— Марлин! — яростный рык Сириуса разрывает пространство.
Вспышки… Крики… Палочка раскаляется в руке… Одна из фигур в плаще падает, и капюшон слетает с головы, обнажая копну чёрных кудрявых волос. Эхом звенит истерический, полубезумный смех… Вспышка. Ещё одна. Смех сменяется криком… Кровь…
Ещё один капюшон слетает с головы высокого черноволосого мужчины. Воздух вокруг него закручивается вихрем… Ослепительная ярко-зелёная вспышка на миг отражается в мерцающих, словно тлеющие угли, глазах… Дикий, нечеловеческий крик… Чёрный плащ растекается по полу чернильным пятном…
— Где он?! — крик Джеймса совсем рядом.
Большая светлая комната… Детский плач… Маленькая девочка в деревянном манеже… Тянет пухлые ручки, заливаясь слезами… Рядом с ней человек в серебристой мантии… В груди разгорается пожар боли и гнева…
— Лили! Лили, проснись! — кто-то с силой тряс ее за плечи.
Она резко открыла глаза и дёрнулась, в первый момент не понимая, где находится. Спальню наполнял серый утренний свет. Обои в тонкую полоску. Трюмо. Колдографии в красивых рамках на комоде. Дом. Она дома.
— Лили? — в поле зрения появилось перепуганное, ещё сонное лицо Джеймса. — Что тебе приснилось?
— Ритуал, — выдохнула она, проводя рукой по лицу, словно пытаясь стряхнуть липкую паутину кошмара. — Когда мы победили Лорда… Я тебя разбудила?
— Ты кричала, — Джеймс смотрел на неё с тревогой. — Плакала. Все обещала не бросать кого-то.
Лили замерла, вспомнив последний фрагмент сна.
— Я видела девочку, — прошептала она, боясь разрушить эту хрупкую связь с миром сновидений. — Она звала меня, тянулась ко мне, а я хотела подойти, но не могла… Мне мешало что-то… Там был Дамблдор, и кто-то ещё… — она вытерла слёзы тыльной стороной ладони. — Больше ничего не помню.
Джеймс нахмурился, глядя в бледное, заплаканное лицо жены, и отчего-то ощутил укол острой, почти нестерпимой вины. Будто это из-за него ей снятся кошмары. Ерунда, конечно…
Неожиданной стук в окно отвлёк его от размышлений. За стеклом виднелась неприметная коричневая сова с привязанным к лапе письмом.
— Это от Дамблдора, — сказал Джеймс, забрав у птицы послание. — Приглашает нас в Хогвартс сегодня вечером, хочет поговорить лично.
— Ладно, — Лили чуть заметно поморщилась и поднялась с постели, накидывая халат поверх ночной сорочки. — Побудешь до вечера с мальчиками? Я… хочу прогуляться.
— Одна? — Джеймсу не хотелось отпускать ее в таком состоянии. — Может быть, мы все вместе выберемся куда-нибудь? Мы могли бы…
— Джей, — мягко прервала его Лили, — мне нужно подумать. Я буду в порядке, правда.
***
Спустя два часа Лили стояла перед домом номер четыре по Тисовой улице в Литтл-Уингинге и задумчиво разглядывала светлые занавески в окнах.
Она не понимала до конца, что хочет найти здесь. Едва ли Петунья будет счастлива ее видеть, они много лет не общались, да и в детстве не слишком ладили. Но какое-то странное чувство глубоко внутри не давало покоя. Ей хотелось поговорить с сестрой. Это было нужно. Будто звенел крошечный колокольчик, напоминая о чём-то важном. О чем-то…
Лили с досадой тряхнула головой и, поднявшись на аккуратное крылечко, решительно нажала кнопку звонка. За дверью послышался стук каблуков.
— Ты? — появившаяся на пороге Петунья в первый момент изумлённо вскинула брови, а затем поджала губы. — Что ты здесь делаешь?
— И тебе привет, Туни, — Лили вздохнула.
— Зачем ты пришла? — Петунья недобро сощурилась.
— Поговорить. Впустишь? — Лили сунула руки в карманы пальто и посмотрела сестре в глаза. — Если нет, я пойму.
Петунья несколько мгновений молча разглядывала ее, слегка вздёрнув подбородок, но затем все же посторонилась, пропуская в дом.
Лили прошла в гостиную и оглядела стильный интерьер в бежево-золотистых тонах.
Светлый диван на пушистом ковре, стеклянный журнальный столик, небольшой телевизор на комоде. Рядом с ним в деревянных рамках — фотографии Петуньи в обнимку с полным усатым мужчиной и пухлым светловолосым мальчиком.
— Уютно у тебя… И тихо. Ты одна?
— Вернон повёз Дадли на день рождения друга. Лили, что тебе нужно? — холодно спросила Петунья, проигнорировав комплимент. — Я никогда не поверю, что ты появилась у меня на пороге спустя двенадцать лет молчания просто так.
— Не просто так, Туни, — она обернулась к сестре. — Хотела попросить прощения.
— Прощения? — Петунья скривилась. — За что же? За то, что в детстве изводила меня своим треклятым волшебством? За тот отвратительный ужин с твоим Поттером? Или за то, что исчезла, ни слова никому не сказав?! — она уже почти кричала.
Обида, дремавшая в ней все эти годы, вновь подняла голову и начала рваться наружу.
— Туни, мне жаль…
— Жаль?! Да ты понятия не имеешь, что это такое! Ты же даже на похороны родителей не приехала!
Лили внезапно прошиб холодный пот.
— Родители, — глухо повторила она, глядя перед собой расфокусированным взглядом. — Я не приехала на похороны…
— Да, ты не приехала! — рявкнула Петунья. — И даже не соизволила назвать причину! А мне, думаешь, легко было передать тебе послание? Пришлось просить твоего мерзкого Снейпа, чтобы отправил сову!
— Туни, — Лили потрясенно смотрела на неё, чувствуя, как по коже ползёт мороз, — я не помню…
— Чего ты не помнишь? — та зло сощурилась.
Лили, судорожно дёрнув шарф на шее, шумно втянула воздух. В висках стучала кровь. Голова противно ныла, а мысли расползались в разные стороны, не давая сосредоточиться.
— Я не помню, почему я не приехала на похороны…
— Издеваешься? — недоверчиво протянула Петунья, но по ее бледному лицу быстро поняла, что это не так. — Что… правда не помнишь?
— Нет, я… — Лили с силой сжала пальцами виски. — Я помню сову от Северуса. Это же было в начале августа, так? Помню… помню, что почему-то не могла выбраться в Коукворт. Была какая-то причина… — она поморщилась от внезапно усилившейся головной боли. — Черт, не могу! Не могу!
— Эй, — Петунья забеспокоилась всерьёз. — Тебе плохо, что ли? Воды? Таблетку?
— Плохо, — эхом повторила Лили и с ужасом посмотрела на сестру. — Туни, это очень плохо! Я не могла просто так забыть причину, по которой пропустила похороны родителей. А это значит… меня заставили забыть.
— Заставили? — Петунья побледнела. — То есть…
— Да. С помощью волшебства, — зелёные глаза заметно потемнели. — Кто-то покопался в моей голове, и стёр кусок воспоминаний, — Лили неосознанно сжала руку в кулак. Несколько секунд она стояла, замерев, словно прислушиваясь к себе, а потом с досадой скрипнула зубами. — Прости, мне пора. Я должна с этим разобраться…
— Погоди, — Петунья остановила ее уже у двери. — Раз уж ты здесь… Этим летом ко мне приходил мужчина. Он спрашивал о тебе.
— Мужчина? — непонимающе нахмурилась Лили. — Кто? Ты его знаешь?
— Первый раз в жизни видела. Представился Николасом Морганом, адвокатом. С ним ещё девочка была, лет десяти — одиннадцати. И он спрашивал, не было ли у тебя дочери.
— Дочери? — у Лили закружилась голова. — Почему? Почему он решил, что у меня должна быть дочь?
— Понятия не имею, — Петунья дернула плечом. — Он не успел толком ничего объяснить, девочке вдруг плохо стало, он ее к врачу повёз. И больше они не появлялись.
***
Коукворт — депрессивный индустриальный городок при дышащей на ладан ткацкой фабрике — встретил Гарри и Тома ледяным ветром и темным, дымным небом.
— Нас будут искать, — констатировал Том, оглядывая мрачную железнодорожную станцию. — Вечером родители поймут, что нас нет, и заявят в полицию.
— Заявят, — не стала спорить Гарри. — Но искать нас начнут не сразу, и не слишком активно. Поверь мне, у меня богатый опыт побегов из дома. И потом, мы же не собираемся вечно скрываться, нам просто нужно выиграть время… Том? — она обернулась, заметив, что он отстал.
Они как раз вышли на центральную улицу грязного, полузаброшенного городка. Каждый третий дом был либо заколочен, либо смотрел на мир мрачными провалами окон. По заледеневшим тротуарам то и дело пролетал какой-то мелкий мусор, гонимый порывами ветра.
