— Фройляйн Беккер, простите, но вам уже пора. У раненых начинаются процедуры.

У Вани словно кусочек сердца вырвали. Появилось настоятельное желание придушить клятую фрау Адлер.

Варвара с девочками ушла, на секунду задержавшись у двери и еще раз посмотрев на Ваню. А вместо нее появился какой-то неизвестный, щеголеватый оберштурмфюрер с двумя дюжими детинами в форме СС.

— Вести себя спокойно! Ничего не просить! Отвечать согласно уставу! Не вставать, руки держать поверх одеяла! — властно распорядился офицер, а детины споро обыскали палату. Заглянули даже под матрасы, под подушки и не погнушались проверить ночные горшки. Колбасу и выпивку нашли, но трогать не стали.

Иван понял, что «героев» решил навестить кто-то из высших военных чинов третьего Рейха, но никак не ожидал, что появится сам...

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер!

В палату вошел невысокий, невзрачный мужичок с большой головой. Выглядел он невнятно: мягкие черты лица, залысины, щуплое телосложение, даже шикарный мундир не придавал ему эффектности.

Ваня прекрасно понимал, что это за ублюдок, а тот факт, что Варвару выгнали из-за него, всплеснул в Иване дикую злость.

— Лежите, лежите... — Гиммлер вяло улыбнулся и толкнул поздравительную речь, тоже вялую и бесцветную.

После чего быстро наградил группу крестами «За военные заслуги» с мечами второй степени, а Ивану вручил точно такой же, но уже первой степени. А еще, сам надел на палец Ване серебряный перстень «Мертвая голова» *.

кольцо «Мёртваяголова» — персональный наградной знак, выдаваемый лично Генрихом Гиммлером членам СС.

Ивана передернуло от отвращения — руки у рейхсфюрера были липкими и холодными. Глаз зацепился за стальную ложку, лежавшую на стоящей рядом тумбочке, тело напряглось.

«Ну... — подстегнул себя Иван. — Давай, слюнтяй! Ручкой ложки в сонную артерию, никто не успеет помешать, затем броском к охранникам, если повезет, вырву пистолет и продам подороже свою жизнь. Ну! Все равно до конца не умрешь! Давай, слабак. Эта тварь отправила на тот свет миллионы людей, давай, вырви ему глотку...»

Но при этом, уже сам знал, что не сможет. Страха не было, просто тело отказалось повиноваться.

Гиммлер задержался рядом с Иваном дольше чем у кроватей других диверсантов. Заглянул ему в глаза, и убежденно сказал:

— Мне о вас много говорили. Вас ждет блестящая карьера. Я умею ценить умных и талантливых людей. Думаю, мы с вами очень скоро увидимся.

И убрался. Один из охранников оставил картонную коробку, в которой лежало пять бутылок французского коньяка, колбаса и консервы.

Но попробовать коньяк Иван не успел, его дернули в кабинет главного врача, в котором он обнаружил Скорцени.

— Поздравляю! — оберштурмбанфюрер крепко пожал Ивану руку. — Как себя чувствуете? Кстати, поздравляю еще раз, вчера подписали приказ о присвоении вам звания унтерштурмфюрера.

Иван сразу заподозрил подвох и хотел соврать, что чувствует себя плохо, но Скорцени его опередил.

— Вижу, что неплохо. Итак, собирайтесь, через час у нас самолет в Берлин. Ваши личные вещи у меня с собой. Об остальном уже в самолете.

Иван выматерил мысленно самого Скорцени и всю Имперскую канцелярию вместе с Гитлером. Он уже сегодня вечером собирался свалить в самоволку из госпиталя к Варваре. С действительностью его примирило только то, что жена жива.

После чего поплелся прощаться с группой.

Прощание получилось искренним, Иван даже не ожидал от себя такого. Впрочем, он прекрасно знал, что приязнь к диверсантам не помешает ему спокойно отправить их на тот свет при необходимости.

Дальше он переоделся в свою старую форму и отбыл на аэродром. Разговор со Скорцени в самолете не отличался содержательностью.

— Нас ждет очень важная встреча в Берлине, — сообщил он. — И от этой встречи будет зависеть не только ваша судьба, но и моя. Вашими талантами заинтересовался сам рейхсфюрер. Сразу хочу предупредить, рейхсфюрер умеет ценить преданных людей, но не обольщайтесь, чтобы заслужить его доверие, вам придется потрудиться. Нам всем придется потрудиться.

В общем спич главного диверсанта Рейха никак не прояснил дальнейшую судьбу Вани. Но он уже сам чувствовал, что его карьера круто пошла вверх. Хотя при этом прекрасно понимал, что протирать задницей стул в штабе не придется.

«Большим умником быть не надо, чтобы понять, что меня очень скоро ткнут мордой в очередное дерьмо, — тоскливо думал он. — Какие такие мои таланты могли заинтересовать этого козла? Уж точно не умение играть в футбол или на скрипке, тем более, я на ней ни хрена не умею играть. Умение убивать, вот что. А значит очередное задание не за горами. Блядь, и самое пакостное, связи с Центром как не было, так и нет. И даже не предвидится. А я скоро столько информации наберу, что еще одного Героя получить хватит. Хотя... может и хорошо, что нет, врать не придется. За американских генералов по головке н погладят. В общем, все херово, вообще, все. И только Варьку нашел и снова потерял! Чтоб этот козел языком своим подавился. Одно хорошо, что Скорцени не упоминает об странном интересе ко мне шестого отдела Главного управления имперской безопасности. Либо все уже решил, либо оного интереса и не было...»

Дальнейшие разговоры со Скорцени касались только проведенной операции и тоже ничего не прояснили.

В Берлине Ивана сопроводили в служебную гостиницу, в шикарный двухкомнатный номер. Скорцени выдал ему тысячу рейхсмарок, пояснив, что это премия и уехал, предупредив, что до завтрашнего вечера у Ивана свободное время, но он не рекомендует увлекать алкоголем и женщинами. И вообще, надолго покидать гостиницу. Но зато настоятельно рекомендует привести себя в порядок — стрижка, бритье и все такое.

Через полчаса после его ухода приперся портной и тщательно снял мерки. Иван сообразил, что скоро намечается еще одна встреча с кем-нибудь из высших бонз Третьего Рейха, возможно опять с Гиммлером.

После того, как портной убрался, Ваня пошел обследовать гостиницу и нашел в ней прекрасный ресторанчик, дешевый и с богатым довоенным ассортиментом. А также парикмахерскую. Ресторан победил, а стрижку и бритье Иван решил оставить назавтра.

Фальшивый заяц* и темное пиво оказались великолепными, Ваня облопался и вернулся в номер, где принял душ и благополучно заснул. Ночью Берлин бомбили, но Иван даже не проснулся.

фальшивый заяц (нем. falscher Hase) — мясной рулет, жаркое из рубленого мяса в виде рулета, батона, запеканки или котлет-брусков, запекаемое на блюде или противне. Блюдо имеет прусское происхождение и не содержит заячьего мяса.

Утро началось с душа и завтрака, тоже традиционного для севера Германии: кофе, булочки, сливочное масло и фруктовый джем. Затем Ваня наведался в парикмахерскую, где его постригли и побрили. Когда вернулся — обнаружил, что номер и личные вещи аккуратно досмотрели, но не придал этому особого значения, отнес к обычной предосторожности службы безопасности перед встречей с высшим чином.

Хотел погулять по городу, но ограничился только небольшим сквером возле отеля. Покормил голубей, покурил, а когда вернулся, снова появился портной, уже с полным комплектом повседневной формы и даже портупеей с кобурой. Правда без пистолета. Мундир, сапоги и шинель сели как влитые, Иван поразился скорости, но потом понял, что тот просто подогнал уже пошитый комплект.

С орденами и знаками возникли трудности, Ваня просто не знал, куда и как их крепить, но портной сам предложил помощь и ловко все устроил. Получил пару марок на чай и убрался довольным.

«Небось сам, скотина, состоит на службе, в чине не меньше унтера...» — подумал Ваня и потопал покрасоваться к зеркалу.

И увидел в зеркале щеголеватого унтерштурмфюрера истинно арийской внешности.

«Тьфу, морда фашистская... — обозвал себя Иван и принялся ждать Скорцени. Тот заявился только после обеда и сразу принялся за инструктаж. Но сначала положил на стол Вальтер Р38.