Вот же идиот! Искал всё время чего-то на стороне то с Суриковой, то с проститутками в сауне, а счастье — вот оно, так близко лежит рядом обнимает его.

— Застегни, — тихо попросила Пчёлкина, когда поднялась, натянула юбку и повернулась к нему спиной.

Белов потянул язычок на змейке вверх. Рука снова по-свойски скользнула по её руке и потянула на себя. Пчёлкина присела, рядом натягивая каблуки.

— Одежду привези, — попросила Пчёлкина.

— Конечно, маленькая, привезу, — Белов погладил жену по голове. — Потерпи. Скоро всё это закончится, я обещаю. Завтра с Космосом едем в Тверь с этими гоблинами, которые вас подставили, вопрос решать.

— Будь осторожен, — Пчёлкина коснулась губами губ мужа.

— Всё будет хорошо, не первый раз, — заверил Белов, и звук открывающейся двери тюремной комнаты прервал разговор супругов.

— Свидание окончено, Пчёлкина на выход, — скомандовал конвойный, и Варя вышла из помещения, скрестив руки за спиной.

— Скоро ты выйдешь отсюда навсегда, я для этого всё сделаю, — сказал Белов уже в закрытую дверь.

Тверь

Владимирский централ — ветер северный

Этапом из Твери — зла немерено

Лежит на сердце тяжкий груз

Владимирский централ — ветер северный

Когда я банковал, жизнь разменяна

Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз.

— Милый мой город печали и слез, старой России надежная твердь, ты засыпаешь под шепот Тверцы и Волги, ты засыпаешь под шепот берез, спи, моя добрая матушка-Тверь, и до утра еще так далеко, так долго… — из машины Холмогорова доносились строки песни про Тверь не иначе, как под стать ситуации.

Городок-то, конечно, прекрасный, а вот причина, по которой они его посетили — не очень. Космос вышел из машины проведать обстановку.

Группировка Волков уже ждала их. Каждый понимал, по какой причине гости Московские пожаловали.

— Серёг, мои волнуются… Да! Я не знаю, этот чебурашка что-то мудрит. Чё с ним делать-то? — говорил кто-то по телефону из братвы Волкова.

— Братва, мы не хотим стрелять, мы наблюдаем. Предупреждаю, кто будет дергаться, всех перемочим, — Холмогоров был, как всегда серьёзен и сосредоточен.

— Пусть Белый выйдет, — твердо, но спокойно кинул кто-то.

Саша незамедлительно вышел из автомобиля.

— Твоя женщина доставила нам много проблем, — сказал кто-то из волков.

— Мужики, вы все знаете с чего началась заводка, и прекрасно знаете по какой причини мы приехали на вашу землю. У нас в данной ситуации есть два выхода: перестрелять друг друга прямо здесь и сейчас или дать нам с вашим главным поговорить один на один. Решите сейчас — ваше право, но люди среди братвы будут знать, что вы замочили людей, приехавших с вами поговорить и решить вопрос справедливо.

Вперед выступил высокий, темноволосый парень, на вид лет двадцати пяти. Он медленно перекатывал в зубах спичку и по его лицу нельзя было прочитать ни одной эмоции. Сдержан. Собран. Лидер. Все тверские знали его по кличке Кот.

Кот и Белов неумолимо сближались. Прямо как в боевике, где действуют неуязвимые для пуль супермены с железными нервами. От них исходило такое напряжение, такая энергия, что все вокруг замерло.

— Обсудим все вопросы за столом, прошу, — Кот пригласил московских гостей в кафе, которое в этом городе принадлежало его матери.

Командный состав Волков и Белый с Космосом расположился в одной из ниш зала в кафе. Рядовые бойцы сидели в общем зале. Космос успел переброситься несколькими словами с волками, которые частенько проводили здесь вечера. Кормили здесь вкусно и обильно, да и место было не чужое, спокойное. — Варя знала, на что подписывается, — сказал Кот Белому. — Я понимаю, но и ты пойми: баба есть баба, всех тонкостей не учла, хотела показать свою самостоятельность, — Саша выдохнул струю сигарного дыма. Обстановка, надо сказать, была спокойная. Обошлись без кровопролития.

Кот оказался пацаном понятливым и, обсудив все вопросы с Сашей, предъявы включать не стал. Пацаны, переглядываясь, томились с поднятыми рюмками.

— За нас всех, пацаны! — осушил рюмку водки Кот.

— Коротко и ясно, — одобрил Саша.

Уже позже Саша и Кот, которого на самом деле звали Иваном, изрядно выпив, стали обсуждать возможности работы вместе.

— У меня сестра инвалид с рождения, — уже изрядно заплетавшимся языком говорил Кот, — хочу клинику реабилитационную открыть. Только не здесь, а в Москве, к примеру. Понимаешь, скольким людям помочь можно?

Белый закивал, осушил стопку.

— В целом, тема толковая, — согласился бригадир. — Если всерьез взяться.

— В том и суть. Партнеров надежных в столице у меня нет.

— Слушай, да что ты ходишь вокруг да около, — Саша растянулся в захмелевшей улыбке, — вижу же, что предложить хочешь. Иначе бы тему не поднял.

— Считай, договорились?

— Договорились.

Комментарий к Часть 45 Ждём ваши отзывы, дорогие читатели! ❤️🔥

====== Часть 46 ======

Комментарий к Часть 46 Приятного чтения! Отдельная благодарность за помощь в работе Samanta Adams! ❤️🐝

Музыкальное сопровождение главы: (Soundtrack) Бригада – Не в этой жизни; Бригада – Погоня;

Длинный, тёмный коридор с низким потолком и тусклыми лампочками в металлических вставках под потолок — только тусклые лампы железных намордников на потолке… Каждый раз поворачивая за угол, Варя надеялась увидеть выход, но выхода все не было — только серые стены со стальными дверьми для глазков и засовов между ними камеры.

Варя вдруг подумала, что, может, это и не камеры никакие, а за одной из этих дверей — выход, солнце, люди.… А она, глупая, проходит мимо?

Варя дергает дверь, но та закрыта. Слышит, как сын говорит ей: «Мама! Мама!» Голос срывается на визг, и Варя колотится в дверь. А потом возникают вспышки: маленький сын кричит «мама!», а Варя видит себя в луже крови с перерезанным горлом.

Она с криком села на койке. Ее трясло, на губах — солоно от слёз.

— Чё разоралась, спать не даешь! — донеслось из дальнего угла. Тут же зашикали из угла напротив:

— Рот, бля, закрой, сука, а то я сейчас сама закрою!

— Кто там гавкает? Я тебе щас так закрою…

Варя посидела, тяжело дыша. Потом снова легла, натянула на плечи одеяло. Ото рта шел легонький пар. В камере — дай бог около нуля.

В дальнем углу завозились, зло матюгнулась Люда, здоровенная бабища, получившая три года за торговлю паленой водкой.

— Эй, Пчёлка!

Это Нинка, соседка с нижней койки. Нинку здесь уважают. Она здесь уже по третьему разу. Рассказывают, что на второй ходке кому-то распорола заточкой горло.

Варя накрылась с головой одеялом, подышала на руки. Без толку. Всё равно холод пробирал до костей.

— Эй! Чё молчишь-то?

Роза не унималась. Варя решила молчать. Но Нинка снизу крепко пнула сетку кровати.

— Ну! Пчёлка! Че молчишь? Спишь, что ль? Скажи сон-то!

Роза была любопытна и обожала слушать про сны, чудеса и прочее такое же мистическое.

— Ну, скажи, скажи. Скажи сон-то!.. Давай. Говори. Чего снилось?

Варя со вздохом перевернулась на спину, вытянулась на тощем матраце, заложила руки за голову.

— Коридор… Длинный, страшный, стены серые, а потолка и пола как будто нет, все в таком сизом тумане… По обеим сторонам — двери, много. Я одну дверь открываю и попадаю в комнату… Такая глухая-глухая, ни окон, ни дверей. Или были окна, что ли?..

— Одно ходка, значит, — подала голос Роза.

— Что? — не поняла Варя.

— Да комната эта твоя. Одна комната — одна ходка, значит, — объяснила Роза. — Ну? И чего дальше-то?

-А потом вспышки: сына вижу и себя… себя с перерезанным горлом. Я заорала и убежала…

— Кричать во сне нехорошо, — глубокомысленно изрекла Роза. Она знала значение всех снов, что во сне хорошо, что плохо, что к дождю, а что — к свиданию…

Пчёлкина повернулась на бок, накрыла голову подушкой, чтобы ничего не слышать, никого не видеть… Господи, да когда же всё это закончится? Когда она вернётся домой к мужу и сыну? Саша… интересно, как у него там, в Твери дела? Смогли ли они что-нибудь решить? «Маленькая, всё будет хорошо, я тебе обещаю… слышишь? — всплывал в голове его голос.