Когда я остался один, без них, и без девчонки, которая мне нравилась, я решил, что всему виной она. Я винил ее во всех проблемах, во всех трудностях моей жизни. Не мог отпустить ее, но, чтобы не признаваться себе, что скучаю по ней, начал ненавидеть.

— Танюш, — вызвал секретаря, — принеси кофе.

— Это уже четвертая, Алесей Павлович может быть чаю? У меня есть отличный чай, вкуснее кофе!

— Давай хоть чаю, — бесполезно ней спорить, принесет вместо кофе цикорий какой-нибудь.

Чай мне принесла уже не Таня, а Алиса. Интересно с цианистым калием? Я уже вижу, с каким счастливым лицом она подмешивает мне дозу, даже чуть больше положенной, на всякий случай.

Не могу не смотреть на нее, иногда мне получается изобразить что-то подобно злости, или раздражения. Но еще больше я раздражен, когда ее не вижу. Ей идет ее новая прическа, я конечно не скажу об этом ей.

— Ты что же и правда раскаиваешься? — откладывая документы посмотрел, как она аккуратно, даже ничего не разлив, поставила кружку рядом со мной.

Ей пришлось подойти вплотную. Еще раз посмотрев на нее, увидел, что в ней от роковухи нет ничего. Абсолютно. И это капец как бесит. Она должна бороться, отстаивать свои права, свой бизнес. А она что? Как безвольная кукла сделала все, что я сказал. Она должна была драться за свое, а она так легко все отдала. Что с ней не так?

— Ты привезла бланки?

— Да, — отошла на пару шагов и из сумки достала небольшую папку, протянула мне и опустив глаза присела на стул.

Блять сама кроткость и послушность.

— Диктовала ответы им? — пристально смотря на нее ждал ответа.

— Нет конечно! — выпучила глаза и для убедительности еще и головой помахала, думая, что я словам не поверю.

— Проверим, — наблюдая за ней отложил папку.

— Ты что и там камеры установил? — тихо спросила, опять выпучив глаза.

— Конечно, везде, где есть ты, есть и камеры, — я умею блефовать.

А она совершенно не умеет отливать правду от лжи.

Это было понятно еще тогда, в другой жизни.

****

— Если я найду камеры в ванной или туалете тебе не поздоровится, — эмоционально выдает она.

Чай устремился обратно из моего рта, нельзя было подождать пока я проглочу! Она злая, пыжится, злится, но голос не повысила, это радует.

— Там есть что-то интересное? — прокашлявшись спросил, — или быть может я похож на извращенца, который будет подсматривать за тобой?

Казалось, краснеть уже некуда, но она удивляет меня и, кажется, становится похожа на черешенку, такую сочную и немного переспелую, я про цвет если что.

Она каждую секунду хочется взорваться. Даже непонятно как ола сдерживается. У нее написано на лбу, как бы она сейчас с удовольствием огрела бы меня чем-нибудь увесистым, например тяжелым органайзеров, на который мы, кажется, смотрим оба.

— Врядле там есть что-то особенное, — улыбнулся, продолжая, к злости прибавляется смущение.

— Это все? Я может пойду, — встала со стула с явным намерением исчезнуть.

— Сядь обратно, я не закончил, — точнее и не начинал еще.

Не спеша, наслаждаясь ее переживаниями я допил свой молочный улун. Так себе замена бодрящего напитка.

— Что тебе нужно было в моей спальне?

— Я комнаты перепутала, — не секунды не думая выдала ответ.

— Подготовилась значит к вопросу. Хорошо, иди сюда, — встал с кресла и показал куда именно ей нужно идти.

Воинственно посмотрев на меня, молча, что порадовало, встала и подошла ко мне.

— Садись, — показал на свое кресло.

— Зачем? — сверкнула взглядом. — Мне и так хорошо.

— Сядь, — показал на кресло, — или мне помочь?

Понимая, что я помогу она плюхнулась на мое кресло и держа ровно спину, упорно смотрела перед собой.

Мне не нужно было проверять, чтобы понять, что ее пульс взлетел до небес. Мой тоже немного барахлит, когда она рядом, но я справиться могу и не показать этого факта. Ей же с этим справится почти невозможно.

Наклоняюсь к столу, фиксирую голову рядом с ее лицом. Открываю видеозапись, которую недавно смотрел, выпрямляюсь, и даю возможность Алисе посмотреть на себя со стороны.

— Я вообще-то там была, — поджимая губы сообщает на том моменте, когда она бежит к телефону. Звук отличный, как и качество видео, поэтому мы оба слышим смачный мат, на который, до этого момента, я думал она не способна.

— Ты ведь знаешь, что это была не твоя квартира?

— Да, блин, я в курсе, что это не моя квартира. Мою у меня забрали, как и бизнес. Как и блин мое время, я думаю жизнь тоже забрали, просто пока не сообщили, что там было в том договоре, который я подписала.

— А чего ж ты не читала? — удивляюсь искренне.

— А мне что дали? — взрывается она, отдвигая кресло, пихая меня, не готового к такой прыти.

— Стоять— командую, держась за бок, не плохо мне прилетело по ребрам собственным очень удобным креслом.

— Да что ты мне сделаешь? Пока! — орет на прощание как истеричка и вылетает из кабинета.

Да что с ней сегодня? Бешеная какая-то.

— Гена, — говорю там Алису нужно перехватить и посадить в мою машину, пусть ждет там. Я скоро.

Никуда не спеша, иду на совещание. Пусть посидит, подумает над своим поведением.

Мне не нравится проводить совещание по скайпу, но пока другой возможности нет. Мой бизнес не буде ждать пока я туту наиграюсь в мстителя.

Раздаю задания, не до конца понимая все ли в порядке у них. Мой мозг не очень любит думать на весу, ему все нужно видеть воочию.

— Паш, — оставаясь на едине со своим замом, развязываю, душащий меня галстук, — скажи, что там с Новиковым?

— Он пока рыпается, связи ищет, но это не на долго. Думаю, уже скоро поймет, что выбора у него особо нет.

— Хорошо, держи меня в курсе. Мне не хочется, чтобы он сорвался с крючка.

— Да как же он сможет, — улыбаясь отвечает Паша, — у нас лучшая прикормка, — начинает гоготать мой доверенный рыболов. — А ты когда обратно? Тут все скучают, я ж не могу как ты, так нежно и строго с ними.

— Скоро уже, пусть не расслабляются.

Мой бизнес работает как швейцарские часы, каждая шестеренка знает, что ей нужно делать. Еще со школы я привык что, если уж начал что-то делать, делай до конца и хорошо. Плохо сделают другие.

Еще немного поговорив о планах на будущее, отключаюсь и начинаю собираться.

Офис уже почти пустой, без меня не могут уйти мой секретарь и водитель. Одного и другого отпускаю. Они нашли друг друга именно здесь. Первый раз я позволяю отношения в моей команде. Но они далеко друг от друга, и не мешают мне своими сердечками в глазах.

Алиса сидит в машине часа три. Прикидываю в уме ее состояние, надеюсь она успокоилась. Потому что я не совсем уверен, что начну ее успокаивать правильным способом. Хотя может это и есть правильный способ, я просто туплю.

Автомобиль тонированный, поэтому я лишен возможности увидеть, что творится внутри. Он не ходит ходуном, не горит, и окна на месте, значит все более-менее хорошо. За ней присматривал водитель, хотя как? Если окна, то тонированные, но он был рядом, в этом я уверен.

Осторожно открываю дверь.

Ничего.

Никто не кидается, и даже не орет.

Заглядываю во внутрь и зависаю на пару секунд.

Алисе наверно надоело нервничать, и она, свернувшись калачиком, спит на заднем сидении.

Что ей снится? Рот ее немного приоткрыт, и мне кажется, я слышу ее учащенное дыхание и всхлипы? Она что-то бормочет, и я, ведомый какой-то херней прислушиваюсь.

Но это нереально, нечленораздельно и вообще, мне кажется, она просто мычит. Слишком эмоционально.

Трясу головой, ну какое мне дело, что ей снится?

Сажусь удобнее и завожу мотор. Выезжаю на дорогу и не спеша, а точнее аккуратно еду к дому.

— Думаешь ли ты спящая принцесса просыпаться, — тихо говорю, спускаясь на подземную парковку, — я не понесу тебя на руках.

— Ты придурок, — шепчет, а я не пойму это мне или все-таки во сне. Но что-то подсказывает, что она и во сне это может говорить мне. — Я писать хочу очень, пошевелится не могу, сейчас пузырь лопнет.