<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Этот вопрос ему начали задавать ещё до того, как он стал "лежачим". Сразу, как он здесь появился. Поглядывая на руки Николая Алексеевича. Ведь руки ссыхались. И непонятно было, удержит ли он ими ложку... Удерживал. Даже и теперь удерживает. Просовывает между большим и указательным скрюченными пальцами - и ничего, ложка не падает. С кистью или карандашом так, к сожалению, не управишься. О них пришлось забыть ещё четыре года назад. Тогда Николаю Алексеевичу казалось, что это конец. Если бы он знал, что это только начало!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Всю свою жизнь Николай Алексеевич проработал в художественной школе, всю свою жизнь писал картины - и как-то не задумывался, что работает руками. О том, что головой, глазами, сердцем - задумывался, да. А руки... руки само собой. Даже когда они уже начали худеть, испугался не сразу. Связал это с нервами, с неприятностями на работе, а не с той странной историей, что произошла с ним накануне, на воскресном пленэре.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Да, Николай Алексеевич и сейчас хорошо помнит, это было воскресенье. Именно поэтому он и оказался так далеко. Там, где, конечно, ступала нога человека, но уже очень давно - в дальнем-предальнем углу Соколовского парка.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Парк не работал уже лет пятнадцать. Когда-то здесь были аттракционы, сверкающие белизной скульптурки, клумбы, киоски... Почти ничего не осталось. Но по ближайшей ко входу аллейке продолжали прогуливаться мамаши с колясками, а на поломанные скамейки то и дело приземлялись подростки. В выходные их было даже много - колясок, подростков, да ещё и, местами, "товарищей выпивающих". Николай Алексеевич им даже замечание сделал:</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
- Товарищи выпивающие, здесь же дети! А вы...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
- А мы, деда - не дети! Га-га-га!..</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Было ясно, что работать не получится. На что он только надеялся? Он редко бывал в этом конце города, и когда был в последний раз, парк - как ему показалось - был пустым. Правда, тогда было холодно...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Наверно, придётся вернуться домой. Пленэр - тонкая техника, техника настроения, настроя. А как тут настроишься, когда слева непрерывные "ути-пути" в коляску, справа "га-га-га" со скамейки, а прямо - подростки, две худющие девчонки с толстыми сигарами в зубах. Где они только взяли такие "брёвна"? Как у Мистера Твистера в иллюстрации Лебедева...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
- А вы рисовать будете? - заинтересовалась чуть менее худая. - Это у вас этот... станок? - кивнула она на этюдник. Одета - вызывающе (нет таких цветов в природе, это не зелёный и не розовый, это их сумасшедшие ненастоящие родственники! нет таких длин, это уже не юбка!), "пенёк" этот во рту... а всё-таки что-то в ней было спокойное и естественное. В подружке нет, а в ней - да. Это даже не Николай Алексеевич решил, глаза решили. Почему, как? Отчего это вообще случается? Когда вызывающее вдруг вызывает что-то хорошее, а кричащее - кричит о чём-то хорошем? Думать об этом было бесполезно. Разве что думать кистью, красками. Но портрет - сейчас, здесь?.. Николай Алексеевич ничего не ответил. Молча побрёл вглубь парка...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Но чем дальше он шёл, тем лучше становилось его настроение.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Сначала пропали мамаши - это понятно, дорожки превращались в тропинки, тропинки сужались и пропадали, коляску тут уже не провезёшь.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
По мере того, как редели скамейки, редели и прочие "товарищи".</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Наконец, Николай Алексеевич забрёл в такую чащу, что уже и не был уверен, парк это ещё или уже нет. Присел на корточки, передохнуть, и увидел остатки бордюра в траве. Значит, ещё парк. Какой он всё-таки огромный!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Николай Алексеевич как-то слышал, что название парку дал Соколовский пруд и что этот пруд - где-то на периферии, на границе парка с лесом. Вот было бы интересно его найти. Пленэр на водоёме, среди всей этой зелени! Сразу вспоминается Моне с его "Японским мостиком", "Водяными лилиями"... Николай Алексеевич всем сердцем, всей душой любил импрессионистов. Он даже (на свой страх и риск, прекрасно зная, что это "педагогически неправильно", "однобоко" и "узко") всячески пытался привить эту любовь своим ученикам. У него не получалось. В подавляющем своём большинстве дети учились по настоянию, по желанию родителей, а родители относились ко всем этим "художествам" лишь как к заполнению детского досуга, времени, незатронутого общеобразовательной школой. Вершина стремлений, если таковые вообще имелись, - "чтоб рисовал похоже!". Ни о каком импрессионизме, ни о каком таком искусстве речи просто не шло.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Были, конечно, и исключительные случаи. Очень талантливые дети. Работы на грани чуда, всплески чего-то, чему и названия не придумаешь. Но всё это куда-то уходило, растворялось - годами, жизнью, семьёй, бытом, болезнями, какими-то непрерывно наплывающими проблемами... Ни из кого из этих чад (из этих чуд!) так ничего и не получилось. Более того: практически ежедневно был у Николая Алексеевича перед глазами тяжёлый случай, когда получилось - да не то. Несколько месяцев назад в их школу устроилась одна из его давних учениц - Фаскина Галя. Теперь уже "Фаскина Галина Гарифовна. Рисунок, живопись, композиция", как гласил её бейджик. И без этого "гласа" Бердников бы её не узнал. Девчонкой она была неприметной, а превратилась во что-то более чем заметное. Чего стоил один только её бордовый сарафан из бархата с гипюром, напоминающий пеньюар и обивку гроба одновременно... И такого у неё было много, если не всё. На следующей неделе (а перенаряжалась она понедельно) сарафан сменился "космическими" штанами в пластмассовых каменьях созвездий, потом была белоснежная накидка с крестом на спине, потом... При всей своей разности все эти вещи были словно частью одной коллекции. В этом смысле они были неизменны, как и фаскинские "картины", только "картины" были как будто с противоположным знаком - тёмные, унылые. Вот по ним (а их она натащила с десяток уже в первые дни работы) Николай Алексеевич узнал бы её безо всякого там бейджика. Она "клепала" их механически, автоматически, не имея никакого понятия, что и в вазе есть жизнь и движение, есть тяга... В общем, делала так, как делала всегда. С самого начала своей "карьеры", с далёких двенадцати лет...</p>
