Разминая «кошачий бог» в руке, испуская в воздух характерный треск, шебуршание и особые травяные ароматы, он глядел, как без ветра гнутся стволы. Как немного ленивой походкой спешит сюда через лес громадный кот Йоль. Лапы шире древесных стволов, глаза – словно парная луна взошла на небосводе. Выходить на дорогу и даже на опушку лохматому чёрному гиганту не пришлось – некромант сам зашагал в чащу, используя своего лохматого друга, как ищейку.

В Гедельбурге Йоль и его стаи манулов выселили всех волков. Кошки с собачьими не уживаются, так что здесь зверь-великан сразу почуял враждебную породу. Без его помощи, возможно, Бальтазар тоже бы справился, но идти по некромантическим следам обглоданных костей до волчьего логова было вариантом весьма не надёжным и довольно запутанным, а стало быть, и долгим.

Там и тут валялись какие-то плетённые куколки, намекая и на возможное присутствие искомой Алисы. Такие же, как в избе травника, словно она тому их приносила в подарок за лечение её ран и царапин. Все немного разные, отличные друг от друга. У одних вплетены шляпки жёлудя, а где-то лист, хвойные иглы или засохшие цветы. Другие имели вытянутые от головы травинки, словно хвост волос, или даже какие-то ниточки, вкрапление тканей в свою основу.

Некоторая листва кустарников вокруг тоже была переплетена, на кочках виднелась скрученная трава, но никакого отдельного шалаша, хотя верхушки деревьев он, например, не осматривал. Вряд ли бы она селилась в дупле, если была выращена среди волчат.

А так, сквозь чащу и бурелом, они меньше, чем за час дошагали до низины, где вокруг были разбросаны обглоданные черепушки лосей и косуль, клочья меха от линьки, различные погрызенные палки, которыми волки забавлялись и играли на досуге. И виднелся сам вход в подземное логовище.

Йоль, ощетинившись и выгнув спину, шипел, опустив голову вниз и топорща свой хвост трубой. Бальтазар пробирался вдоль склона, не ступая вниз к костям, но вглядываясь осторожно во мрак пещеры. Изнутри доносились довольно тихое скуление и визгливое молодое рычание – в глубине игрались волчата, а вот были их родители внутри или где-то охотились, ещё только предстояло понять.

На всякий случай некромант потянулся к мечу. Но едва рука коснулась эфеса, как в кисть тупым концом резко ударила деревянная палка, столь сильно и крепко, что отвела вздёрнувшую руку. Взгляд мгновенно был брошен к источнику – рядом с ним, бесшумно подкравшись, стояла девушка в тигровой шкуре.

Ноги её были в специфической обуви, сплетённой из серого меха, живот оголён косым срезом лифа, перекрывающего и стягивающего пышную грудь. Набедренная полосатая повязка была раздельной от верхней части костюма, и именно к ней сади крепился хвост.

А на голове копна столь пышных и взъерошенных рыжих волос, словно она, окунувшись в воду, их усиленно тёрла шерстяной тканью до такого состояния. Что было не так уж и далеко от правды. При этом маленькие кудряшки её, казалось, представляли собой ныне расплетённое множество косичек, некогда разбросанных на её голове, но теперь обратившихся вот такой причёской.

А среди торчащих завитков виднелся тугой деревянный обод, служивший каркасом для обтянутых полосатой шкурой треугольных ушей. Взор ярко-рыжих глаз показался Бальтазару звериным и абсолютно свирепым. Она прорычала и молниеносным тычком своей палки двинула ему в грудь.

Он же в ответ взорвал в левой руке всплеск чёрной магии, оттолкнувшей её болевым заклятьем, так что оба они со склона отлетели в разные стороны. Бальтазар оказался внизу, а она, тут же придя в себя, ринулась на него, упёрлась палкой в землю, приподняв своё тело, и ногами ударила его по плечам, завалив на спину. Алиса и вправду оказалась девчонкой сильной и крепкой, как и говорил лысый травник.

Некромант времени не терял и тут же оплёл её тёмной материей, словно лианой. Девушка дрыгалась, извивалась и только рычала. Даже рванула шеей вперёд с намереньем его укусить. Он же обошёл пленницу, готовясь уже что-то сказать, но дикарка умудрилась вырваться из оков, проявить невероятную грацию изгибов, ударив его сначала одной ногой по лицу, а потом, завертевшись в воздухе, ещё и другой двинув в челюсть.

Схватившись пальцами за серебристые эполеты, дикарка упёрлась ногами ему в грудь и оттолкнулась, делая сальто, пока Бальтазар отлетел спиной на пологий склон. Но листвы и опавшего слоя хвои он не коснулся, растворившись в густой дым и формируя четвёрку своих двойников вокруг замешкавшейся девчонки.

Девчонка же осмотрела ситуацию, глянув на четырёх дымящихся некромантов, и элегантным прыжком, как ни в чём ни бывало, просто покинула сжимавшееся кольцо, даже не став гадать, какой из них настоящий. Грация и умения её поистине поражали, напомнили некроманту приезжавший бродячий цирк в Касторе времён его юности: там гимнастки выделывали подобные номера.

Четвёрка некромантов слилась в единой дымке, формирующей некое чудище со змеиной шеей и раскрывавшимися крыльями. А прыткая Тигрохвостка вскочила на дерево, с него на другое, уже сама вертелась вокруг Бальтазара так, будто это его окружали с разных сторон, мешая формированию заклятья.

Устрашить её дымной чёрной бестией не вышло, так что морок разлетелся во все стороны вопящими белёсыми черепами, сотрясшими сосны. Дикарка же тут же спрыгнула с ветвей, отталкиваясь от стволов, будто рыжая белка, и рванула вниз, крепко треснув Бальазара палкой по лбу промеж глаз.

Он не успел даже подставить блок под такое движение. Возле ног его взвились чёрные щупальца, аура засверкала переливами с синего до фиолетового. Но, шагнув прямо ему на макушку, вертящаяся в воздухе плутовка была такова, ускользнув из взвинченной хватки так же легко, как и от выпущенных ей в спину лучей примитивных заклятий.

Сплетать что-то долгое возможности не было. Её удары не позволяли сконцентрироваться, а постоянная смена местоположения мешала прицелиться. За ней погнался кот Йоль, лапой пытаясь сбить с дерева, а она тыкала в него своей палкой, будто играясь, щекоча подушечки и избегая серповидных когтей.

На деревьях оставались следы царапин, сосновая кора ошмётками падала наземь, но дикарка резвилась и скакала по веткам, периодически издавая протяжные вьюжные завывания или подобный звериному, почти утробный рык. Получив несколько раз по шершавому языку колкой хвоей с оттянутых хлещущих веток, кот-великан отступил, продолжая горбить спину и недовольно шипеть, потачивая когти уже в низовье стволов.

Бальтазар соорудил аурой над собой полупрозрачную тушу человекоподобного зверя, ручищами раздвигавшего ветки, но едва тому удалось схватить дикарку, как та сама подпрыгнула ближе и тем самым избежала пленения.

Глаза их вновь встретились. Рыжие и свирепые против фиалковых, полыхающих чародейством. Удар палки наметил ход к паховой области, где был перехвачен искрящейся хваткой. Но тогда девушка сменила угол и надавила на другой конец всем весом, повиснув, как на шесте. Тем самым проталкивая посох и угодив по носку сапога.

Едва Бальтазар вскрикнул, готовя контратаку, как та сунула ему в рот гриб-трутовик. Язык тут же обожгло нестерпимой горечью спор и крошащихся пластинок, заставляя отвлечься и плеваться. Кот преградил ей путь к отступлению, запрыгнув на холм и присев там, готовясь уже напасть. А дикарка опять исполнила лихое сальто через сгорбившегося и очищавшего пальцами рот некроманта, помчавшись среди стволов, просто покинув поле боя. Йоль ринулся следом, да и Бальтазар пытался не отставать.

Он взял на вооружение её тактику. Придал телу магического ускорения, укрепил ноги, притупил болевые ощущения и начал скакать по деревьям, будто лютый зверь. Сама же Алиса, на удивление, предпочла теперь пешую пробежку. И вскоре стало понятно почему – едва проносился Йоль по некоторым местам, как там щёлкали капканы, иногда даже умудрившиеся отхватить от его шерсти небольшой клочок.

Женщина знала, где лесники ставят ловушки, а некроманту буквально каким-то невероятным образом, просто чудом, повезло избрать тактику перемещения по стволам, избежав серьёзной травмы. Он настиг её сверху. Какой бы прыткой ни была эта бегунья, всё-таки против магии, влияющей не способности тела, ей было далеко. Теперь некромант был быстрее и сильнее, прижимая беглянку к хвойному ковру.