Мои первые летние каникулы я запомнил не потому, что устал учиться в школе, не потому, что соскучился по бабушке, к которой меня отправляли летом, и уж точно не потому, что родители подарили мне давно обещанный радиоуправляемый автомобиль. Те каникулы я запомнил из-за самого противного, мерзкого, жадного, вредного (эпитетами можно сыпать до бесконечности) скупца который жил на нашей улице. Дом его располагался у самого кладбища и, уверен, многие желали ему поскорее уже переселиться на соседний участок, где все квартиранты тихие и мирные, пакостей не творят, да не орут на детишек, которые летом играют повсюду.
Про Петра Леонидовича рассказывали всякое. И детей он ненавидит, и животных, никому копейки не займет, жадный, но при этом нищий. Будь я старше, не поверил бы в эти истории - ну не может один человек обладать таким количеством отрицательных качеств. Только слухи могут так "разукрашивать" людей. Но мне было восемь и все, сказанное взрослыми, воспринималось, как истина в последней инстанции.
Думаю, старички, которые вечно орут и ругаются, когда детишки играют возле их дома, встречаются абсолютно везде. Теперь-то, хотя я далеко не старичок, мне понятно, что за всем этим стоят самые разные и, в общем-то, объективные причины. Пожилым сложно уснуть, когда под их окнами шумят. Людям, зачастую, неприятно слышать, как радуются другие, когда у тебя что-то болит. А у стариков постоянно то сердце покалывает, то живот крутит. Но, на мой взгляд, самой главной причиной является зависть. Да-да, то самое качество, которое не красит ни одного человека. Разница лишь в том, что одни пытаются как-то побороть зависть, а другие позволяют ей поселиться у себя в сердцах, добровольно пускают внутрь себя паразита, который будет тянуть соки из человека, отравляя кровь и разум.
Старые уже не станут молодыми.. Старикам уже не бегать по росе, не хохотать, совершив очередную проказу, не салить своего приятеля, который так упорно пытался от тебя улизнуть. Им не познать радости первой любви, грусти первой разлуки - все это они уже знают, и забыть эти чувства не получится, если склероз не поможет. Их общение сводится к жалобам на жизнь таким же старичкам, как и они сами, коротким беседами с родственниками, тем, у кого есть эти самые родственник, да поглаживанию кошки-собачки-хомячка, нужное подчеркнуть.
Написанный выше портрет нельзя отнести к любому человеку, достигшему пенсионного возраста. Сколько я повидал активных, жизнерадостных пенсионеров, которые задействовали себя во всех возможных сферах социальной жизни. Это и те бабушки-дедушки, которые ходят на работу до последнего, одни от скуки, другие из чувства долга и ответственности. Это те бабули, что торгуют на улицах семечками и жвачкой, чтобы свести концы с концами и обеспечить достойную старость собственными силами. Это добрые старички, которые собирают вокруг себя толпы ребятни и рассказывают действительно увлекательные истории о чем угодно - одни о своей молодости, другие о молодости собственных дедушек.
Таких людей вряд ли можно назвать старыми - они пока еще крепко стоят на ногах, им пока еще не знакомо чувство томительного, губящего одиночества, тоски по молодости, которая преследует тебя каждую минуту, не дает покоя и сна. Им не являются образы родного края, дома, в котором они жили в детстве, друзей, с которыми играл.
Старость - она у всех наступает в разном возрасте, не все доживают до нее, поэтому не все поймут, что такое быть старым. И, как бы я тут не разглагольствовал на эту тему, мне не знакомо, что значит постареть. Я могу строить догадки, наблюдая за поведением тех, кто все-таки сделался старым. А самое ценное наблюдение в моей жизни показало, что любая гипотеза, насколько бы правдоподобно она не выглядела, всего лишь гипотеза, а не факт.
Может показаться, что все эти рассуждения не имеют никакого отношения к истории, которую я собираюсь поведать. Наверное, так и есть, но я не мог писать о случившемся тем памятным летом, не попытавшись привести в порядок мысли, которые так долго крутились у меня в голове.
А сейчас самое время вернуться к главному герою этого рассказа, Петру Леонидовичу, фамилии которого я не знал, а быть может, позабыл за давностью лет.
Как уже говорилось, жил этот человек в конце улицы рядом с кладбищем и портрет старика, который я написал выше, словно бы был срисован с него. Низкий, скрученный радикулитом, почти полностью лысый - он показался бы неприятным любому, кто его увидел. Обстановка вокруг его дома была такой, что не всегда можно было догадаться - стоишь ты возле жилого дома или уже оказался на кладбище, возле огромного кургана.
Высокая трава редко скашивалась, стены дома облупились и давно требовали новой покраски, садик рядом с домом стал любимым прибежищем змей и прочих ползучих гадов. Всеобщая неприязнь к Петру Леонидовичу была вызвана тем обстоятельством, что он считался богатым. Точно уж не помню, почему среди жителей нашей улицы бытовало подобное мнение. Кажется, Петр Леонидович занимал какую-то высокую должность толи при коммунистах, толи в перестройку, одно время жил роскошно, а потом, вдруг стал скупцом, каких свет не видел. Прогонял соседей, когда те просили взаймы, каждую копейку держал на счету, не доверял даже банку, деньки прятал где-то у себя в доме и, по слухам, там лежало целое состояние.
Думаю, все слышали сказку про скупца, который перед смертью съел все деньги, которые у него были. Ночью, когда его отпевал служка, явился черт, вытрусил из скупца все монеты, сказал: "Деньги твои, а мешок мой" и утащил покойника в преисподнюю. Примерно такую же судьбу пророчили Петру Леонидовичу. По крайней мере, на нашей улице имя этого человека стало нарицательным. Не удивлюсь, если узнаю, что в детстве чьи-нибудь родители пугали своих непослушных детей не Бабаем, а Петром Леонидовичем.
Сразу замечу - оценить правдивость и лживость этих историй я не мог. В то время меня меньше всего интересовали разборки взрослых. Вот только неприязнь к этому человеку словно бы передалась мне от моих родителей, хотя были и существенные причины недолюбливать этого крайне одинокого и жадного старика. Дело в том, что однажды он меня выпорол, за то, что я забрался к нему в сад. По доброй воле я бы туда ни за что не полез, да вот привязались ко мне старшие ребята, сначала дразнили, а потом ухватили мой портфель и швырнули в заросли травы, прямо к дому Петра Леонидовича. Я расплакался, испугался. Неприязнь взрослых к Петру Леонидовичу трансформировалась в детский страх. Мои сверстники рассказывали, что этот старик настоящий колдун, убивает ребят, которые забираются к нему в сад, а потом продает пирожки, приготовленные из покойничков. Я, конечно, говорил, что эти небылицы полная чушь, такого быть не может, но в глубине души искренне верил и старался держаться подальше от страшного дома расположенного рядом с кладбищем. А тут вот мой портфель бросили прямо в сад, я как назло еще и в школу опаздывал.
Ничего не оставалось, я медленно стал продвигаться сквозь заросли густой, высокой травы, которая была чуть не выше меня. Дури у старших ребятах оказалось немало - мой портфель перелетел через покосившийся забор и оказался во дворе Петра Леонидовича. Было утро, я успокаивал себя мыслями о том, похитить человека среди бела дня невозможно, и голос разума, убеждавший, что все будет хорошо, звонко звучал в моей голове. Я ловко перескочил через забор, оказался во дворе старика, на карачках - не дай бог он меня в окно увидит - подобрался к портфелю, схватил за ручку и со всех ног бросился наутек. Буквально перелетел через забор, побежал сквозь заросли травы, как вдруг наступил на что-то мягкое, слизкое, неприятное. Я услышал яростное шипение, слишком поздно попытался отскочить в сторону - змея буквально выпрыгнула из травы и вцепилась в мою штанину.
