о «людях Ва» (японцах), дает весьма красочное (хотя, видимо, и не всегда достоверное) описание ситуации и нравов на архипелаге в то время. Так, в ней говорится, что «люди Ва» живут на отличающихся теплым климатом гористых островах, где они занимаются возделыванием риса, конопли и тутового дерева, а также используют железные орудия, хотя и не в большом количестве. В «земле Ва» насчитывается более 30 «стран», в которых «люди высокие» имеют по 4–5 жен, люди более низкого положения — 2–3; одни люди считаются подданными других. В этих «странах» собираются налоги, а также устроены «рынки», где производится обмен товарами под надзором властей. Особо выделяется одна из этих «стран» Яматай, — которая главенствует над остальными и даже имеет там своих наместников, дабы держать их «в страхе и ужасе». Данные о политической истории Ва, сообщаемые «Вэй-чжи», гласят, что после периода длительных войн между государствами, управлявшихся мужчинами, престол заняла девственница по имени Химико (Пимико), которая обладала магическими способностями и не показывалась людям на глаза. У нее был младший брат, который выступал в качестве медиума, помогая ей тем самым в делах управления. В 248 г. Химико умерла и была похоронена в огромном кургане. Местоположение государства Яматай и соотнесение правительницы Химико с историческими фигурами, упоминаемыми в японских летописных источниках более позднего времени, остается предметом постоянной научной и околонаучной дискуссии. И если единственным приемлемым кандидатом «на роль» Химико является Дзингу (поскольку японские письменные источники сообщают только об одной женщине-правительнице), то с локализацией Яматай дело обстоит сложнее. В разное время историки помещали его то на севере Кю̄сю̄, то на равнине Нара. В настоящее время более признана вторая точка зрения, поскольку к III в., как свидетельствуют археологические данные, север Кюсю в определенной мере утратил свою роль технологического и культурного донора, и распространение «кругло-квадратных» курганов шло именно из района Кинай в направлении Кюсю, а не наоборот.
Тем не менее, север Кюсю продолжал играть значительную роль в культурной, хозяйственной и политической жизни благодаря частым контактам с материковой цивилизацией, высокому культурно-технологическому уровню населения, наличию там месторождений железосодержащего песка.
Глава V.
«Государство Ямато»
В период Кофун на Японском архипелаге начала распространяться письменность. Поэтому изучение этого и последующих периодов возможно на основании не только археологических данных, но и сведений письменных источников, доля которых в общеисторическом источниковедческом корпусе по мере приближения к концу периода Кофун заметно возрастает.
Летопись «Нихон сёки»
Первым из полностью дошедших до нас сочинений государственно-исторического характера является «Нихон сёки». Его содержание было намного богаче: в нем приводилось несколько вариантов одних и тех же мифов, преданий и сообщений, деяния правителей характеризовались значительно подробнее, а повествование было доведено до 697 г. (в «Кодзики» оно обрывается правлением Суйко — 628 г.).
В настоящее время исследователями выделяется по меньшей мере 7 типов источников, которые послужили основой для составления «Нихон сёки»: 1) предания правящего дома (мифы, имена правителей, генеалогия, важнейшие события правлений); 2) аналогичные сведения, касающиеся других влиятельных родов; 3) местные предания; 4) погодные записи правящего дома, которые, вероятно, стали вестись начиная с правления Суйко; 5) личные записи придворных, касавшиеся тех или иных событий; 6) храмовые буддийские хроники; 7) корейские и китайские источники.
Если представить себе количество информации, сообщаемой хрониками, в виде пирамиды, то она будет иметь основанием далекое прошлое (описание последних по времени правлений представляет собой лишь генеалогическое древо правящего дома), а в «Нихон сёки» — наиболее близкие по времени к авторам свода события. Их описание имеет явную тенденцию к детализации и к охвату более широкого круга явлений, а хронология описываемого становится все более строгой и регулярной.
В «Нихон сёки» отражено возвышение рода Фудзивара и придается большее значение служилой знати. Кроме того, одним из основных объектов описания в «Нихон сёки» является процесс распространения буддизма, а также «реформы Тайка», начатые в середине VII в. и призванные поставить Японию в один ряд с другими, «цивилизованными» государствами Дальнего Востока (прежде всего — с Китаем).
Наконец, «Кодзики» не является памятником государственной мысли в собственном смысле этого слова — речь в нем идет лишь об «императорском» дворе, в то время как в «Нихон сёки» регулярно употребляется термин «Япония» (Ямато или Япония — Нихон), что свидетельствует об овладении китайской государственно-политической терминологией. Об этом же свидетельствуют включенные в него многочисленные скрытые цитаты из китайских философско-литературных произведений.
Как показали исследования японских ученых, составители «Нихон сёки» активно использовали 100-томный труд Оуян Сюня «Ивэнь-лэйдзюй» («Изборник изящной словесности», 642 г.), представляющий собой свод литературных образцов, употреблявшихся в произведениях до-танского времени. Поэтому скрытое цитирование в «Нихон сёки» того или иного китайского источника отнюдь не означает, что составители были знакомы с ним непосредственно. Кроме того, составители «Нихон сёки» использовали (правда, в гораздо меньшем объеме) китайские хроники («Вэй-чжи», «Хань-шу», «Хоухань-шу»), приводя содержащуюся в них информацию о Китае в качестве относящейся к самой Японии. Видимо, они стремились таким образом показать сопоставимость японского строя жизни с китайским, поставить их в одну «весовую категорию», а также заполнить хронологические пустоты, возникавшие из-за отсутствия или недостатка реальной исторической информации.
