<p>

Ледяной Дворец.</p>

   Мрачная ночь холодным покрывалом окутала замерший город, и ее темное безмолвие единолично властвовало над пустыми улицами. Вековые сугробы опоясывали покинутые деревянные постройки, изящно испещренные многочисленными замысловатыми письменами.

   На окраине возле стены резко заскрипел провалившийся снег, нарушив непоколебимое царствование тишины, и продолжил тихо поскрипывать под сапогами идущего, постепенно удаляясь от места первоначального появления. Под пристальным взглядом звезд едва слышный скрип преследовал незваного пришельца по пятам, несмотря на все его старания осторожно ступать на вековой фирн. Горячее дыхание выпархивало из-под защищавшей лицо от мороза маски и почти мгновенно замерзало, падая вниз образовывавшимися кристалликами льда.

   В конце концов его долгий путь, начавшийся далеко-далеко отсюда, завершился промежуточным успехом и раздался звук, навсегда раскроивший безмолвие этой суровой ночи и кошмарной ночи последующей, холоднее которых могла быть лишь ледяная сталь.

   Клеймор с решительным шорохом вырвался из ножен;

   удар, словно бич, рассек воздух;

   тишина разбилась вдребезги.

   Краткое сражение окончилось тягучим звенящим свистом промахнувшегося томагавка, судорожным треском льда, мягким падением тела и гулким методичным грохотом. Теперь снег сообщал о быстрых передвижениях двух пар ног - пришелец и беглянка во весь опор неслись под сень стены, где была приставлена импровизированная лестница.

   Всевидящие звезды на небесном полотне оказались единственными свидетелями совершенного кощунства.

   Мимо узорчатых домов в надлежащем одиночестве брел ледяной жрец, бесшумно ступая босыми ногами по снежному покрову. На бледно-синем лице колдуна не было ни жалости, ни сомнений, ни тени иных страстей, а хрустальные глаза холодно блестели в звездном свете. В молчащем Городе не было никого, кроме возвратившегося жреца, плененной ведьмы и двоих воинов - за почетное право сторожить ее оба с восторгом лишились языков. Остальные же собрались в положенном месте и трепещут в ожидании начала.

   Великая Полночь приближается и судьбоносной поступью изгоняет задержавшиеся сумерки. Вот-вот она наступит. И жрец идет за ней, за своей пленницей, еще не зная...

   Оглушительный вой похожий на порывистое дыхание рассвирепевшей вьюги промчался над заснеженными кронами, и последовавшее за ним внезапное прикосновение холода волной студеного воздуха ворвалось под меховые плащи.

   Обернувшийся Марк успел заметить, как на мгновение замерла от страха Элайна и, стараясь унять охватившую ее дрожь, плотнее кутается в теплую одежду.

   Значит, колдун обнаружил мертвые тела стражников темницы, стылой белесой кровью которых Марк сутки назад обагрил свой клинок. Первого ледяного он по широкой дуге ударил клеймором в ногу, а затем провел острием снизу вверх по его раскрывшемуся туловищу. Второго он проткнул насквозь, когда разминулся с синей кромкой брошенного томагавка, с зычным треском вонзившегося в деревянную стену дома. Дверь внутрь темницы была запечатана слоем наледи, которую Марк бесцеремонно раздолбил навершием меча и повел воспрянувшую духом Элайну к проблеску забрезжившей надежды. Задерживаться было опасно и бессмысленно: они сразу же устремились прочь, как можно дальше от ожидающей девушку участи. Нужное строение среди однообразных построек Марк изначально определил по тонкой струйке дыма, одиноко вившейся над рядами покатых крыш, и обратный путь к бревенчатой стене они проделали по его запечатлевшимся в никогда нетающем снегу следам. Хладнокровный расчет Марка оказался верным, и никто не помешал претворению его рискованной задумки. Вторжение в эти замерзшие земли накануне самой глухой к молитвам ночи представлялось подлинным безумием, однако пока что удача сопутствовала его дерзости и хитроумию.

   Марк остановился, дожидаясь не поспевающую за ним Элайну и давая ей последнюю возможность передохнуть, и поднял взгляд зеленых глаз наверх, где видные за паутиной белых ветвей звезды сложили свой страшный знак на сумеречном небосводе. Знамение одинаково ярко сияло и днем и ночью, легко пробивалось сквозь полог темных туч, мягкой тенью ложась на снежные барханы, и даже сень древних деревьев не могла полностью спрятать от его тревожащего присутствия. Ледяной жрец мог читать по звездам судьбу, но Марку не было нужды смотреть на небо, чтобы предсказать результат столкновения с отрядом преследователей. Покрытые инеем бесконечные леса и снежные пустыни вотчина ледяных. Здесь сосредоточие их магии, здесь холодное сердце их жизни, здесь их замерзшая вечность. Элайна слишком ослабела в заточении, чтобы оказать ему существенную поддержку в бою с колдуном, и сражение на территории врага принесет им обоим только поражение и смерть.

   Марк допил весь оставшийся тоник, избавился от бесполезной фляги и накрепко затянул шнурок капюшона.

   Больше медлить нельзя. Стало заметно холоднее, а усилившиеся порывы ветра пронизывали до самых костей, и неумолимо опускающийся полог ночи был наименьшей тому причиной. Сумерки медленно наполнялись звенящим напевом вьюги, созданной колдуном, и первые снежинки кружились перед глазами, а впереди был тяжелейший переход по безбрежному ночному лесу. Через каждый третий шаг Марк проваливался сквозь плотную корку фирна и по колено увязал в обжигающем сувое, словно что-то под снегом хваталось за снегоступ и тащило его вниз. После целого дня бега Элайна еле-еле передвигает ноги: если бы не соединявшая их веревка, она бы давно отстала и потерялась в сгустившейся темноте. Похоже, Марку придется очень постараться, чтобы наступающая жуткая ночь не стала для них последней. Одно из восьми запасенных пожарищ, решительно зажатое в его руке, придавало немного уверенности увидеть завтрашний рассвет и отгоняло мрачные мысли.

   Белесый туман магии парит меж деревьев и странный звон зарождается где-то в глубине головы Марка. Он отчетливо понимает, что промедление гибельно и ледяные скоро будут здесь.

   Кошмарные знаки горели ярче любого солнца, и ночное небо ужасающе сияло всеми цветами радуги, заставляя метавшийся меж деревьев снег сверкать в ливне звездного света.

   Звезды пророчили Марку гибель, но они же и помогали ему находить правильное направление в беснующемся снежном вихре. Он глубоко презирал рок и не верил в провидение, продолжая целеустремленно прорываться сквозь бушующий буран и буквально волочь за собой уставшую Элайну. Медленно, но верно они двигались против сбивающих с ног потоков морозного воздуха, пытавшихся по воле жреца толкать их обратно в сторону города. Неумолимое пламя зимы пожирало плоть Марка, пальцы в варежках утратили привычную чувствительность, и ноги постепенно деревенели от невыносимого холода. Его тело не согревалось даже от колоссального мышечного напряжения, которое он испытывал в борьбе магической вьюгой, а кровь стремительно стыла в жилах, словно чья-то ледяная длань держалась за его лихорадочно бьющееся сердце. Колдовская белизна и мельтешившие снежные комья сливались в непроницаемую пелену, сомкнувшуюся вокруг них ослепляющей стеной, в голове продолжал набираться злобы звенящий шепот. Настала полночь этого мерзлого мира, и Марк чувствовал пристальный взор звезд. Стоило закрыть глаза и они вставали перед ним во тьме, как будто он смотрит прямо на небо. Марк не распылял на них драгоценное внимание, и сосредоточенно ожидал неминуемого появления ледяных.