По телу террориста прошёл слабый электрический ток. Его скрючило, кишечник непроизвольно опорожнился, изо рта брызнула слюна.

– Ну как, проняло? – участливо спросил следователь. – А ведь это самый низкий уровень воздействия! Граф Рукавишников назвал своё изобретение «Машина правды» – и он не ошибся! Ну, что вы, милейший, глаза пучите? Мне вот тоже крайне неприятно с вами рядом стоять – мало того, что вы крайне мерзкий человечишко, так от вас теперь говном несёт, и если бы я заранее не побеспокоился о респираторе… Тоже, кстати, подарок графа Александра Михайловича… Он как будто заранее знал о непроизвольной дефекации подозреваемых – вот ведь умище у Его Сиятельства! Поэтому под вашей задницей – большая дыра в сиденье, а под ней – ведро. Но запах, запах… Из-под респиратора мой голос не так разборчив, но я постараюсь, дорогой Мишель, говорить громче. Вот так… Хорошо слышно? Продолжим? Итак, повторю свой первый вопрос: перечислите всех участвовавших в подготовке и проведении покушения на государя!

– Будьте вы прокляты! Ненавижу!!!

– Упорствуете, значит, милейший? А вот мы сейчас эту пипочку на следующее деление переставим и рубильник опустим…

Через две минуты скрюченное существо с безумными глазами и перекошенным ртом, от которого несло мочой и экскрементами, начало скороговоркой выпаливать фамилии. Не только непосредственных участников покушения, но и всех друзей, приятелей и даже случайных знакомых. Только бы этот ироничный мужчина в чёрном мундире снова не опустил рубильник…

– А вот с этого места поподробней, дорогой Мишель! Как фамилия этого вашего Жоржа и сколько времени он провёл за границей?

Через час, когда здоровенные урядники вынесли тело террориста и прибрались в допросной, а следователь торопливо дописывал шестой лист протокола, изредка, для памяти, включая запись допроса на роликовом диктофоне, произведённом на заводе Стальграда, в камеру вошёл бритый наголо человек в мундире полковника Преображенского полка.

– Ну, как успехи, поручик?

– Ваше Величество… – молодой следователь КГБ вскочил и встал по стойке «смирно». – Подозреваемый сознался во всём и назвал имена подельников! Доложил поручик Ульянов!

– Ну, не надо так по-строевому, Володя! – усмехнулся император. – Перескажи своими словами, а протокол допроса я потом сам внимательно перечитаю!

– Покушение было подготовлено и проведено довольно грамотно. Подозреваю, что ниточки тянутся к нашим заклятым «друзьям» на Британские острова – ведь ещё неделю назад группа непосредственных исполнителей теракта даже и не помышляла о покушении. Наши люди вели их – это были обычные говоруны, в основном из бывших студентов. Их не арестовали только потому, что когда они собирались в кучку, их было легче профилактировать.

– Неужели снова повторяется ситуация с «дядей Вовой»? – Император задумчиво погладил бритый череп. – Сидели, шушукались по углам, а потом…

– Не совсем так, Ваше Величество! – решительно сказал Ульянов. – Неделю назад в тесный кружок этих болтунов буквально ворвался некий Жорж – бывший любовник Михаила Аргунова. Скорее всего, это Георгий Петрович Косинский, после добровольной сдачи несколько лет назад группы студентов, готовивших покушение на батюшку Вашего Величества, сбежавший за границу.

– Это не та группа, в которую входил… – Император вскинул на следователя глаза.

– Так точно, Ваше Величество! В эту самую группу входил мой брат Александр! – решительно ответил поручик Ульянов, не отводя взгляда.

– Да, помню эту историю, его тогда мой друг Александр Михайлович Рукавишников как-то отговорил «бороться с режимом»! – улыбнулся император. – Ныне Александр Ильич Ульянов – боевой офицер, ветеран лейб-гвардии Лихославльского полка, командир дивизиона самоходных бронированных орудий «Песец», недавно произведён по моему личному указу в штабс-капитаны. Замечательный человек! Но всё-таки жаль, что он предпочёл военную карьеру научной!

– Он продолжает исследования в области фармакологии, Ваше Величество! – сказал поручик Ульянов, незаметно, как ему казалось, переводя дух. – Распоряжением генерала Рукавишникова в пункте постоянной дислокации полка построена лаборатория.

– Неплохо! – кивнул император. – Но мы отвлеклись…

– Простите, Ваше Величество! Продолжаю: чем занимался Косинский за границей нам известно – вступил в кружок беглого «князя» Кропоткина. А оный кружок давно и плотно опекают англичане. И сам по себе Косинский вряд ли решился бы вернуться на Родину, истосковавшись по белым берёзкам. Его явно подготовили и заслали с конкретным заданием. Поскольку среди ликвидированных при покушении террористов он опознан не был, то с большой долей вероятности я предполагаю: сам Косинский, сразу после вывода группы на рубеж атаки, с места теракта скрылся. По всем адресам, где сейчас может находиться этот пидорас, мною час назад посланы оперативные группы.

– Пидорас-провокатор, значит. Подставил этих олухов, а сам в кусты. Так, и каким образом Косинский сумел подвигнуть «мамкиных революционеров» на подвиг?

– Косинский сразу завёл разговор о решительных действиях и предложил убить императора. То есть вас, государь! Причём, по словам Аргунова, у него был вполне чёткий план. Неплохая сумма денег на покупку оружия. И даже маршруты и время ваших поездок по Москве имелись. Здесь явно сработала вражеская агентура – нашим доморощенным болтунам такое не под силу!

– Достали альбионцы проклятые! Когда мы их агентуру выкорчуем, Володя?

– Мы работаем, Ваше Величество! – Ульянов, почуяв в словах императора упрёк в плохой работе ведомства, снова принял предписанную уставом строевую стойку.

– Работайте, братья, работайте! – поощрил своего «кровавого опричника» император.

Началось всё с того, что после покушения моя свита настоятельно порекомендовала мне немного отдохнуть. Татьяна-Моретта с восторгом ухватилась за эту идею, а посему я вместе с семьей и небольшим конвоем сразу же после Рождества отправился в турне по России. Развеяться, людей посмотреть и Татьяну с её державой познакомить. Отдохнул, ага…

Правда, перед отъездом, я успел озадачить своё военное руководство реформой. Тех вялотекущих преобразований, идущих уже несколько лет и значительно ускоренных гражданской войной, явно недостаточно. Мы приняли новый боевой устав пехоты и перевели на обозначенные в нём штаты уже больше половины полков первой линии, но этого недостаточно! Общий уровень образования новобранцев настолько низок, что на подготовку солдат уходит в три-четыре раза больше времени, чем у наших открытых врагов и потенциальных противников. Поэтому я быстренько вогнал в ступор нового военного министра Драгомирова и нового начальника Генерального штаба Куропаткина: военная обязанность становится действительно всеобщей, безо всяких там жеребьёвок и уклонений. Особенно Драгомирова потрясла идея призыва купечества, дворян и духовенства. Робкая попытка возразить, что, мол, духовенство служить не может, по причине неприятия оружия, наткнулось на жесточайшую отповедь:

– Я не до конца вас понял, любезный Михаил Иванович: Пересвет и Ослябя были не духовного звания?! И Челубея угомонили «молитвой теплой угодникам божьим?!»[3] Ничего, ничего: пусть с героев пример берут…

Взбодрив таким образом своих военных администраторов, я отбыл в двухнедельный отпуск. А что – всё как положено. По закону – двадцать восемь дней, но кто ж тебе больше двух недель даст?

Пока мы ездили по городам, всё было прекрасно. Катание с гор, рождественские балы, приёмы делегаций верноподданных… И чёрт же меня дернул… хотя нет, не чёрт, а кто-то большой умный и сильный… В общем, кто-то меня дернул проехаться по сельской местности…

Мы посетили несколько помещичьих имений, в которых, разумеется, были тишь, гладь да божья благодать! Псовая охота, давно обещанная Моретте, произвела на мою ненаглядную потрясающее впечатление. А уж когда мы с Егором швырнули ей к ногам скрученного живого матерого волчару – восторгам не было конца. И вот тут-то всё и случилось…