И потому деньги Рокфеллера пойдут на другое дело. У царя кораблей много…
Мистер Джон сидел беседке среди роз. Наслаждался, отдыхал. И вида не подавал, что взволнован. А ведь взволнован: не каждый день ложишься на обновление. Некоторые так и никогда. Да почти все — никогда.
— Рекомендую чай, мистер Рокфеллер.
— Просто Джон, господин барон, просто Джон.
— Тогда просто барон, Джон. Или Питер.
— Отлично, Питер. Значит, сегодня и начинаем?
— Если вы ничего не ели в течение восьми часов — то да, сегодня.
— Не ел. Даже более восьми часов. Сутки.
— Отлично. Через час вы получите первую дозу препарата Аф, разведенную в кефире. Вы любите кефир?
— Никогда прежде не пробовал.
— Значит, любите.
— Интересное заключение.
— Самое интересное впереди. Препарат, в содружестве с кефиром, проникнет в ваш организм и запустит механизм оптимизации. Все болезни, явные и тайные, будут ликвидированы. Все органы получат капитальный ремонт с полным восстановлением износа. Для этого, помимо собственно препарата, потребуется материал, энергия и время. Первые двое-трое суток материалом будете вы сами. Затем организм будет извлекать его, материал, из пищи. Вместе с энергией. Диета специально подобрана вашим лечащим врачом господином Альтшуллером, эффективность её проверена и подтверждена. Весь цикл займет четыре недели. Все ваши силы будут уходить на тотальное обновление, потому вы будете как младенец — много спать и есть. Тут важно медицинское сопровождение, поэтому я и настаиваю на месячном пребывании здесь под контролем опытного врача. Но через месяц вы вернетесь в большой мир капитально отремонтированным. Препарат не возвращает молодость, это невозможно. Он ликвидирует преждевременную старость, ту старость, которая обусловлена вредными влияниями внешней и внутренней среды. Ваше состояние по окончании курса оптимизации будет состоянием совершенно здорового мужчины примерно сорока, сорока двух лет от роду. Никаких страхов, что всё вдруг исчезнет, и вы проснетесь опять стариком, быть не должно. Разумеется, вы будете стареть, но обычным, даже замедленным темпом. То есть лет через тридцать пять, примерно в сороковом году, вернетесь к своему нынешнему состоянию — и двинетесь потихонечку дальше. Если вы будете придерживаться здорового образа жизни, доживете до середины нашего века, возможно, и дольше.
— Из чего вы делаете подобные выводы, Питер? Ведь у вас нет и не может быть подобных наблюдений.
— Личных наблюдений о том, что будет с человеком, принявшим препарат Аф, через пятьдесят лет, у меня нет, вы правы. Но я знакомился с источниками, в компетентности которых у меня нет сомнений. Жить до ста лет без дряхлости — это реально, и в вашем случае это будет достигнуто. До ста пятидесяти — будем смотреть. Ну, а после ста пятидесяти время возьмет своё.
— Вы это серьезно — сто пятьдесят лет?
— Поживем — увидим. Но то, что вы будете до ста лет сохранять здравый ум в здравом теле — совершенно серьезно. Могу выписать гарантию и заверить у местного нотариуса. И если вы умрете раньше одна тысяча девятьсот сорокового года, сможете лично получить назад все затраченные деньги, да ещё с процентами.
Мы посмеялись. Чуть-чуть. Не из веселья, а давая понять друг другу, что сознаем необычность ситуации.
— Теперь о деньгах, — сказал Джон.
— Деньги на мой счет поступили.
— Я не об этом. Пять тысяч долларов вашему доктору Альтшуллеру — ну, это я понимаю. С такого человека, как я, меньше брать грешно. Но три миллиона долларов за снадобье… препарат Аф, так вы его называете… Три миллиона! Почему не тридцать миллионов? Ведь если то, что вы обещаете, реальность, вы можете требовать у меня половину царства — как в тех самых компетентных источниках, о которых вы упомянули. В сказках.
— Начну с того, что половина вашего состояния это никак не тридцать миллионов долларов Северо-Американских Соединенных Штатов. Скорее, триста. Хотя, конечно, передача мне подобных активов вызовет биржевые потрясения…
— Любопытно, — заметил Джон. — Насчет биржевых потрясений.
— Далее. Согласно сказкам, подобные истории — с половиной царства — кончаются всегда нехорошо. Мы оба с вами шотландцы, и цену деньгам знаем. Через самое непродолжительное время вы решите, что половина состояния — это перебор, с этого шмендрика и тысячи долларов бы хватило. И решите меня наказать. Дискредитируя собственные активы. Я тоже терпеть не буду, завяжется война, и в той войне погибнет великое царство. Два царства. Миллионы сгорят безо всякой пользы.
— Ну, прямо уж война…
— Хорошо, пусть не война, а особые отношения. Как ни назови, а убытки будут. Зачем? Но и это не главное.
— А что же главное?
— Главное — деньги. Зачем они вообще нужны, большие деньги? Я имею в виду — очень большие?
— Просветите.
— Мой добрый знакомый, господин Энгельс — крупный теоретик в области мироустройства. Очень крупный, хотя предпочитал оставаться в тени своего товарища, господина Маркса. Рассматривая роль денег в жизни человека, он выделил три ступени потребления. Первая — это необходимость. Еда, кров, обязательная в нашем климате и нашем обществе одежда. Вторая — комфорт. Еда становится вкусной и здоровой, кров — благоустроенной квартирой или особняком, одежда — нарядной и удобной, человек может, если желает, путешествовать, опять же с комфортом, заниматься науками, искусствами, не обязательно в мировом масштабе, а для себя. И третья ступень — это роскошь. Особняк превращается в дворец с дюжиной слуг или больше, вместо каюты первого класса на трансатлантичеом лайнере заказывается мегаяхта с экипажем в сто человек, а для розжига камина используются долларовые купюры. Роскошь неизбежно ведёт к расточительству, к тратам, не имеющим смысл. Нормой первой ступени для семьи Энгельс считал доход в один фунт в неделю, второй — в двадцать фунтов в неделю, тысяче фунтов в год, то есть пяти тысяч долларов. Та сумма, которую вы заплатили доктору Альтшуллеру. Роскошь, тем паче расточительство границ не знает. Расточить можно любое состояние.
— В первом приближении согласен, — после короткого раздумья ответил Джон. — Но какое отношение это имеет к нашему случаю? За исключением гонорара доктору Альтшуллеру?
— Я ещё не кончил. По Энгельсу, у человека разумного существует иерархия интересов. В первую очередь он заботится о себе и о своей семье. Это очевидно, не так ли?
— Пожалуй.
— Достигнув уровня комфорта, стремление к которому понятно и естественно, человек становится перед выбором: идти ли к роскоши, или заботиться о своем роде. Под своим родом Энгельс подразумевает не обязательно одних лишь близких родственников, под это понятие попадают и дальние родственники, и знакомые, и просто земляки. При наличии средств человек поможет попавшему в беду знакомому или сделает взнос в пользу строительства школы или университета в родном городе, даже если у него нет детей, которые учились бы в этой школе. В определенном смысле понятие рода расширяется до понятия государства: человек поддерживает своих против чужих. Во время войны идет добровольцем в армию, или помогает Красному Кресту, или дает приют и работу беженцам.
— Так…
— И, наконец, за родом идет вид: человек действует во благо всего человечества. Помогает всем беженцам, борется с засухой в дальних странах, жертвует средства на исследования болезней, от которых страдают люди — негры, китайцы и прочий народ.
И опять расходы идут по нарастающей: для поддержки себя и своей семьи достаточно двадцати фунтов в неделю, поддержание рода может поглотить сотни и тысячи фунтов. Поддержание же вида пределов не знает, оно поглотит любое состояние, миллион ли, биллион или алмаз величиной с отель Риц. Тут важнее не сколько средств, а как ими распорядиться.
Мои личные потребности я вполне удовлетворяю сам. Для проектов в моей стране я привлекаю сторонние средства. Трех миллионов долларов для старта мне достаточно, впоследствии дело будет само себя финансировать. Тридцать миллионов — это чистое расточительство, а расточительство ведёт к беде. Ну, и наконец, для потребностей человека как вида совершенно безразлично, кто и где финансирует проекты — барон Магель в России или Джон Рокфеллер в Америке. Инфраструктура общества сейчас такова, что крупные проекты, будь то исследование Луны или создание электростанции на ядерной энергии, эффективнее создавать именно в Северо-Американских Соединенных Штатах. На данном временном отрезке. Но лет через пятнадцать, через двадцать Россия встанет с Америкой плечом к плечу, и мы ещё посмотрим, кто первый ступит на Луну.
