Весна, но вечерами ещё очень прохладно.
- Пойдёмте в подъезд...
Окурок падает в грязь.
В подъезде тоже грязно и много окурков.
- Дай ещё закурить! - просит Наиля.
Данила видел: Артёму хочется её обнять, но не решается. Вместо этого, смутившись, выдаёт:
- У тебя такие глаза...
- Какие? - Наиля удивлена.
- Таинственные!
- Он хотел сказать "сексуальные", - пытается исправить ситуацию Данила.
Тёма продолжает корчить из себя рыцаря.
- Я никогда не встречал такой девушки, как ты...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);">
- Какой? - презрительно сплевывает Наиля.
- Не-о-бык- но-вен-ной... - выдаёт Тёма.
Наиля спокойно докуривает ещё одну сигарету.
- Вы всегда такие? - в голосе досада и вызов
- Какие? - бормочет Артём..
- Придурки! - отшвыривает окурок. - Я пошла домой. - И быстро поднимается по лестнице.
Лучше не вспоминать.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);">
Миша и Дэн хохотали, как сумасшедшие. И даже Лёша, депрессивный Лёша, который даже на самый бородатый анекдот реагирует своей обычной снисходительной ухмылочкой, захлёбывался истерическим смехом.
- Ну вы даёте! Надо быть отморозком, чтобы не зацепить Наилю. Она же подо всех ложится!
- Заткнись, Лёша! - но как заставить его замолчать, если он, откинувшись вместе со стулом на стену, обклеенную постерами, и испытывая на прочность ножки табуретки, вышел из своего обычного сонамбулического состояния. А Лёша-иппохондрик просто ангел по сравнению с Лёшей-весельчаком. Ничего хорошего от такого перевоплощения не жди.
Кому-кому, а Даниле это хорошо известно. Они с Лёшей в музыке как два звука, сливающиеся в унисон. И всё-таки надо его как-то утихомирить, пока этот ипохондрик не разошёлся окончательно. Есть только один способ.
- Подай мне гитару.
Истерика оборвалась. Сработало.
Данила осторожным движением разбудил струны.
- Я вызываю дух Курта Кобейна, - сострил Лёша, и опять в унисон.
Они вместе обклеивали подвальное помещение дома культуры железнодорожников постерами "Нирваны".
Я раз-биваю свет фонарей.
Свет фонарей, но на улице - весёлое безумие весеннего солнца.
Жалко, в этот подвал оно не проникает - никогда. Зато здесь много музыки - иного света.
Я разбиваю свет фонарей.
Мои мечты прорастут сквозь асфальт.
Лёша уже подбирает бас. И обшарпанное подвальное помещение наполняется оглушительным смыслом, с лихвой оправдывая своё существование.
Железный плен закрытых дверей.
Я в чём-то перед ним виноват.
Миша садится за установку, оглушительно нащупывал пульс новой песни. Дэн пьёт пиво прямо из горлышка.
Я разбиваю свет фонарей, потому что я разбиваю свет фонарей, потому что я разбиваю...
Соло обрывается, но ударные и бас по инерции ещё долго смешиваются с бетонным гулом.
- Дальше ещё не придумал...
Денис допил пиво:
- Космический рок и немного блюза - оригинально. - Ставит на пол бутылку, подходит к синтезатору, чтобы развеселить всех нехитрым мотивчиком "Собачьего вальса".
Когда так весело, хочется добавить ещё веселья.
Соло-гитара отброшена. Лёша перехватывает её, повторяет всё сначала. Он, конечно, немного ревнует Данилу к своей гитаре, тем более, что тот (друг называется!) и не скрывает, что она ему нравится больше, чем бас. Но солисту играть на бас-гитаре оч-чень проблематично. Хорошо хоть Данила это понимает.
Вот Денис - совсем другое дело. Многолюб. И с девчонками, и в музыке. Ему всё по барабану: на ударных, на синтезаторе или на гитаре. На то он и учится в музучилище.
А вот они, два друга - Алексей и Даниил - в ПТУ. И, кстати, Мишина мама очень не одобряет дружбу сына (он у неё умный, будущий экономист) с ограниченными ПТУ-шниками. Но в конце-концов Миша сам отыскался, пришёл по объявлению "Рок-группа ищет ударника" в рекламной газете. Так что Мишина мама может говорить что угодно, но никто его никуда насильно не тащил.
Ну да ладно. Это её проблемы, а у них свои дела, своя музыка.
- Покажи, как ты это сыграл, - пристаёт к клавишнику Данила.
Дэн усмехается - снисходительно, даже самодовольно, хотя, может быть, просто навеселе.
Предупреждает:
- Сразу не получится.
Данилу нервирует пьяная снисходительность клавишника.
- Я не спрашиваю, получится или не получится. - Повторяет отчетливо и настойчиво. - Покажи, как ты это сыграл.
Денис пожимает плечами. Пожалуйста. Жалко, что ли?
Незамысловатый мотив "Собачьего вальса" сливается с оглушительным "Я разбиваю свет фонарей".
- Лёша, да заткнись ты! - Данила напряжённо следит за руками Дениса и почти не обращает внимания, как что-то отскочило от его плеча. Это Лёша, кретин, запустил жестяной банкой из-под пива. Хорошо, что пустой. Права Мишина мама, права. Незачем связываться с такими...
Пальцы Дениса, уверенно отскакивая от клавиш, проходят до автоматизма заученный путь.
Данила осторожно нажимает "фа". Замирает, наслаждаясь её серебряным звучанием. Но это - для лирики.
Нужно только запомнить две первых клавиши, оттолкнуться и больше не думать - ни - о - чём. Гармония найдет себя сама.
- Ты же говорил, что не умеешь играть на синтезаторе, - Денис слегка удивлён. Данила тоже, но ещё больше очарован вдруг открывшимся перед ним чёрно-белым клавишным пространством, наполненным самыми чистыми и яркими оттенками звуков - такой полнозвучной восхитительной радугой.
