- В желудке зверски гложет, - сказал Охэйо, когда внизу показался пол туннеля. - Пожрать сначала дадут?

   Ему никто не ответил. Раздался скрежет невидимых буферов. Вагон остановился. Лэйми вышел в пещеру с дикими, неровно вырубленными стенами, ступил на металлическую платформу. Воздух тут был густой, горячий и сухой. Серой, к счастью, не пахло.

   Их повели по тянувшемуся вдоль стены помосту. Вскоре они свернули в проем, неосвещенный и потому плохо заметный. Вошли в длинный коридор. В конце оказалась большая высокая дверь из чего-то вроде белого фарфора - из керамита, должно быть. Но, как только они приблизились, плиты сами медленно разошлись в стороны. Толстенные, словно створы шлюза на канале. За ними коридор шел зигзагами. Зловещего вида механизмы, спрятанные в нишах, провожали их лучиками пурпурного света - должно быть, какие-то охранные роботы, а то и вовсе автоматические пушки. Под их прицелом Лэйми ёжился - и не будь рядом охранников, почувствовал бы себя совсем уже неуютно. К счастью, всего через пару минут коридор кончился. Раздвинулись автоматически ещё одни двери-шлюзы - и Лэйми невольно зажмурился. Свет тут был столь ослепительным, что стало больно глазам.

   Проморгавшись он понял, что идет через огромное пустое пространство - не такое правда огромное, как сам Центр. Поток бело-фиолетового света лился из-под циклопического свода, сиял на зеркальной обшивке огромных непонятных машин. Вокруг них громоздились какие-то ажурные конструкции, множество людей, казавшихся с такого расстояния муравьями, ползали по ним, таща за собой черные ниточки проводов. Пылали сотни ослепительно синих искрящихся звезд: это работали электросварщики. Поворачивались гигантские манипуляторы. Под самым потолком темнела огромная дугообразная ферма мостового крана, протянувшаяся через зал одним гигантским пролетом. Похоже, что крах межпространственной сети тут восприняли, как руководство к действию.

   Лэйми наконец понял, куда их ведут - к громадной машине, похожей на гидравлический пресс, металлической башне, оплетенной трубами и кабелями. Толстенная выгнутая плита сдвинулась, открывая похожую на казенник орудия внутренность телепортационного цилиндра - где-то метр в диаметре и метра три в высоту.

   - Эй, постойте, - сказал Лэйми поняв, что его ведут прямо туда и никакого прощального обеда или напутствия не будет. - А оружие? Чем я буду воевать с этими тва...

   Один из охранников молча врезал ему под дых. Парень повалился на пол, судорожно зевая, словно выброшенная на берег рыба. Его подхватили за плечи и поволокли дальше. Всё это уже совсем ему не нравилось - только вот что-то поделать с этим он не мог.

   Его грубо запихнули внутрь - и толстенная плита тут же задвинулась. Стало совершенно темно. Лэйми судорожно поджал ноги, пытаясь хоть как-то вдохнуть. Пол под ним задрожал, воздух наполнил тяжелый, низкий гул, и вот теперь он испугался уже всерьёз: ему очень наглядно представилось, как круглый потолок-поршень опускается и медленно превращает его в кровавый блин.

   Ничего подобного с ним к счастью не случилось - зато звук стал ещё громче и вдруг Лэйми показалось, что он где-то очень глубоко под водой: его сжало со всех сторон что-то неосязаемо плотное, он совсем не мог двигаться. И не просто сжало, а сжимало всё сильнее и сильнее, словно проникая внутрь и пропитывая его. Стало очень жарко, в голове у парня всё поплыло и теперь ему было совсем не до собственных переживаний. А потом что-то бесконечно мощное обрушилось на него и вышвырнуло вон, в темноту.

   Глава 7.

   1.

   Лэйми очнулся от дикого, убийственного холода. Он не сразу понял, что лежит в снегу, причем весьма глубоком. Уже чувствуя, что начинает натурально околевать, он кое-как поднялся, но это почти не помогло: вся одежда промокла от тающего на ней снега и противно прилипла к телу. Вокруг был темный двор, но впереди, на темном массиве какого-то здания, призывно сияли освещенные окна. Спотыкаясь, увязая в снегу, Лэйми как мог быстро побрел к нему. Тело коченело от холода и уже с трудом слушалось; он чувствовал, что всего через минуту или две оно окончательно откажет.

   Наконец он налетел на стену и замер, тщетно пытаясь понять, куда идти дальше. Голова гудела и кружилась, словно её лягнул осел, соображал он сейчас весьма условно и не вполне понимал даже, что окружает его. Разглядев слева крыльцо, он заковылял к нему, кое-как взобрался и принялся лупить в дверь кулаками.

   К его невероятной радости ему открыли почти сразу, затащив внутрь. Здесь оказалось несколько мужчин в темной одежде, они о чем-то его спрашивали, но понять, что они говорят, у Лэйми никак не получалось - слова сливались в неразборчивый гул, мешаясь с гулом в голове. Разглядеть их лиц не получалось тоже: всё сливалось в какие-то бесформенные пятна, которые то пытались обрести четкость, то вновь расплывались. Лэйми даже не мог сейчас понять, чувствует ли он тепло. Насмерть замерзший, весь мокрый от тающего на нем снега, он крупно дрожал, обхватив себя руками.

   Он не сразу осознал, что на него уже орут - а посыпавшиеся одна за другой оплеухи и вовсе не помогли ясности сознания. Голова его беспомощно моталась, в глазах всё вспыхивало и он наверное упал бы - если бы ему не скрутили руки.

   Полубессознательный Лэйми едва ощутил, что с него грубо сдирают одежду. Лишь когда его совсем раздели, он немного опомнился, но вырваться не смог. Ему вновь скрутили руки, чей-то кулак несколько раз смачно врезался в его мокрый обнаженный живот - не в поддых, а в пупок, но всё равно парень задохнулся от боли.

   Согнувшись от неё, он едва осознал, что в комнате появился ещё кто-то. Все шумели, орали и он вновь помотал головой, тщетно пытаясь понять, что происходит. Его подхватили под руки и вытащили куда-то в коридор, освещенный тусклыми желтыми лампами, потом по длинной лестнице спустили в какой-то подвал, сырой, жаркий и душный.

   Эта жара волной обдала обнаженное тело и Лэйми наконец почувствовал, что начинает понемногу оживать. Но опомниться окончательно он не успел: его втолкнули в обитую железом дверь, которая мощно и гулко захлопнулась за спиной. Парень едва не упал, но всё же как-то удержал равновесие и выпрямился, ошалело осматриваясь. Он оказался в просторной, ярко освещенной комнате, чистой и теплой. Прямо перед ним стоял рослый мужчина лет сорока. Резкие черты лица, черные волосы, орлиный нос - такой человек мог бы быть вождем. Но он был почему-то одет в замызганный кожаный фартук, такие же замызганные штаны и резиновые сапоги, совершенно неуместные здесь. Его волосатое тело состояло, казалось, из одних резко выступающих мышц.