Как бы то ни было, я звонила и стучала полчаса совершенно напрасно. Ответом мне был только щенячий лай. Потом, наконец, послышались шаги.

  - Я же сказала, не приходите пока. Не готово еще. Я вам сама позвоню, - недружелюбно бросила через дверь Женя.

  - Это я. Тори.

  - А, Виктория... - стал чуть более миролюбивым голос. - Все равно уходите, я не хочу сейчас общаться ни с кем. Я должна закончить картину. Завтра я должна отдать ее заказчику...

  Я вздохнула. Мне слишком хорошо было известно, что эти картины, вынутые из самых потаенных и страшных недр подсознания, не доходят до заказчика.

  Двери... Должна закончить, должна отдать... Им нужны новые и новые двери. Двери, в которые можно только войти.

   34

  Возле здания выставочного зала к входу спешил телеоператор. Значит, внутри уже происходит или вот-вот будет происходить что-то интересное.

  "На грани реальности. Сельская фантасмагория", - обещала афиша, рядом с которой красовались Огнецвета и Дарэл. Это были именно они, я узнала бы их и из миллиона других матрешек.

  Чуть поодаль, недалеко от входа, пестрели птицы счастья. Вернее, просто птицы, от них отнюдь не исходило того волшебного сияния, которое окружает настоящих птиц счастья.

  - Простите, кажется, это работы Эли Радченко? - остановилась я перед столом, зная ответ наперед.

  - Нет, - гордо ответила темноволосая молодая женщина с красивым, но неприятным лицом. Но вы почти угадали, это ее школа, я ученица Элеоноры Радченко.

  Бывшая продавец-консультант магазина "Виолетта" не узнала во мне посетительницу магазина "Виолетта", да и мало ли там было посетительниц.

  - Странно... Разве у Эли есть ученица?

  - Да. И не одна, - ответила брюнетка и отвернулась.

  Издалека мне помахала рукой Роза, и я поспешила в смежный зал, где она и Кондратий выставили полукругом матрешек.

  - Ты не знаешь, что это за дама у входа? - спросила я Розу.

  - Брюнетка? Конечно, знаю! Никодимова. Она организует выставки и ярмарки, а так вообще она психолог.

  - Арт-терапевт, - уточнил Кондратий, - так она себя называет. - Но, скорее, это не арт-терапия, а наоборот. Шаманство, словом.

  - Да какая она шаманка? - не согласилась Роза. - Любишь ты навешивать на всех ярлыки. Лиля - молодая современная девушка, много путешествует, увлекается самопознанием.

  - Ага, ездит в Туву к шаманам, - стоял на своем Кондратий.

  - Ну и что! Человек интересуется непознанным, хочет узнать тайны мира. Что в этом плохого?

  - То, что человек этот манипулирует другими людьми.

  - Не обращай внимания, - отвернулась от супруга Роза, - это тайга на него так повлияла. С тех самых пор он верит в шаманов и колдунов, но где-то в тайге они, может, и есть, но чтобы чиновница, организатор выставок, художница занималась... шаманством - ни за что не поверю в такое.

  - Да какая она художница! Ты разве не видишь сама, все ее работы как будто делали разные люди.

  - Ты злишься на нее потому, что она не дала вам с Никитой провести выставку в администрации.

  - Потому что мы не взялись рисовать ей дверь.

  - Могли бы и нарисовать. Не такие уж и важные птицы вы с Никитой.

  - Никите не интересно рисовать двери, а я... знаю я, что за ними, - покачал головой Кондратий. - Есть одна древняя шаманская техника, она называется "Запертые двери". Только сам шаман может выйти из них обратно. Остальные навечно остаются в созданном ими лабиринте, затерянном где-то между мирами, и делают все, что прикажет шаман.

  - Птиц счастья и матрешек, - сложились вдруг отдельные элементы всей этой истории в единую картину.- Они делают в лабиринте матрешек и японские фигурки...

  - Фукурамы, - блеснул познаниями Кондратий. - Символ бесконечности, бесконечный поток энергии, бесконечный поток денег - то, что и нужно современным шаманам.

  - Но можно же их как-то остановить? - с надеждой посмотрела я на Кондратия.

  - Наверное, да, - неуверенно ответил Кондратий, - но шаманские техники очень сильны.

  - Фукурама... - наморщила лоб Роза. - Странно, но недавно я слышала это слово от одного из своих учеников.

  - А ты не замечала за ним ничего странного? - вспомнился мне мальчик из лабиринта.

  - Талантливые люди всегда немного странные, чем ближе к гениальности, тем больше тараканов. Была у меня еще одна такая ученица с большими жирными тараканами, а из этого мальчика, думаю, мог бы выйти настоящий художник, но что-то он давно не приходит на занятия.

  - Конечно, он расписывает японских матрешек... фукурамы, в лабиринте.

  - В каком таком лабиринте? - вскинула брови Роза.

  - Он не совсем реальный, но выбраться из него невозможно, - вздохнула я.

  - Ты писательница и у тебя богатое воображение, - все еще не могла поверить до конца Роза.

  "Писательница" прозвучало как "сумасшедшая". - Я так в подобные вещи не верю. Верю только в светлые силы.